Я тебя (не) прощу - Юлия Николаева

Посмотрев Лехе в глаза, сказала:

-Я не жалею. И никогда не пожалею.

Он нахмурился.

-Тебе надо поспать, - отвёл в комнату, уложив в кровать, накрыл простыней. Погладил по лицу и поцеловал, словно я маленький ребёнок, которому приснился кошмар. Только мой кошмар был наяву. - Поспи, я скоро вернусь.

Он вышел, а я лежала, уверенная, что не усну, но провалилась в сон, только закрыв глаза.

Когда проснулась, в квартире было тихо, за окном светло. Выйдя в гостиную, обнаружила Леху за ноутбуком. Увидев меня, он его отложил, вставая. Пройдя к дивану, я села, он тоже.

-Какие новости? - спросила его.

-От тела и оружия избавились. По этому поводу можешь не переживать, никто никогда не узнает правды.

-А как же недовольные? Тебя ведь подозревают...

-Мало я, что ли, недовольных видел? Как ты?

Я прислушалась к себе и ничего не услышала. Внутри было пусто и... светло. Словно я освободилась от тьмы, которая меня держала. И не было ни жалости, ни стыда, только странное тихое спокойствие.

-Я не жалею, - повторила сказанное несколько часов назад. Только смерть, его смерть, могла меня освободить. А иначе страх до конца жизни, что его выпустят из тюрьмы, что он сбежит, что убьёт Леху и будет измываться надо мной, пока один из нас не умрет. Ещё несколько лет назад я готова была умереть сама, но не сейчас, когда судьба дала мне второй шанс, и жизнь обрела смысл.

Леха прижал меня к себе.

-На самом деле, нам крупно повезло, стрелок из тебя никудышный. В Кротова попало только две пули, одна из них в сердце.

Слышать это было странно. Словно не со мной произошло. Я посмотрела в угол, в свете, падающем из окна, разглядела несколько пулевых отверстий в стене. Две пули, и одна в сердце... Повезло. А пистолет, действительно, был заряжен, и Леха не блефовал, предлагая мне убить его. Сумасшедший.

-Что теперь будет, Лёша? - я посмотрела на него, он обхватил мое лицо руками. Взгляд его, нежный, пронизывающий, дарил тепло и уверенность. И ещё я видела в нем любовь, и подумала: все не напрасно. Мы выпили каждый свой стакан боли, кто знает, зачем отмеренный нам Богом, чтобы научиться любить и ценить.

-Что будет... - Леха, поцеловав, снова прижал меня к себе. - Будем жить, Милана. Будем жить.

Ее кожа пахла малиной. Как и тогда, восемь лет назад, когда я впервые поцеловал её у машины и почувствовал этот запах, сладкий, дурманящий. Как тогда, когда впервые любил её, вбирая в себя этот запах. Да я потом на малину не мог спокойно смотреть ещё долгое время... Усмехнувшись, покачал головой. Да уж, странная штука жизнь. Кто бы мог подумать, что такой, как я, может влюбиться. Милана, перевернувшись, устроилась на моем плече, кладя руку на грудь. Я посмотрел на очертания её лица, она казалась сейчас совсем юной, той самой девчонкой в смешной одежде, что неумело дерзила на мои слова. Глупенькая, полагала, что я ничего о ней не знаю, не понимаю. А вот меня, кстати, не понимали, все два месяца, пока я играл в её явки-пароли. Кто бы мог подумать, два месяца без женщины. Нет, поначалу я решил, пока окучиваю эту странную девчонку, почему не развлечься, но дошло до секса, и понял: не хочу. А все потому, что хочу её. И терпел, ждал, пока она решится.

Я, конечно, поторопился, введя её в свой круг сразу после того обособленного мирка, в котором она жила. Показал, что она красива, желанна, и она заплутала в этом новом мире...

Каждый из нас виноват. Но иногда я думаю, а что было бы, не появись на нашем пути Витязев? Были бы мы сейчас вместе? Но неужели нужно было заплатить такую высокую цену за сегодняшнее счастье? Как она не сломалась, как не сдалась? Выдержала, встала и пошла дальше, да, искалеченная, да, испуганная, но пошла...

Как же я испугался, когда увидел её с пистолетом, если бы Кротов не был столь уверен в ее покорности, он мог успеть среагировать, и тогда страшно подумать, что могло случиться. Я бы сам, поступившись своими принципами, убил его. За неё. Теперь я не мог представить жизни без неё. Восемь лет назад тоже не мог, но как-то по-другому.

Часы показывали семь утра, я вздохнул, не удержавшись, зарылся носом в её волосы, поцеловал макушку. Она задвигалась, но не проснулась. Скоро вставать, ехать к её родителям. Она боится, хотя делает вид, что нет. Но я уверен, все будет хорошо. Восемь лет немалый срок, а они успели её мысленно похоронить, а теперь обрести обратно.

Ей хотя бы есть, куда ехать. Моя мать уже умерла, отца я никогда не знал. А у неё все шансы на счастье.

Что же касается меня... кажется, сейчас я готов сказать своей подруге смерти:

-Ты выиграла, я остаюсь здесь.

Конец