Вторжение любви - Бонни Вэнэк

Подбородок Томаса задрожал, словно он пытался взять себя в руки. С минуту тишину нарушало лишь его прерывистое дыхание и отчаянное биение сердца Джасмин.

– Ты хочешь меня, Джас?

– Всем сердцем, – тихо ответила она.

– Тогда забудь обо всем. Забудь о том, что скажут люди. Если нам суждено быть вместе, то мы будем просто мужчиной и женщиной, желающими друг друга. Сегодня не будет английского аристократа и египетской девушки. Только ты и я. Эта ночь принадлежит нам. Ты моя сияющая звезда, сошедшая с небес, Джасмин, и если я могу обладать тобой сегодня ночью, я буду любить тебя, и к дьяволу солнечное утро. Я буду любить тебя всю, покрывать поцелуями каждый дюйм твоего восхитительного тела, словно завтра никогда не наступит. Я сделаю тебя своей, чтобы никто больше не встал между нами. Не отрицай того, что тоже хочешь меня. Сними сорочку и иди ко мне.

Томас предлагал провести вместе ночь, и Джасмин не могла бороться с собой. Девушка судорожно сглотнула.

– Разденься для меня, – потребовал Томас.

Джасмин медленно стянула с себя шелковое платье, позволив ему упасть к ногам. Теперь Джасмин была полностью обнажена. Внезапно оробев, девушка обхватила себя руками и опустила глаза. Ее била дрожь.

– Ты прекраснее, чем рассвет над пирамидами.

Звучащее в хриплом голосе Томаса восхищение придало Джасмин уверенности. Она вздернула подбородок и опустила руки.

Томас протянул руку:

– Иди ко мне, Джас.

Теперь путь назад оказался отрезан. Джасмин с минуту колебалась, чувствуя себя так, словно отправляется в восхитительное, захватывающее, но все же пугающее путешествие.

Если она займется сейчас любовью с Томасом, это будет означать, что она не достанется будущему мужу невинной. Отдавшись ему, она отдаст и свое сердце, потому что Джасмин не могла любить только телом.

Если она сейчас отвернется, это будет означать, что она потеряет все, чего так страстно желала долгое время. Она никогда больше не решится на подобную близость за пределами этого сказочного царства лунного света и волшебства.

Джасмин колебалась еще несколько секунд, а потом шагнула навстречу Томасу.

Джасмин попыталась погасить лампу, но Томас остановил ее руку.

– Я хочу смотреть на тебя, – произнес он. Его глаза источали такой жар, что Джасмин показалось, будто ее кожа охвачена огнем. – Я так долго ждал этого, Джас. Не отвергай меня. Ты моя сверкающая звезда, спустившаяся с небес, – хрипло произнес Томас.

Томас спустил с постели ноги, укрытые простыней, и, взяв Джасмин за руку, притянул ее к себе. Она задрожала в предвкушении, когда ладони мужчины нежно скользнули вверх по ее талии. Его глаза светились обожанием.

– Я упал бы к твоим ногам, моя царица, если бы в самом деле был Цезарем.

Услышав похвалу, Джасмин растаяла. Она чувствовала себя такой же прекрасной, как Клеопатра, – необычной и обожаемой. Обхватив Джасмин за талию, Томас еле заметно коснулся ее живота в поцелуе. Ее наводнило тепло, и она провела пальцами по густым волосам Томаса.

Внезапно Томас увлек ее за собой, и они оба упали на постель. Обхватив лицо девушки ладонями, Томас очень нежно поцеловал ее.

– Пожалуйста, Томас, покажи мне, как нужно любить, – прошептала Джасмин.

Наконец она оказалась в его объятиях.

– Ты такая красивая, – пробормотал Томас, проводя руками по мягкой смуглой коже девушки. – Обжигаешь меня…

Томас наклонил голову и уткнулся носом в ее изящное плечо, вдыхая исходящий от нее изысканный аромат. От Джасмин пахло женщиной, мускусом и цветами – присущий ей одной запах. Томас легонько прикусил кожу, пробуя ее на вкус. Ему хотелось впитать в себя всю ее, чтобы они слились воедино, не зная, где заканчивается одно тело и начинается другое.

Это было настоящее сумасшествие, сон, ставший явью. Только такие сны не длятся долго. Чувства никогда раньше не управляли Томасом. Но сейчас его охватило первобытное собственническое желание заявить на эту женщину свои права. Он жаждал стать ее первым мужчиной, первым вкусить ее сладость. Покорить ее своей страстью, чтобы она никогда, никогда не забыла его.

Томас поднял голову и нежно посмотрел на девушку, Ее щеки окрасил румянец, когда она робко подняла на него глаза. Переплетя ее пальцы со своими, он поднял руки девушки и завел их за голову. Египетское солнце сделало его кожу почти такой же темной, как у нее, только ее изящные пальцы резко контрастировали с его сильными и загрубевшими.

– Никаких сожалений, – прошептал он. – Только не сегодня. Сегодняшняя ночь для нас.

– Только для нас, – мечтательно повторила она.

Томас вновь поцеловал ее, легонько касаясь губами невероятно сладкой смуглой кожи. Она была мягкой и гладкой, точно шелк, опровергая слова его матери о том, что у всех темнокожих женщин кожа жесткая и шершавая. Томас провел пальцами по полной округлой груди, спустившись к розовому соску. Превратив его в тугой бутон, Томас поднял голову, чтобы посмотреть на реакцию Джасмин.

Ее глаза были закрыты, а с губ сорвался стон. Томас улыбнулся. Это хорошо, но он хочет больше. И получит гораздо больше. Еще до наступления утра он заставит Джасмин выкрикнуть его имя в порыве безудержной страсти. Пальцы уступили место губам. Они обхватили тугой сосок и потянули. Выгнувшись дугой, Джасмин прильнула к нему. Его язык безжалостно терзал тугую бусину, не останавливаясь ни на секунду.

Это сон. Ее сон. И Джасмин хотела запечатлеть в памяти каждое мгновение. Страх неизвестности смешался с радостью и растущим возбуждением. С каждым прикосновением языка Томаса Джасмин пронизывали необыкновенные сладостные ощущения. Ее лоно пульсировало от желания. Зарывшись пальцами в густые волосы мужчины, они стонала от наслаждения.

Когда Томас поднял голову, Джасмин игриво опрокинула его на постель.

– Я хочу дотронуться до тебя. Посмотреть на тебя, – сказала она.

С улыбкой на устах Томас повиновался. Его лицо и руки, открытые для солнца, были покрыты темным загаром. Остальное же, твердое как камень, тело оставалось бледным и таким отличным от ее собственного. Джасмин погладила дрожащей рукой грудь мужчины и с трепетом скользнула ниже. Свет против тьмы. Их тела, как и их миры, так отличались друг от друга.

Джасмин дотронулась до Томаса, восхищаясь игрой тугих мышц под шелковистой кожей. В верхней части его груди темнел треугольник позолоченной солнцем кожи. Остальное тело было гораздо светлее. Джасмин заметно дрожала, когда гладила своей темной рукой широкую грудь мужчины, резко контрастирующую с ее смуглой кожей.

Ладони девушки прошлись по плечам Томаса, отправились в путешествие по его спине, чтобы насладиться ощущением тугих мышц, а потом остановились.