Слава Империи - Марцин Гузек

Когда путешественники наконец добрались до Города Гракха, была уже середина октября, и повсюду желтые и красные листья начинали свой ежегодный полет к земле. Во всем поселении шла подготовка к приему делегаций из других племен, которые должны были представить своих претендентов на руку королевы-матери. За городскими стенами быстро рос целый поселок из палаток и шалашей.

Натаниэль и Касс ждали их в башне, отданной под Командорию 54, с горькими вестями о судьбах Эдвина, Риа, Олафа и Моргана. Тем вечером они уселись за столом и долго поднимали бокалы за погибших товарищей.

– Мы схоронили ее на холме с одиноким деревом, – сказала Кассандра. – Хорошее место, там не было никаких других духов, а деревеньки вокруг выглядели очень спокойными.

– Могу только надеяться, что у Магнуса осталось достаточно совести, чтобы достойно похоронить и других Плащей, – горько заметил Натаниэль.

Потом и Люциус с Альдерманом рассказали о своих приключениях. Загадках, призраках и демонах, что пришлось им превозмочь в дороге к последнему указанию. А когда закончили свой рассказ, Гроссмейстер вдруг нервно засмеялся.

– Дракон, ну надо же, – повторял он сквозь смех. – Я тут недавно повстречал кое-кого, кто отдал бы очень много за дракона, – пояснил он наконец, хотя окружающие так и не поняли, что же его так сильно развеселило.

Наконец был поднят последний тост, и Люциусу пришлось отправляться на встречу с супругой. Они уже успели поздороваться, и она не показалась особенно злой, но это было среди бела дня и в присутствии детей. Подозревал, что его ждет сейчас нечто похуже, чем встреча с драконом. И его всерьез удивило то, что Амелия встретила его дома с улыбкой на лице.

– Ты на меня не злишься? – спросил он пораженно.

– Конечно же нет, – ответила она на редкость не саркастично.

– Несмотря на то, что уже скоро я снова отправляюсь в дорогу, и маловероятно, что успею вернуться до войны?

– Представь себе, я не сижу тут и не жду твоего возвращения, затаив дыхание. С тех пор как ты уехал, – начала она считать, – я уже закончила первую версию рукописи своего пособия по приему родов. Владимир помогает мне перевести его на склавянский, а это сделает мою книгу первой, написанной на их языке. Я приняла двенадцать родов, и все, несмотря на осложнения, закончились успешно, хотя без моего вмешательства могли бы закончиться трагически. И вдобавок я занялась опекой над юным королем Земовитом. Поразительно, сколько всего способна достичь женщина, когда ни один мужчина не отвлекает ее внимания, – добавила она с иронией.

– А… Кто же занимается в это время детьми? – выпалил Люциус, осознав свою ошибку, лишь когда пришлось уклоняться от полетевшего ему в голову гребня. – Я ничего плохого не имел в виду, – начал он оправдываться. – Это разумный вопрос.

– Слуги, – ответила Амелия. – Надя выделила мне пару из Остробора, они говорят по-имперски. Она сейчас управляет всем замком, а практически и всем городом.

– То есть наших детей воспитывают какие-то незнакомые слуги?

– Флавиус и Зютек тоже помогают, – добавила она с меньшим энтузиазмом. – Но можно было бы и обойтись, если бы рядом был их отец.

– То есть у тебя все же есть ко мне претензии.

– Нет, – заверила она. – Просто… – На мгновение задумалась. – То, что я делаю, важно. И я знаю, почему оно важно. Потому что моя книга спасает жизни, как сейчас, так и в будущем будет спасать. А вот ты – уверен ли ты, что знаешь, чем так важно то, что ты делаешь?

– Это поможет нам выиграть войну.

– Как? Даст нам оружие, которое убьет еще больше людей? Это если оно вообще существует, а ведь ты можешь обнаружить там лишь пустую башню, набитую старыми книгами, которые ничем в этой ситуации не помогут.

– Ну рискнуть нужно, по-другому не узнаешь, – заметил он.

– Да я понимаю, просто… Я хочу, чтоб ты мне обещал – если ты разочаруешься и это место не будет ответом на наши проблемы, то ты вернешься ко мне. Не будешь пытаться искать дальше, чтобы оправдать уже потраченное время. Просто соберешь свои манатки, развернешься кругом и вернешься к тому, что действительно важно.

Люциус не мог представить себе, как нечто, столь хорошо скрытое и столь легендарное, вдруг окажется неважным. Однако он не хотел начинать очередной спор, а хотел лишь прижаться к жене и лучше всего не двигаться с места, пока не наступит пора уезжать снова. Поэтому он улыбнулся и пообещал.

* * *

Ровно неделя ушла у Вульфа с Ульмом на то, чтобы добраться до Границы. Еще две недели они собирали информацию – о дислокации легиона и лояльности местных магнатов. Лишь когда они уже вполне представляли себе ситуацию, решились на первое нападение. Жертвой их стал небольшой патруль, принадлежавший Вериниусу Набожному. Вырезали его полностью, оставив в живых только одного, которого и отправили, чтобы разнес повсюду новость: прибыли Жнецы. Прибыли, чтобы отомстить тем, кто предал Орден, и каждый, кто встанет на их пути, попрощается с этим миром.

Тем же вечером они разбили лагерь в руинах старой церкви, расставили палатки у костра и перекусили из трофейных запасов. Вульф невольно улыбнулся. Все же ему не хватало такого образа жизни. Когда он только что вступил в Братство, больше двадцати лет назад, его и Ульма не раз высылали с подобными заданиями. Внезапные нападения, ночевки у костра. Нужно было сеять страх в сердцах врагов Ордена. Обычно им давали конкретные указания и четкие цели, но не на этот раз. Сейчас они были сами по себе, это была их миссия и они могли действовать столько, сколько сами хотят. Единственным минусом ситуации для Вульфа являлся его спутник.

– Как в старые добрые времена, – резюмировал Ульф, отхлебнув водки. Не дождался ответа со стороны товарища. – Разговорчивый, как всегда.

– Мне нужен твой меч, а не твой голос.

– Вот я этого никак не пойму. Почему ты до сих пор на меня злишься? Со смерти твоей сестры прошло уже больше десяти лет, я на самом деле…

– Думаешь, дело в моей сестре? – не выдержал Вульф. – Она была Жнецом, знала, на что идет. Дело в тебе, в том, что ты меня бросил.

– Меня изгнали.

– Ты ушел. И даже не простился.

– Я пытался избежать ссоры. Довольно разумно, учитывая, что ты догнал меня и вызвал на поединок.

– Ты ведь был для меня как отец, – сказал Одноглазый через силу.

– Я был плохим отцом.

– Лучше, чем мой родной.

– Любой другой отец был бы лучше, – ответил Ульм абсолютно серьезно. – Давай честно, ты был гораздо лучшим отцом для Риа. Я вам был не нужен.

– Не тебе решать, нужен ли ты людям. – Вульф протянул руку и отобрал у старика мех с водкой. Сделал большой глоток.

– Чего ты от меня хочешь? Услышать, что я жалею о том, что сделал?

– Неплохо бы для начала.

– Конечно, жалею. Я больше скажу, я в своей жизни совершил много ошибок, – неторопливо сказал Ульм. – Можно бы даже сказать, что моя жизнь в основном из них и состоит. Но ни о чем не жалею так сильно, как о том, что сделал тогда. У меня была семья, настоящая семья, а не эти подонки, с которыми меня связывает лишь кровь. И я все испортил. И можешь мне верить, за все эти годы не было ни дня, когда бы я не злился на себя за то, что потерял тебя и Риа. Много раз думал о том, чтобы вернуться и молить о прощении… – Он пожал плечами. – Я старый упрямый дурак, и могу только вредить людям. Обычно физически, но в этом случае… – Он опустил голову, не находя больше слов.