Интуиция дурака, или Как достать халявный миллион решений - Мирзакарим Норбеков

И здесь, как говорил мой Наставник, человека ждет великое счастье и великая печаль. Если ученик не готов к озарению, он может не выдержать нахлынувшего океана знаний и эмоций.

Чтоб вам было легче понять, о чем говорил мой Наставник, в тысячи, тысячи, в миллионы раз упрощу.

Вот представьте себе, что вы всю жизнь жили в своей квартирке. Для вас основа – это пол, верх ограничивается потолком, горизонт начинается и заканчивается на стене.

Вы никогда не видели и не слышали, что за стенами что-то еще есть. Но в какой-то момент вы начинаете понимать, что настоящий мир не ограничивается мирком вашей квартиры, и вам становится тесно. И вы начинаете осознанно или неосознанно биться об эти стены в поисках свободы!

И вдруг одна из стен разваливается, и впервые в жизни вы видите, что вокруг вас Вселенная и вам нужно ее вместить, впитать в себя все могущество, все знания, все истины, всю доброту, любовь, красоту, гармонию, свет Вселенной.

Упрощу еще больше.

Вы знаете, что где-то живет племя пигмеев. Я сейчас вспомнил рассказ одного журналиста, который недолгое время находился среди этого народа. Однажды он уговорил их посмотреть ближайшие окрестности, находящиеся за лесом.

И когда они оказались в саванне, то пигмеи, показывая на жирафов, которые находились на расстоянии двести-триста метров, начали спрашивать:

– А что это за букашки?

Их сознание ограничивалось зарослями джунглей, и самое большое расстояние, которое они привыкли воспринимать, было расстояние до следующего дерева.

Именно поэтому огромные слон и жираф, находящиеся на непривычном для них отдалении, были букашками. Они не чувствовали, не могли оценить размер предмета, который на расстоянии уменьшается.

Во время озарения, когда начинаешь видеть мир целостно, даже у подготовленного ученика временно возникает боязнь высоты, широты, бескрайности.

И он, ученик моего Наставника, оказался именно в этом положении. Справедливости ради надо сказать, что он был готов к тренировкам, но пошел туда без разрешения и сопровождения старших.

Другими словами, в момент шока рядом с ним не было Наставника – успокаивающего, объясняющего, что это, образно говоря, не букашка, а просто предмет, находящийся на расстоянии, или что это не монстр, а просто-напросто муха, которая села на твой нос.

Увидев все добро, все бескрайности в своем величии и все зло в своем ничтожестве, человеческое сознание не готово это воспринять, понимаете? Для этого и существует Наставник, чтобы в тяжелые моменты можно было к нему прибежать, обнять за ноги и сказать: «А там под кроватью что-то есть!».

И чтобы он своими мозолистыми руками гладил по головушке и успокаивал: «Ма-а-ленький ты мой! Там всего-навсего тень от лампочки. И то, что тебя в тени пугает, это тень от бабочки, которая вокруг лампочки крутится». Для этого!..

И когда он плакал, он плакал именно оттого, что каждый раз, встречаясь с ничтожными желаниями обычных людей, он еще больше сходил с ума.

Однажды, когда приближался очередной банный день и я уже начал радостно готовиться к своей вылазке в город, Наставник сказал:

– Твоя поездка отменяется, потому что он ушел в путешествие по иным мирам! Я его живым, тем более мертвым в нашем мире не чувствую. Нашел все-таки, паршивец, «дверь», как мы ее ни прятали.

Все, что я сейчас сказал, для обычных ученых может показаться бредом. Я согласен с этими учеными и заранее хочу сказать на этой странице, что они правы!

И мы правы! Обе стороны абсолютно правы! И по ним, и по нам плачет психушка!

Так что вам подарить, нищий?!

Мы часто говорим, что «это было», а «то будет». У Мастеров «было» и «будет» почти не встречаются. Они разговаривают о времени как о пространстве. В их разговорной речи понятие «человек умер» отсутствует. Для них нет понятия «смерть». И понятие «человек родился» – тоже отсутствует. Он просто «есть».

Они так разговаривают между собой:

– Вот, помнишь ушедшего Ахмеда? Он сегодня мне сказал…

А этот Ахмед умер пятьдесят лет тому назад. Или:

– А вот, который придет, – то есть тот, кто еще не родился, – вот о-он, еще молодо-о-й, такой сыро-о-й, а она такая, такая и такая.

Друг с другом они это так обсуждают. Понятие «родившийся», понятие «умерший» у них специфические. Эти люди для них существуют реально. Они общаются с ними.

Потому что по одежде, то есть по телу, они не судят. По внешнему виду не судят, дорогие мои! Понимаете?

Уверяю вас, обычному человеку это понять трудновато.

Однажды мне позвонили и сказали: «Срочно приезжай. Послезавтра Наставник всех собирает». Мы собрались в назначенный день.

А у него было восемнадцать сыновей. Тогда было семнадцать, а через семь месяцев после его ухода родился младший. Между старшим и младшим сыном разница девяносто три года. Ну, не от одной жены, сами понимаете!

И вот, родственники, ученики и близкие съехались из разных городов и стран.

Дед в добром здравии, двухметровый старикан, наказал накрыть огромный П-образный стол во дворе. Мы, человек двести близких, за столом сидим.

Все его просто боготворили. Да и сейчас боготворят!

Он с каждым пообщался. Одному говоря:

– Помнишь, я тебе говорил, вот так-то у тебя будет? И как вышло?

Тот:

– Так и вышло, как Вы сказали.

Другому, третьему. И у каждого был случай, когда старик ему говорил, что с ним будет. И у всех вышло, как он сказал.

– Можете ли вы сейчас усомниться в моем уме?

Все дружно:

– Не-е-т! Что Вы?!

– Значит, так. Того, что сегодня происходит, и того, что завтра будет происходить, я каждому из вас желаю от всей души.

Сегодня за столом сидят почти все, кого я хотел увидеть на своих похоронах. Завтра в одиннадцать часов время, данное мне Всевышним, – так он сказал, – заканчивается. Жизнь заканчивается.

Наконец-то Господь разрешил мне вернуться. Господь забирает меня. К тому завтрашнему дню я пятьдесят лет готовлюсь. Не думайте, что старик от старости мозги свои съел, – я в своем уме. Чтобы завтра вас не утруждать, я хочу сегодня с вами за столом посидеть.

Ну, я-то уже более-менее был готов к этому, чуточку знал, что так и будет, и что примерно в это время. А многие-то его родственники – обычные нормальные люди. И ка-а-к бы он ни доказывал…

Стол был шикарным. Музыканты. Застолье, что надо! Но чуточку было такое чувство – сами понимаете. Люди шептались, что дед, мол, тронулся, но раз застолье сделал – не пропадать же добру!

На следующий день кто-то все равно уехал.