Куриный бульон для души. Мы сильнее наших страхов. 101 история о людях, которые рискнули ради мечты - Эми Ньюмарк

Пока я наслаждалась видом, сзади ко мне подошла Кэти и предложила:

– Давайте пойдем на «Небесную тропу».

Несмотря на солнцепек, по моей спине пробежал холодок:

– Я не знаю. Может быть, тебе лучше пойти без меня.

Кэти была в отличной физической форме и сказала, что без проблем может пойти одна. Потом я снова взглянула на чудесный вид.

– А знаешь что? – сказала я. – Я попробую.

Мы встали в конец длинной вереницы желающих приобрести билеты, а я пыталась не думать о том, на что только что подписалась. Очередь двигалась намного быстрее, чем хотелось бы. Я даже опомниться не успела, как нам уже сказали, чтобы мы надевали на ноги бахилы – тревожный звоночек, напоминающий об операционной, – и сложили все свои вещи в шкафчики для хранения. Потом сотрудник Национального парка в форме дал отмашку, чтобы наша группа проходила на «Небесную тропу». Кэти пошла вперед вместе с остальными, а я в нерешительности замерла на входе, пропуская других. Ноги меня не держали, а кожа покрылась мурашками. Смотря на огромную толпу на мосту, я воображала, как вся эта конструкция обвалится под тяжестью стольких людей. Но разве в видео не говорилось о том, насколько тщательно все было продумано при строительстве?

Глубоко вдохнув, я сделала шаг, затем еще один и еще. Моя рубашка становилась влажной от пота, но я продолжала идти. Легкий ветерок трепал мои волосы, высушивал покрывающие мой лоб капли пота и остужал лицо.

Дойдя до середины, я остановилась и посмотрела в сторону. Перед моим взором предстал все тот же великолепный вид. Когда другие проходили мимо, стеклянный пол издавал стоны и скрипы. Сделав еще один глубокий вдох, я посмотрела вниз и увидела каньон – бездонную пропасть, окруженную скалистыми породами и выступами на стенах. Меня снова накрыло чувство тревоги, голова закружилась, но я не закрыла глаза. Прошло больше минуты, прежде чем я наконец-то подняла голову и пошла в обратном направлении – к выходу.

Я сняла с себя бахилы, на уголках рта задрожала неуверенная улыбка. Хоть одолеть весь мост мне не удалось, я дошла до середины. Ощущение тревоги уступило место чувству триумфа. Я только что совершила то, что мне казалось немыслимым. Этот опыт изменил меня навсегда.

Конечно, я не могу утверждать, что, пройдясь по «Небесной тропе», превратилась в смельчака, которому все нипочем, но я однозначно вынесла для себя урок. Когда я чего-то боюсь, нет смысла прятаться. Нужно сосредоточиться на маленьких шагах – они ценны не меньше, чем большие.

Я не забыла о полученном уроке, когда мы летели домой. Впервые за долгое время я выбрала место у окна.

Я люблю День семьи. Этот праздник отмечается в Канаде в тот же самый день, что и Президентский день в США[53]. Он был создан, чтобы дать людям возможность проводить больше времени со своими близкими. Каждый год я планирую, как мы будем отмечать праздник. Этот день стал одним из наших самых любимых в году, я с удовольствием провожу его с двумя своими мальчиками и замечательным мужем, Майком.

А еще он напоминает мне о том дне, когда я узнала, что на самом деле значит семья.

Сразу после окончания университета я вышла замуж и устроилась на работу в интернат для людей с умственными и физическими отклонениями. Именно там я познакомилась с Терри, тридцативосьмилетним мужчиной с синдромом Дауна. По умственному развитию Терри был похож на маленького ребенка, но я никогда еще не встречала людей с таким большим сердцем.

В отличие от других пациентов, Терри не воспитывался в специальном учреждении с детства. Пока его родители были живы, он всегда жил с ними. После того как Терри переехал в интернат, мы с ним стали неразлучны. Каждый день я с нетерпением ждала нашей встречи. Вместе мы часто ели пончики с кофе или танцевали в гостиной – это были два любимых занятия Терри. Он был забавным, заботливым и любил «Трех балбесов»[54].

Пролетели два года и мы с мужем узнали, что у нас будет ребенок. Шли месяцы, и времени до родов оставалось все меньше. Я чувствовала и радость, и грусть. Хотя я была счастлива оттого, что скоро стану матерью, я понимала, что когда уйду в декрет, то больше не смогу постоянно видеться с Терри. И вдруг меня осенило. Я должна забрать Терри к себе домой, чтобы он жил с нами.

Я понимаю, что это звучит нелепо. Может быть, во всем виноваты гормоны. Но тогда я была уверена, что это правильное решение. Когда с бесчисленными беседами и кипой бумаг было покончено, сорокалетний коренастый мужчина с синдромом Дауна стал жить у меня дома.

Когда он только переехал ко мне, то мало что умел и обладал небольшим словарным запасом. И в родительском доме, и в интернате всё за него делали, он ни к чему не был приучен.

Я знала, что в доме скоро появится ребенок, и мне нужно научить Терри быть более самостоятельным. Дело продвигалось медленно, но день за днем он осваивал простые навыки. Я никогда не жалела о своем решении, потому что чувствовала, что он наполняет наш дом своим светом. Когда Майкл родился, Терри сразу полюбил его, стал ласково называть «Бугабу» – это забавное прозвище закрепилось на много лет.

Я не могла нарадоваться на Майкла в первый год его жизни, и Терри не отходил от него ни на шаг. К моему удивлению, Терри, как губка, впитывал все, чему я учила Майкла. Прошел год, Майкл и Терри стали не разлей вода. Они были лучшими друзьями. Майкл развивался, и Терри тоже. Они многому учились друг у друга. У нас никогда не заходило разговора о том, кем нам приходится Терри, а Майкл никогда не спрашивал. Наш любимый Терри просто всегда был рядом, и мы не представляли своей семьи без него.

Когда кто-нибудь спрашивал Майкла, есть ли у него братья или сестры, он отвечал:

– Нет, но у меня есть Терри!

Это было мило.

Однажды, когда мы подстригали Майкла в парикмахерской, произошло нечто, благодаря чему мое представление о семье навсегда изменилось.

Парикмахер задавала сыну разные вопросы вроде «Ты в школе учишься?», «В каком ты классе?», «Тебе нравится твоя учительница?». Он уверенно отвечал на все вопросы своим милым, тоненьким голосочком. Потом парикмахер спросила, есть ли у него братья или сестры. Майк ответил:

– Да, есть. Его зовут Терри, и ему сорок пять лет.

– Сорок пять! – воскликнула парикмахер в растерянности. – Ты, наверное, хотел сказать четыре или пять?