Битва при Молодях. Неизвестные страницы русской истории - Александр Гапоненко

Хронология нашествия объединенных татаро-ногайско-турецких отрядов на Московское царство была такова.

26 июля основная часть войск Девлет-Гирея появилась на правом берегу Оки недалеко от деревни Дракино. Их встретил Сторожевой полк князя Ивана Петровича Шуйского. Полк занимал удобную позицию на берегу за стеной, сооруженной из двух рядов плетней, засыпанных между собой землей. Огнем из пушек и пищалей русские сумели отбить без больших потерь первые атаки татар.

На помощь Сторожевому вскоре подошел Большой полк. Метким огнем из пушек и пищалей воины обеих полков рассеяли татар, попытавшихся еще раз форсировать реку в мелком месте.

27 июля Дивей-мурза перешел Оку левее Дракино и пошел в обход основных сил русских.

В этот же день двадцатитысячный отряд ногайцев, во главе с Теребердей-мурзой перешел Оку правее Дракино, у Сенькиному брода и тоже пошел лавой на Москву.

В ночь на 28 июля идущие на столицу отряды ногайцев встретил Полк левой руки князя Андрея Васильевича Репнина. Полк сильно потрепал в десять раз превосходящий его по численности отряд кочевников, но остановить его не смог.

После столкновения с воинами Репнина ногайцы откатили назад, перегруппировались, обошли русских и снова двинулись в направлении Москвы.

Тавил, который ехал со своими телегами вслед за воинами Теребердея, намеревался отправиться дальше с ногайцами к Москве, но мурза не захотел брать с собой медленно двигавшийся обоз. Работорговец начал причитать перед мурзой, что кормил его воинов больше месяца без всякой оплаты, а сейчас ему не хотят дать приобрести дешевых московских рабов.

Теребердей, чтобы Тавил отстал от него, отрядил две сотни ногайцев в направлении Смоленска брать полон. Тавил с двумя своими телегами с кандалами поехал вместе с отправившимися на охоту за людьми всадниками. Основная же часть ногайского обоза осталась стоять на ведущей к Москве дороге.

Из Москвы, навстречу конникам Теребердея, вышел полк князя Юрия Ивановича Топлякова, оставленного Иваном Васильевичем с небольшим войском оборонять столицу. Князь со своими ратниками нанес по кочевникам сильный удар и заставил их отступить. Преследуя ногайцев, отряд Топлякова даже захватил попавшийся им по пути ногайский обоз.

Тавилу в этот раз несказанно повезло, что он поехал в противоположную от Москвы сторону. Однако работорговец поехал в этом направлении совсем не случайно. От Теребердей-мурзы он ранее узнал, что на Большом Диване Девлет-Гирей предлагал повести все свои отряды именно на Смоленск. Скорее всего, что после взятия Москвы он так и сделает. А пока в этих местах нет ни русских, ни татарских войск и можно будет собирать богатый урожай полонян.

28 июля Девлет-Гирей, оставил несколько тысяч всадников атаковать позиции Воротынского под Дракино, а также обоз и пушки, а сам переправился на левый берег Оки через Сенькин брод, вслед за отрядом Теребердея. Хан провел свои войска пару десяток верст и остановился на отдых среди болот, окружавших реку Пахру – стал ждать подхода отрядов Дивей-мурзы и Теребердея.

Находившийся под командованием Шардана арьергард тоже перебрался через Оку, но стал на ночёвку у Сенькиного брода, поскольку на следующее утром к нему должен был присоединиться татарский обоз, а также еще тянувшиеся по степи турецкая пехота и турецкий обоз.

Принц приказал слугам разбить свой походный шатер на маленькой лесной полянке прямо у реки, перекусил и уже собирался лечь спать, когда к нему пришел мурза Хаджи и начал сладким голосом выяснять, не может ли он чем услужить своему высокому покровителю.

Уставший с дороги и смертельно хотевший спать принц уже собрался погнать надоедливого мурзу прочь, но тут в шатер, мимо зазевавшихся стражников, влетел воин сторожевого отряда, стоявшего на калужском направлении – Ильяс. Он сразу опустился перед принцем на колени и, не поднимая глаз, пролепетал, что на них напали русские и всех перебили.

– Сколько это всех? – спросил недовольным голосом Шардан.

– Две сотни всадников, – ответил продолжавший стоять на коленях нукер. Халат его был изодран и покрыт кровью, оружия с собой не было.

– А сколько было русских? – стал лениво уточнять принц, силившийся преодолеть сонную дремоту.

– Около трех сотен, мой господин, но у них были пистолеты, много пистолетов! К тому же, все они были в белых доспехах, как духи. И лошади у них были все в белом.

– Зато у вас были луки, которые бьют много дальше и позволяют пустить десять стрел, пока русские смогут один раз перезарядить пистолеты. А про белые одежды ты все выдумал от страха. Кстати, где твое оружие, нукер?

– Потерял, мой господин, при отступлении! – честно ответил воин и упал ниц на пол палатки, покрытый белым персидским ковром.

Все еще находившийся в палатке Хаджа счел нужным вмешаться в разговор. Он сказал со злостью в голосе:

– Ты подлый трус! По закону великого Чингиз-хана тебе надо отрубить голову за то, что оставил отряд и потерял свое оружие.

Потом мурза обратился к принцу и льстивым голосом спросил:

– Великий, дозволь мне и моим воинам порубить на куски этих дерзких русских разбойников, осмелившихся напасть на нас?

Шардану надо было бы разбудить брата, который спал в разбитом неподалеку шатре и спросить у него совета, как поступить в сложившейся ситуации. Однако ему очень хотелось показать отцу свою самостоятельность в принятии важных военных решений. Он ведь старший по должности, а потому совсем не должен согласовывать свои решения с братом.

А еще Шардан знал, что его брат уже напился пьяным и не способен принять взвешенного решения. Тщательно скрываемое от всех окружающих пьянство старшего брата было главной причиной того, что начальником арьергарда назначили его, младшего сына хана.

Хаджи предлагал самостоятельно решить возникшую проблему, а в том, что он опытный командир и подчиненная ему тысяча воинов легко разобьёт небольшой русский отряд, нельзя было сомневаться.

По всем этим причинам принц Шардан и отдал мурзе Хаджи команду:

– Возьми всех своих воинов и разотри в порошок русский отряд, который осмелился напасть на нашу охрану. Только действуй быстро и тихо. Русские, наверняка, не ждут нашего ответного удара ночью и легли спать.

Он указал Ходже на принесшего дурную весть посланца и сказал:

– Пусть этот трус покажет тебе то место, где на них напали, а потом реши его судьбу по закону.

При этом принц показал Хаджи глазами на все еще лежащего ничком израненного воина и провел оттопыренным большим пальцем левой руки поперек горла, давая понять, что надо сделать с бежавшим с поля боя воином.

Мурза тихо, как и просил принц, поднял по тревоге весь свой отряд и повел его по серпуховской дороге, к тому месту, где только что был уничтожен передовой охранный пост арьергарда.

Хаджи смело скакал по ночной дороге впереди своего отряда. Рядом с ним мчались все его близкие родственники, бывшие сотниками отряда. Только малолетний Фетах остался охранять находившийся в обозе гарем принца Шардана.