Бесконечная шайка - Иоанна Хмелевская

— Я же его не видела толком, у окна стоял, видела я лишь его тень на траве. По голосу судя — мужчина в самом расцвете сил, от тридцати до пятидесяти.

— Может, сейчас уже помер?

— Кто его знает. Тогда не произвел на меня впечатления такого, который собирается помирать.

Итак, Хайнриха они все-таки убили, ведь это был скорняк Хилл, не сразу убили, несколько лет прошло после подслушанного Беатой разговора. Пшемыслав вряд ли был с ними связан, он никогда не выезжал за пределы страны, через Финетку тоже вряд ли стакнулся с ними, не те отношения у него сложились с Финеткой. Нет, самым подозрительным мне представлялся Альфред Бок. Я даже поинтересовалась у Беаты, не было ли у него перчатки на левой руке, на что та резонно заметила, что по тени на траве такого не определишь. Наши разговоры так взволновали Беату, что она почувствовала прилив творческого вдохновения, кинулась к своему полотну и принялась с размаху наносить на него сочные мазки краски. Прекрасная абстракция у нее получилась!

— Слушай, Беата, а ты все одна живешь?

— Одна, после моих неудач на личном фронте вряд ли я еще когда смогу увлечься, — ответила художница, не отрываясь от работы.

Я пожелала ей творческих успехов и распрощалась. Надо было торопиться, иначе опоздаю на последнюю электричку до Аллерода.

Домик Алиции был погружен в полную темноту, но это меня не удивило: наверняка Алиция устала после поездки в Мальмо и садово-огородных работ и легла спать пораньше. У меня был свой ключ, я тихонько отперла входную дверь, чтобы не разбудить подругу, и в темной прихожей наткнулась сразу у входа на кучу какого-то мягкого тряпья. Нагнулась, пощупала, не зажигая света, опять же чтобы не разбудить Алицию, зная, что дверь своей комнаты она имеет привычку оставлять открытой. Действительно, что-то вроде верхней одежды. Странно. Попыталась дальше пройти ощупью и наткнулась сначала на перевернутый стул, а потом снова на кучу каких-то вещей на полу, вроде бы бумаги зашелестели. Не думая более о вежливости, я нажала на первый попавшийся под руку выключатель. Свет залил прихожую.

Глазам представилась картина, от которой перехватило горло. Такого в доме Алиции мне еще не приходилось видеть. Пол в прихожей был завален выброшенными из шкафов предметами верхней одежды, в гостиной вываленные на пол книги, бумаги, снятые со стен картины образовали бесформенные кучки, весь пол в кухне покрывали сброшенные с полок и извлеченные из шкафчиков продукты россыпью и в упаковках, перемежающиеся с вилками, ложками, тарелками, кастрюлями и прочей кухонной утварью. В остальных комнатах — то же самое. В моей, например, ступить было некуда, маленькое свободное пространство пола занято выброшенными из письменного стола ящиками и их содержимым. В коридорчик я не могла открыть дверь, с той стороны она была забаррикадирована снятыми со стен картинами и горой запасенных Алицией коробок со стиральным порошком.

Сначала я просто тупо удивлялась тому, что вижу, не понимая, чего это понадобилось Али-ции искать в собственном доме. Были и раньше случаи, мы даже вместе искали, но такого погрома не устраивали, ведь самим же придется все убирать. Потом до меня дошло. Езус-Мария, это сделала не Алиция! Где же она сама?! Не легла же спать при таком разгроме!

Поднатужившись, я пробилась сквозь коридорчик и заглянула в ее комнату. То же самое, а Али-ции и след простыл. Вспомнив все предыдущие разгромы в квартирах, встретившиеся мне на тернистом пути моих изысканий, я впала в панику. Где Алиция? Неужели мне суждено наткнуться на ее хладный труп? А может, она еще жива? Почему я, последняя кретинка, не подумала об угрожавшей ей опасности? Скорее в мастерскую, осмотреть ее и подвальчик при ней!

Зажигая везде свет, в том числе и над входной дверью, я выскочила из дома, обежала вокруг него и ввалилась в раскрытые двери мастерской. Пусто и даже не видать особого беспорядка. Чуть не слетев со ступенек ведущей в подвал лестницы, я принялась передвигать какие-то картонные коробки, которыми был забит подвал, прерывающимся голосом окликая Алицию. Напрасно, ее нигде не было. Затем я обыскала двор и садик, светя себе спичками в тех местах, куда не доходил свет от дома. Тоже нет. Минутку, ведь и машина Алиции не попадалась мне на глаза! Точно, машины Алиции не было под навесом.

Я вернулась в дом, лихорадочно соображая, что теперь делать. Куда-то следует позвонить. А телефон? Ага, вот он, под кучей газет, и, кажется работает, только вот куда звонить? В полицию? «Скорую помощь»? Родным Алиции? Но я не знала номеров телефонов, блокнот Алиции со всеми номерами валялся где-то здесь, на полу, попробуй его разыщи в этой свалке! Какие-то номера закодированы в аппарате, но какие и на каком языке? С трудом припомнив номер телефона одной из наших знакомых, я кинулась на колени перед аппаратом и трясущимися руками принялась набирать номер. Цифры путались, номер не набирался.

И тут я услышала шум подъехавшей к дому машины. Швырнув трубку и попирая ногами собственный жакет, ринулась я к двери, вихрем промчалась к калитке и рванула ее, чуть не сорвав с петель. Меня ослепил свет фар, потом он скользнул в сторону и я узнала «вольво» Алиции, но не могла разглядеть, кто сидит в машине. Вот машина въехала под навес, водитель выключил мотор и фары. Хлопнула дверца, из машины вышла Алиция, живая и невредимая! Меня она сразу увидела, дом за моей спиной сиял праздничной иллюминацией.

— Весь зад у меня разбит! — почему-то радостно сообщила она.

— Матерь Божья! — только и могла пролепетать я. Слова выдавливались с трудом, похоже, мышцы лица занемели, или я просто не могла разомкнуть судорожно сжатые зубы.

Алиция предложила мне лично полюбоваться разбитым задом ее машины.

— Да ты взгляни! Просто замечательно! Ноги подкашивались, но я послушно подошла. И в самом деле, багажник в лепешку, буфер погнут, задние фары разбиты. Алиция с непонятной радостью и даже гордостью поглядывала на все это безобразие.

— Алиция, побойся Бога! — промолвила я, когда губы снова стали мне повиноваться. — Что ты выделываешь! Я ведь чуть не померла от разрыва сердца!

Перестав любоваться раскуроченным багажником, Алиция повернулась ко мне.

— А что? Тебя так потряс разгром в доме?

— Да черт с ним, с разгромом! Я боялась наткнуться на твой труп!

— Что ты говоришь! Об этом я и не подумала. Извини, что разочаровала тебя и нигде не валялась в виде хладного трупа. Может, все-таки войдем в дом? Как ты думаешь, через террасу легче пройти?

— Может, и не легче, но там хоть одежду топтать не будем. Что все это значит?

— Тебе лучше знать, все из-за тебя. Слушай, а не начать ли нам с кофе? Может, удастся сварить?

Обе плиты, и коротковолновая и электрическая, оказались в полном порядке. Сохранились и чашки, стоящие на сушке. Разбиты были лишь те, что находились в шкафчике. Банка с кофе, хоть и валялась на полу, по счастью не разбилась, сахар кусочками пособирали с пола, точно так же, как и куски поломанного печенья. Алиция тряпкой смахнула со стола и стульев какой-то белый порошок — то ли соль, то ли муку, мы не стали пробовать.