Авторитетный роман - Владимир Колычев

– Что-то вы не то говорите!

– Майоров столько для тебя сделал, а ты его мордой в грязь.

«Девятка» вдруг стремительно набрала ход и на скорости вошла в поворот. Центробежная сила прижала Майю к двери. Неизвестно, исправна эта дверь или все-таки откроется под ее весом, тогда она вылетит из машины и разобьется. Но это нисколько ее не испугало. Она не боялась смерти. Более того, ей вдруг захотелось умереть. Вдруг этим она искупит свою вину перед Денисом…

Не было никакой Вязовки. Майю привезли в какое-то огороженное высоким забором здание на окраине города Костры, где ее ждала Рита.

Ее похитили. И Родион должен был это понять раньше, чем она. Но почему тогда не взрывается адская машинка?

– Ну, ты и сука, Майка! – зло смотрела на нее бывшая подруга.

Родион все слышит, все понимает, но почему он не жмет на красную кнопку? Пусть поскорей это сделает.

– Я не сука.

– А я говорю, сука!

– Ты ничего не знаешь! – вдруг стала заводиться Майя.

Тяжелый наркотик держал ее под своим гнетом, но в душе вдруг закипело возмущение – появился пар, который пока еще не в силах был сорвать крышку. Но Майе уже расхотелось умирать. Она сунула руку под платье и с болью содрала пластиковую коробку:

– Это бомба! Ее нужно выбросить!

Оскольцев забрал у нее устройство, вскрыл его и произнес:

– Это не бомба.

– А что это?

– Просто мыльница. Здесь даже мыло. Дегтярное. Мыло не взрывается.

– Да нет, не может быть! Родион сказал, что взорвет, если я пойду против него. Против него. Против Родиона…

– Поэтому ты пошла против Дениса?

– А вы кто такой? – Только сейчас до Майи дошло, что перед ней вовсе не оперативник.

– Капитан Оскольцев.

– Нет.

– Да, – невозмутимо смотрел на нее мужчина.

– Ничего не понимаю.

Майя безнадежно махнула рукой. Ей уже было все равно, настоящий перед ней Оскольцев или самозванец. Внезапный всплеск эмоций отобрал последние силы, и она опустилась на самое дно наркотической апатии.

– А тебе и не надо ничего понимать, – снова насела на нее Рита. – Ты хоть понимаешь, что у Дениса нога раздроблена! Ожоги у него! А его в тюрьму собрались увозить!

– Жаль, – только и смогла сказать Майя.

– Нет, ну, вы посмотрите на нее! Жаль ей! – взорвалась Рита.

Но капитан Оскольцев ее вежливо осадил. Он сел перед Майей на корточки, поводил рукой перед ее глазами. Она едва реагировала на это движение.

– С ней что-то не то, – обращаясь к Рите, сказал он. Затем помог Майе снять шубу, задрал рукав ее халата, осмотрел внешний локтевой сгиб. – Что за дрянь тебе кололи?

– Сначала калипсол, потом «винт», – апатично ответила она. – Мне хотелось говорить, я Родиону все рассказала. Потом он еще что-то вколол. Мне захотелось молчать…

– Совесть твоя замолчала! – снова набросилась на нее Рита.

– Да, совесть, – легко согласилась с ней Майя.

– Когда тебе сделали последний укол?

– Сегодня утром…

– А я еще смотрю, взгляд у нее какой-то тупой, – обращаясь к Рите, заметил Оскольцев.

– Так она по жизни тупая!

– А это что такое? – махнул капитан на пластиковую коробочку.

– Вы же сказали, что это мыльница.

– Трохин угрожал тебя взорвать?

– Да, угрожал…

– Это муляж, обманка. Он бы не смог тебя взорвать.

– Я уже поняла…

– Поняла она… Ты что, правда, под наркотой? – смилостивилась Рита.

– Да, под наркотой.

– Точно, взгляд у тебя тупой.

– Тупой.

– Ну, и попала ты, мать!

– Попала.

– И дернул тебя черт связаться с Фенимором.

– Это не Фенимор, это Троха…

– Ну, правильно, сначала Фенимор, потом Троха. Под поезд ты попала, сначала локомотив по тебе проехал, потом вагоны пошли. Раздавили тебя, мать, размазали по рельсам.

– Размазали.

– И поклеп на Дениса заставили сделать.

– Почему поклеп? – мотнула головой Майя. – Денис действительно убил Дзюбу. И к Базанову он ходил…

– Ты что несешь, дура? – вытаращилась на нее Рита. – Не было ничего такого!

– Почему не было? Может, и было, – хищно сощурился Оскольцев.

Он поставил перед Майей стул, сел напротив и вперил в нее пронизывающий взгляд.

– Денис действительно убил Дзюбу, – тусклым голосом проговорила она.

– Роман Константинович, ты что, ей веришь? – возмущенно простонала Рита. – Ты же сам видишь, что она обдолбленная с ног до головы.

– Вижу.

– Что Троха ей сказал, то она и говорит.

– А зачем он ей тогда язык развязывал? Я знаю, что это такое, калипсол с «винтом»…

Рита громко хлопнула в ладоши у нее над ухом, заставив обратить на себя внимание, и раскрытой ладонью помахала перед глазами:

– Майка, очнись! Не убивал Денис никого!

– Не убивал, – кивнула Майя.

– Ты же все это придумала? Вернее, Троха это придумал, да?

– Троха?! Да, он придумал… Он сказал, что Дениса посадить надо. Убить он его не смог.

– Убить?! Он?! – воскликнула Рита. – Так это он пытался убить Дениса?

– Да, он.

– Зачем?

Майя устало опустила голову. Не было у нее больше сил говорить. Ее нужен был покой, но Рита не унималась, задавала вопросы, поэтому сознание отключилось само собой. Она слышала Риту, но не понимала, о чем она говорит. А потом вдруг стала засыпать…

Сначала включилось сознание. Глаза еще не открылись, но уже пришло понимание, что надо просыпаться. Проснуться, получить дозу, и снова на боковую.

Ей очень нужна была доза снотворного. Она это поняла, открыв глаза. Действительность, в которой она оказалась, раздражала ее до нервной щекотки. Она лежала на кушетке в знакомом со вчерашнего дня кабинете, в окнах теплился робкий утренний свет, вокруг сумрак, в душе тоска. И тревога!

– Эй, кто-нибудь! – Майя вскочила с кушетки, бросилась к двери, попыталась ее открыть, но тщетно.

Тогда она стала в нее барабанить. И делала это с такой силой, что могла бы отбить кулаки, если бы дверь не открылась почти сразу. В кабинет вошла Рита. Судя по всему, она только что проснулась. Но зевоты не было, и глаза она костяшками пальцев не терла. Она так рада была возможности поговорить с Майей, что сон мгновенно сбежал от нее.