Беглые планеты. Темные ночи - Боб Шоу

Одинокий вадавак, выказав значительно больше мужества и упрямства, нежели его удравшие товарищи, и не думал спасаться бегством. Наоборот, он кинулся навстречу Джерин и, когда до нее оставалось всего несколько шагов, нырнул ей под ноги. Она все-таки достала его скользящим ударом меча — ярко-красные брызги окропили траву, — но инопланетянину удалось ухватить ее за голень. Джерин рухнула на землю. На какой-то момент они скрылись из виду, и у Толлера даже во рту пересохло от волнения, но вскоре Джерин снова вскочила на ноги и ринулась наперегонки с собственной тенью.

Визг белой коробки, казалось, стал еще громче, стоило девушке добраться до цели. Джерин ухватилась за край и попыталась перевернуть машину, но тщетно. Тогда она обогнула импеллер и, склонившись за ним, попыталась получше ухватиться за тяжелый корпус. С томительной медлительностью, разрывающей нервы, прибор занял прежнее положение.

Джерин мгновенно выскочила из-за него и, запрокинув голову, изо всех аил помчалась назад, к парализованным страхом колкорронцам. Она преодолела уже примерно треть расстояния, когда коробка внезапно замолкла. Сумасшедшие визги сменились новой, еще более ужасной волной истерии, донесшейся до сознания людей из далекой точки на небесах:

"Не убивай меня, Возлюбленный Создатель! Не…"

Толлер, чье лицо превратилось в нечеловеческую маску, перевел взгляд с Джерин на белую коробку и увидел, как очертания импеллера начали искажаться. Он замерцал, в разные стороны разлетелись бледные отражения машины, наслаивая многочисленные варианты реальности, поглотившей пространство и время.

Джерин бежала через переливающуюся матрицу того, что было и что могло быть. Толлеру казалось, что она выкрикивает его имя. Стиснув зубы от невыносимой боли, он чудом поднялся на ноги и попытался кинуться ей навстречу.

Тут начал содрогаться и вибрировать весь небосвод. От Кса полетели пульсирующие концентрические кольца режущего глаз сияния. Достигая эманации, излучаемых белой коробкой, они сталкивались с ними, перемешивались…

"Слишком много всего происходит", — погружаясь в пучины ужаса, успел подумать Толлер.

И тут навалилось все разом…

Глубокая, бархатная и бесконечная тьма — Толлер никогда не видел такой темной ночи — внезапно окутала сцену, словно на целую планету набросили огромное светонепроницаемое одеяло. Небесная чернота казалась еще более непроглядной благодаря тому, что импеллер, свершивший свое пространственное колдовство, теперь призрачной иллюминацией заливал притихшее поле боя.

Толлер замер на месте и отчаянно мигал глазами, пытаясь приспособиться к необычной обстановке, когда Джерин налетела на него и, ухватившись за его руки, остановилась. На краткий миг она приникла к нему, все ее тело дрожало. Восстановив дыхание, она выпрямилась и отступила на шаг. Толлер даже подумал, что сейчас она отсалютует ему по-военному и отчитается об успехах при прохождении особенно коварной полосы препятствий. Вантара, стоящая неподалеку, придвинулась к Толлеру и нежно взяла его за руку.

Толлер не почувствовал ее касания — его внимание было поглощено невероятной пустотой небосвода. Сначала у него сложилось впечатление, что темный небесный полог однообразно пуст, но, когда его глаза немного привыкли, он начал различать холодные далекие огоньки света, чем-то похожие на звезды. По сравнению с привычной россыпью светил эти звезды были тусклыми и редкими. Свет был настолько скуден, что прошло несколько секунд, прежде чем Толлер стряхнул с себя оцепенение и понял, чего же именно не хватает в небе.

Планета-сестра куда-то исчезла.

Вместо нее на куполе небосвода царила лишь жалкая горсточка холодных огоньков непонятных очертаний.

Стинамирт, наконец пришедший в себя, поднялся на ноги и встал рядом с Толлером.

— Все было бесполезно, Толлер, — проговорил он. — Нас выбросило из галактики. Это не наша система.

Толлер кивнул, не полагаясь на собственный голос. Он никак не мог поверить в эту черную вселенную, которая распростерлась перед ним. "Разумеется, нас выбросило, — сказал он сам себе. — Так вселенная будет выглядеть, когда постареет…"

— Темно, — прошептала Вантара, прижимаясь к Толлеру. — Мне все это не нравится — и мне холодно.

— В таком случае, — сказал Толлер, решительно высвобождаясь из ее объятий, — предлагаю начать собирать топливо для костра. Судя по всему, до рассвета еще далеко — если рассвет вообще когда-нибудь наступит.

— Конечно, наступит! — капризно заявила Вантара, раздосадованная его символическим жестом. — Как может не наступить рассвет? Что за глупость!

С жалостью в сердце Толлер понял, что она не догадывается, даже понятия не имеет о том, какие важные события только что произошли. Картина мира, сложившаяся у него в уме после телепатических бесед с Дививвидивом и Гретэком, оставалась весьма обрывочной и туманной, но всем своим существом он ощущал, что Верхний Мир — вместо того чтобы подвергнуться аннигиляции — был закинут в какую-то невероятно далекую область галактики.

А "вселенная", о которой он думал, оказалась вовсе не той маленькой, упорядоченной группкой звезд, чей образ вставал перед ним раньше, когда колкорронские ученые использовали сей термин. Это была весьма путаная, невообразимо сложная и доводящая до отчаяния своей неуловимостью философская концепция, которую Дививвидив называл пространственно-временным континуумом. Во время телепатических уроков Толлер ухватил суть этого понятия, но, несмотря на все усилия, его понимание континуума потускнело, угасая подобно смутному воспоминанию о сладком сне.

И вот минуло несколько дней, а он уже все забыл, и лишь какие-то жалкие обрывки знаний еще копошились у него в голове. Не способный облечь свои мысли в слова, он и секунды не сомневался, что невероятно могучие силы, задействованные Кса во время смертельной агонии, могли переместить Верхний Мир не только в пространстве, но и во времени, закинув куда-нибудь в далекое будущее параллельного космоса.

Он попытался вспомнить причины своей любви к Вантаре и не смог — сейчас, глядя на ее прекрасное личико, искаженное гримасой раздражения, он чувствовал, что между ними разверзлась непреодолимая пропасть. Но она была слишком эгоистичной и потому не могла разделить беспокойства Толлера. Как-то раз, во время долгого полета к Дуссарре, Толлер спросил у Дививвидива, почему тот так уверен, что переместительное устройство не забросит планету в глубины межзвездного пространства, где "легкой" корректировки будет недостаточно, поскольку рядом не окажется ни одного светила. Дививвидив, вероятно, не найдя достойного ответа, отделался всяческими премудростями — "наслоение вероятностей" и "трудные для понимания самогенерирующиеся возможности" Кса, который в финальной стадии должен иметь дело с "зонами биологической активности" и "орбитальной динамикой".

И теперь Толлер спрашивал себя, действительно ли за пассивной громадой планеты скрывается солнце. Либо нормальный восход должен наступить еще через несколько часов, либо Верхний Мир станет постепенно остывать, а его обитатели будут вынуждены существовать в вечной черноте. Получить ответ можно было только одним способом — ждать. А ждать в темноте не имело смысла…