Тушите свет - Светлана Алешина

Надя кивнула, подумала и пояснила:

– Или он, или его дружки. Точнее, «шестерки».

– Это вы про Виктора Тимофеевича говорите и Коляна? – блеснула я своей грустной эрудицией.

– Да, про них. А еще про Алекса, – добавила Надя.

– А это кто? – не поняла я. – Еще один подручный Тимофеевича?

– Нет, это, как бы вам сказать, – Надя заискивающе улыбнулась, – из другого лагеря, с другой как бы стороны, но хрен редьки не слаще.

– Не слаще, – согласилась я, – но я пока ничего не поняла. Давайте-ка с самого начала. Что случилось? И как, кстати, здоровье вашего Алексея? Да и про Юрия не мешало бы узнать. Здоровы ребята?

– Да, но они уже выписались из больницы, потому что для них… ну, одним словом, это надо рассказывать, – пробормотала Надя.

– Ну вот и расскажите, – не выдержала Маринка, – а то непонятно все.

Она стала разливать кофе.

– Ну, в общем, меня хотят или убить, или… или увезти куда-нибудь и запереть, – сказала Надя. – Это то же убийство, потому что мне не выйти.

– За что вам такая честь? – спросила я, теряя терпение. Сколько же можно уклоняться от простых, в общем-то, вопросов?

– Все равно убьют не те, так эти, – безнадежно прошептала Надя.

Мы с Маринкой переглянулись и вздохнули почти одновременно. Маринка поставила на стол чашки с кофе и достала из кухонного шкафчика пакет с печеньем.

– Вы кем работаете, Надя? – спросила я, решив быть жестокой и не обращать внимания на лирику. Я устала и хотела спать, но и хотела во всем разобраться. Пока не получалось.

– Я работаю девушкой по вызову, – сказала Надя, не поднимая глаз.

– И как бизнес? – спросила Маринка, ставя перед ней вазочку с печеньем. – Проблемный?

– Еще какой. Ну, в общем, история такая, – наконец решилась Надя, словно рукой махнула. – Я пришла сегодня домой, а Машка, моя соседка, говорит, что меня уже ищут все кому не лень: и Алекс Бубон, и, похоже, люди Кошкина…

– Подожди, пожалуйста, – попросила я, – мне не понятно ничего. Можно объяснить, кто такие Бубон и Машка?

– Можно, – сказала Надя, положила окурок в пепельницу и пододвинула к себе чашку с кофе. – Бубон – это, ну как бы сказать… одним словом, наш бригадир. Сутенер, в общем. Состав у нас на работе непостоянный. – При слове «работа» Надя подняла глаза и спокойно посмотрела на меня. Я кивнула, демонстрируя широту своих взглядов. А что? Работа, она и есть работа.

Маринка как-то усиленно зашмыгала носом, но от комментариев воздержалась, боясь прерывать Надю. Наконец-то ее интерес стал насыщаться.

– Всегда кто-то приходит, кто-то уходит. Текучка кадров высокая, – продолжила Надя, – как, впрочем, и на любом месте, наверное. Мы с Машкой как бы из постоянного состава, работаем с Бубоном с самого начала. Он с нами и начинал разворачиваться в прошлом году. Вот. Мы с Машкой подруги и соседки. Она и живет напротив меня на лестничной клетке… Можно сигарету, а то мои кончились, – попросила Надя.

– Конечно, бери… А Маша, значит, живет в десятой квартире? – спросила я, тоже закуривая.

– Да. А откуда же ты… – Надя, нахмурившись, посмотрела на меня и закивала. – Точно, я вспомнила, ты же была у меня сегодня.

– Была, – подтвердила я. – Пришлось зайти, и слышала я, кстати, сопение и шевеление за дверью десятой квартиры.

– Это был Бубон, – объяснила Надя.

– Вот как? – переспросила Маринка и замолчала, боясь пропустить даже слово.

– Ну, в общем, я продолжаю, – Надя выпустила дым изо рта вверх и жалко улыбнулась. – Мы с Машкой работаем вместе и живем рядом. Это она в жизни Машка, а по работе она Марианна, такой у нее сценический псевдоним. Она меня и предупредила… Ну, дело было такое. Примерно неделю назад, а может быть, дней десять, я уж не помню, я выполняла заказ у одного постоянного клиента. Я туда поехала не от Бубона, а через девчонок мне это устроили. Выгодное было дело. Короче, с одним боссом работала. Нормально получила…

Мы с Маринкой переглянулись и снова уставились на Надю.

Надя продолжала:

– Ну, отработала полную смену. Он дядечка немолодой, работа была не тяжелая, в основном ручная. Утром уехала, а потом Бубон меня вызывает и начинает дрючить, значит, за левак.

– За работу на стороне? – зачем-то уточнила Маринка.

– Ну да, – сказала Надя, выпила свой кофе и посмотрела на меня. – А можно еще?

– Без проблем! – ответила ей Маринка, взяла чашку и спросила: – Ну и что дальше-то?

– Ну вот с этого разговора все и началось, – продолжила Надя. – Бубон мне показал видеозапись, сделанную в бане, где мы с дядечкой… были. Он еще посмеялся, что все очень хорошо получилось: он тут ни при чем, потому что не через него меня брали, а запись у него в руках. Он имел в виду, что на него подозрений никаких не будет. Мы работали в одной частной бане, Бубон сам нередко туда девчонок отвозил, хорошо был знаком с хозяином… Не знаю как, но видеоглаз он там поставил.

– То есть, как я понимаю, твой Бубон решился на шантаж? – уточнила я.

– Ну да, – ответила Надя. – «Решил и таким способом попробовать денег заработать», – его слова.

– Молодец, – заметила Маринка и поставила перед Надей вторую чашку с кофе. – А тот, на кого он сделал пленку, может заплатить приличные деньги?

– Еще бы! – усмехнулась Надя. – Это такой босс большой. Короче, его фамилия Кошкин. Слыхали?

– Кое-что, – пробормотала я, зная, разумеется, что предприниматель Кошкин у нас фактический хозяин двух нефтеперерабатывающих заводов. Если к этому прибавить славное партийное прошлое, то набор получается не слабый.

– Да как же твой Бубон мог решиться на это? Ведь Кошкин – не чета какому-то сутенеру, он его раздавит и не заметит! – ляпнула Маринка, но, в общем, она сказала чистую правду.

– И мы с Машкой так же сказали, – согласилась Надя, – но Бубон только посмеялся и заявил, что Кошкин о него все зубы обломает.

– «Крышу» нашел! – выпалила Маринка. – Поэтому и обнаглел!

– Несомненно, – сказала я, – но кого же? Ты не знаешь случайно, Надь?

– Нет, не знаю, – ответила Надя. – Я спрашивала, но Бубон не говорит, все смеется… А потом, с позавчерашнего дня, и пошла вся эта бодяга. Бубон начал почему-то икру метать и требовать, чтобы я никуда не высовывалась, а на работе подходила только к известным клиентам. Я поняла, что Кошкин начал меня искать. Такое хреновое ощущение: знаешь, что может что-то произойти, а что именно и когда, не знаешь. Начинаешь шарахаться от собственной тени.

Маринка собрала опустевшие чашки, разлила в них кофе и поставила на стол розетки с вареньем и конфетницу.

– А что дальше? – спросила я, понимая, что рассказ подошел к самому интересному, как раз к тому моменту, когда в эту историю вляпалась и я собственной персоной.