Я не предам тебя - Василина Лебедева

– Ладно, так и быть – отвези меня в особняк, сам разберусь с почтой и счетами.

С улыбкой посмотрев в сторону наставника, Андор завёл экипаж:

– Ты меня очень выручишь.

– Но при условии, что ты первым делом отправляешь порталом ко мне Бэтти.

– Ну конечно, – закатил глаза Леандор с усмешкой. – Только когда в этом случае дойдёт до дел?

– Куда уж мне старому до твоих подвигов с супругой! – ехидно отмахнулся Биаджо.

Так переговариваясь, Леандор отвёз наставника и поспешил к портальному зданию.

Свежий бриз обласкал лицо Леандора, вышедшего из портала у коттеджа. С помощью теней быстро просканировав пространство, мужчина быстро направился за дом, где в тени тропических деревьев был оборудован уголок отдыха. Стоило ему выйти из-за угла коттеджа, как его шаг ускорился, и он чуть не сорвался на бег.

– Бабочка, – выдохнул, обнимая с трепетом и нежностью устремившуюся к нему навстречу Аделину. Не сдерживаясь, поцеловал страстным, но коротким поцелуем, оторвался от любимых губ, чтобы провести ладонью по заметно округлившемуся животу супруги:

– Как ты, милая? Как себя чувствуешь? Тени докладывали – был целитель? Что сказал? – посыпал он вопросами, то целуя губы любимой, то оглаживая всё её тело, уделяя большее внимание животу. Но при этом, не отказывая себе в удовольствии, пробегался ладонями по потяжелевшей груди Дели.

– Леан, – шептала Адель и сама, осыпая поцелуями лицо Леандора, млея от потоков нежности и любви исходящих от него. – Всё хорошо, – заверила она, – целитель был, провёл профилактический осмотр – с малышом и со мной всё в порядке. Искристые – как ты сам? Что опять за задание? – спросила уже нахмурившись, но ответа так и не получила, потому как из дома выскочила София и на всех парах бросилась в объятия отцу:

– Па-а-а! Папочка! Я так скучала! – щебетала дочь, оплетая руками и ногами смеющегося отца, который подхватил её на руки.

– Ну да, скучала она, – буркнула Аделина, вынужденно отстранившись, – Ты лучше расскажи папочке – что учудила в пансионе! И что высказывала настоятельница твоей матушке! И не подлизывайся к отцу!

– Нет уж – позвольте – София нервно отстранилась от Ленадора, приподнявшего недоумённо брови, – я разве виновата, что стены в лаборатории пансиона сделаны не пойми как и обваливаются от незначительных ударов глубинной!? – возмущённо топнув ногой, София вдруг состроила просительную мордашку: – Папуль, а ты меня отведёшь на курган? Ты обещал и я…

– Между прочим, молодая леди – вы наказаны! Это, во-первых, – прервала Аделина Софию, – А во-вторых – дай передохнуть отцу, он же только вернулся! – на что та кинула на неё обиженный взгляд:

– Но я послезавтра уже обратно в пансион возвращаюсь! А сегодня как раз цикл всплеска глубинной, самое лучшее время, чтобы почувствовать, как гудит бурлящая энергия, пытаясь сорвать печать! И я в пансионе отработала наказание! Я ведь рассказала тебе – почему всё это произошло! Я не виновата! – эмоционально выпалив тираду, София развернувшись, убежала, а Адель только вздохнула недовольная взбалмошным характером дочери.

– Ну же, милая, – Леандор успокаивающе притянул к себе Аделину: – тебе нельзя нервничать, а Соняше я действительно обещал, да и чем быстрее мы отправимся, тем быстрее вернёмся.

– Ты слишком много ей позволяешь, – буркнула Аделина недовольно, но больше от того, что не хотела так скоро вновь расставаться пусть и на незначительное время.

Прижав к себе Дели, Леандор с понимающей улыбкой нежно коснулся её губ.

– Между прочим – я тоже нуждаюсь в твоем внимании и соскучилась, – укорила она супруга.

– Вечером я буду весь твой, и всю темень, и завтра, и всю жизнь бабочка, – шептал он ей на ухо, в то время как его ладони обхватили полушария потяжелевшей груди, слегка сжали под тихий сорвавшийся с губ стон Дели и втянул мочку в рот. Наслаждаясь реакцией бабочки на прикосновения, легонько прикусил мочку уха, а когда у Аделины вырвался рваный выдох, с трудом отстранился. Заглянул в глаза полным желания взглядом:

– Целитель не указал на какие-либо ограничения в твоём положении? – спросил, а сам молился тьме, чтобы она ответила отрицательно.

– М-м-м, дай-ка вспомнить, – задумчиво нахмурилась, и когда Леандор сжал её ягодицы, с требованием посмотрел в глаза, усмехнулась: – Пока нет.

– Это радует, – прошептал он, проводя языком по шее и со вздохом отстраняясь:

– Пойду, расспрошу Соняшу – что она учудила в этот раз, да Биаджо просил отправить к нему Бэттину.

– Иди-иди, может, передумаешь баловать дочь и идти ей на уступки, – пробормотала Аделина, со вздохом сожаления направляясь к шезлонгу.

Смотря на волны моря, которые лениво накатывали с тихим шелестом на берег, улыбнулась: «Пора бы уже закруглятся с шалостями, а то прям как оголодавшая веду себя», – погладила живот, где уже давно зажглась энергия жизни их с Леандором малыша.

Усмехнулась, вспоминая, как первое время после их примирения пила настойки от нежелательного зачатия. Она тогда, ещё не до конца доверяя Леандору, не желала беременеть от него, боялась этого.

Только вот потом узнала, что эти настойки в её теле тьма выжигает, и именно глубинная решает – когда и каким полом забеременеть от глубинника. Так что. только спустя двенадцать колод произошло знаменательное событие в их маленьком семействе.

Аделина не хотела сразу говорить Леану о том, что в её чреве зажглась искорка энергии, только вот тени всё решили за неё, от чего она первое время была очень расстроена и зла на них. Но как бы то ни было – для Леандора и Аделины этот ребёнок был действительно долгожданным и желанным.

Нахмурилась, поглаживая живот. Аделина очень беспокоилась за Софию. Тревожило её то, что у дочери помимо глубинного, когда она была ещё малышкой, проснулся второй дар управления воздушными потоками, а уже сейчас проклюнулся дар управления земными потоками. Конечно, превалирующий был дар глубинный, но и эти два ей предстояло обуздать, научиться ими управлять. Беспокоил её упёртый характер, но самое главное внешность дочери.

София чем становилась старше, тем сильнее в её внешности проявлялись черты деда – отца Леандора, а тот действительно был заслуженным красавцем. Вот и София превращалась в обворожительную девушку.

У дочери были шикарные чёрные волосы, которые родители ей запретили стричь и те сейчас достигали талии, белая, фарфоровая кожа, а лицо так вообще соблазн для многих мальчишек, которые уже стайками собирались около этой вертихвостки. Розовые, чуть полноватые лепестки губ, прямой носик. И самое главное – глаза, огромные, чёрные, в которых отражались её дары энергий. Временами в черном омуте глаз вспыхивали маленькие звёздочки, которые превращались в вихри – выдавая её дар управления воздушными потоками. А сейчас вокруг чёрной радужки добавилось зеленоватое кольцо, которое словно изумрудом ограняло чёрный самоцвет.