Новая Инквизиция V - Михаил Злобин

—Угу, ну ичто?— не подумал даже спорить с моими догадками ликвидатор.— К чему ты клонишь?

—Несмотря ни начто, ты выполнил свою часть уговора,— невозмутимо продолжил я.— Отныне ты сам по себе, и над тобой больше не будет довлеть моя тень. Отныне я исчезну, вполне допускаю, навсегда. И унесу с собой тайну серийного убийцы инфестатов.

—Подожди, а что сГУБИ?— нахмурился Кабриолет, отчего его широкий шрам на лбу съехал вниз.— Как мы будем проводить зачистку в регионах без твоего внутреннего радара?

—А никак,— пожал я плечами.— Зачем сносить башню, выбивая по одному кирпичику сверху, когда можно ударить в самое основание и она обрушится сама?

—Не понял тебя…

—Ты ине должен,— скривил я губы в ироничной улыбке.— Просто исполни мою последнюю просьбу, идет?

—Что еще за просьба?— в момент насторожился боец.

—Сможешь организовать нам выезд за пределы страны со всем оружием, которое я закупил через твоих посредников?

—С ума сошел?!— проворчал мой собеседник.— Как ты себе это представляешь?! Там же целый склад на несколько тонн! Я что, в контейнер должен всё загрузить?!

—Почему бы инет?— вскинул я бровь.— А оставшееся место займем мы смертвым отрядом. Опыт пребывания в темном замкнутом пространстве у нас уже есть. Но тут хоть поболтать будет с кем. Только все это нужно сделать срочно. В идеале уже к концу недели. А тоощущение у меня, что время на подготовку неумолимо истекает.

—Нет, ну тыточно псих…— неодобрительно цыкнул ликвидатор.— И куда же тынамылился?

Моя рука звучно хлопнула Кабриолета по мощному плечу:

—Смотри новости по вечерам, и точно не пропустишь наше появление.

* * *

По внутренним ощущениям наш отряд диверсантов сидел в непроглядной темноте контейнера примерно вечность. Кислород закончился через считанные минуты после того, как закрылись двери. Но текущий по жилам некроэфир поддерживал жизнь в наших организмах. Никто другой, кроме достаточно развитых инфестатов, такое путешествие бы непережил. На это и была сделана ставка. Опыт контрабандистов, которых мы пачками хлопали вМоскве, тут пришелся очень кстати. Вскрывая их схемы, мы узнавали о множестве хитростей и уловок. Познакомились с дюжиной способов, как можно ввезти или вывезти нежить через кордоны досмотра. Ну амы чем хуже? Никто не мешал и нам воспользоваться грязными приемчиками, чтобы незаметно улизнуть от внимательного государева ока. Так мы иоказались в одном из десятка тысяч контейнеров, которые на борту гигантского грузового судна неспешно пересекали океанические просторы.

Первые дни такого необычного вояжа в классе «суперэконом» прошли даже в какой-то степени интересно. Мы синквизиторами, не снимая похищенных изРоссии ИК-Б, расположились на деревянных ящиках с оружием, как на шконках. Способности спать мы после воскрешения, конечно, лишились. Да икорсет боевого облачения на мягкую пижаму не походил. Но лежать или сидеть все равно было значительно комфортнее, чем стоять. Набиваться пришлось штабелями, как шпроты в банку. Потому что иначе уместиться на столь ограниченной площади было нереально. Но, как говорится, в тесноте, да нев обиде. Ради общего дела можно и потерпеть.

С собой у нас были фонари, лампы и запасные элементы питания. Поэтому поначалу мы сидели одной большой компанией, ближе знакомясь друг с другом. Травили байки, рассказывали истории из прошлого, делились переживаниями. В общем, выглядели со стороны как пионерский отряд на отдыхе. Но, к сожалению, разговоры надолго нас не смогли занять. Спустя, приблизительно, семь дней непрерывного бодрствования и несмолкающей болтовни, в состоянии трепать языком оставался только Арлекин. Тот самый боец, который со смехом назвал нас всех «поехавшими» и заявил, что мы должны держаться вместе. Он вообще отличался поистине неуемным оптимизмом и тягой к черному юмору. Всё шутил, что его даже могила не исправила. Но иему стало скучно, когда остальные утомленные общением собеседники постепенно замкнулись в себе и перестали участвовать в обсуждениях.

Еще через день кто-то предложил выключить свет. Во-первых, толку от него. Смотреть все равно не начто. Вокруг только ящики, рифленые жестяные стенки контейнера, да одни и теже морды. А во-вторых, мало ли, для чего еще аккумуляторы могли понадобиться. На том и порешили. И вот уже длительное время мы едва заметно покачивались в полной тьме, окруженные десятком тысяч таких же железных коробок с грузами. Нам даже не было слышно биения волн об борта огромного контейнеровоза. Только протяжный металлический скрежет, похожий на песни китов, доносился откуда-то сверху и снизу.

—Пс-с, командир! Не спишь?— зашептал над моим ухом Умар.

—Очень смешно,— проворчал я, не меняя положения.— Чего хотел?

—Да всё этот голос долбаный не дает мне покоя! Я поговорил с парнями, и отвсех получил примерно идентичный ответ. Что-то общается с нами. Преимущественно словами какого-то исковерканного языка. Но только один я вижу образы…

—Серьезно?— заинтересовался я.— И что же оно тебе показывает?

—Что-то очень стрёмное. Я тут набросал кое-чего. Хочешь взглянуть?

Отказываться не стал, ибо любопытно.

—Братья, да будет свет!— предупредил я, а вследующую секунду мой неживой помощник зажег походный фонарь.

Он загорелся совсем тускло, едва ли ярче маленькой церковной свечки. Но для глаз, привыкших к длительному пребыванию во тьме, даже это показалось невыносимым. Несколько инквизиторов недовольно что-то проворчали и отвернулись на другой бок, подложив под голову шлем отИК-Б.Но большинство так и остались неподвижными. Только веки прикрыли.

Сынок без лишних слов протянул мне свой блокнот, исписанный практически наполовину. И когда успел столько зарисовать? Неужто в первую неделю путешествия, пока не погасили лампу?

—Ты прав, Умар,— тихо произнес я, медленно листая страницы,— это действительно пахнет очень дурно. Вот, смотри сюда. Видишь?

—Угу… этот символ ко мне пришел один из самых первых. Ты его уже видел раньше?

—Да. Его ершовский Аид начертал на полу кишками и кровью. И через него же посылал сигналы умертвиям по всему городу.

—М-мать…— мой напарник нервно поскреб ногтями отросшую щетину на подбородке и еще сильнее понизил голос.— Значит, это и есть ключи к тем самым ритуалам, с помощью которых можно истреблять города? Те, о чем говорил инфестат изЕршова…

—Я незнаю, брат. Не хочу проверять, но очень на топохоже.

Салманов забрал у меня блокнот, не дав даже досмотреть его записи до конца. Затем вырвал первую страницу, скомкал и запихал себе в рот. С усилием разжевав, он сунул между зубов следующую. А заней еще одну…

—Правильный выбор, Умар,— похвалил я молодого инквизитора.— Этого никто не должен видеть. И такие вещи лучше не доверять бумаге.

Парень только кивнул мне, а потом с утроенной энергией заработал челюстями, уничтожая свои заметки. Посчитав на этом диалог оконченным, я попросил неживого старшину погасить лампу. И тесное пространство душного контейнера снова погрузилось во мрак. Только теперь к скрежетанию металла, доносящегося из-за границ темноты, добавились еще звуки чавканья.