Восточный круиз - Владимир Синельников

– Так попроси кого-нибудь из твоих земляков, – посоветовал я.

– Нет, ты явно тупица, – с горечью констатировал ифрит. – Неужели ты думаешь, что до такой простой вещи мы бы сами за это время не додумались?

– Все равно непонятно: что же вам мешает?

– Пе-ча-ть, – по слогам произнес ифрит. – Ни одно существо, владеющее магией, пока не в состоянии снять печать Сулеймана.

– Почему?

– Да потому, что это был великий волшебник!

– Говоришь, существо, владеющее магией? – переспросил я.

Ифрит подтвердил.

– Дай-ка я попробую, – предложил ему я. – Для меня ваша магия – темный лес. Глядишь, что и получится.

– Ну попробуй, – снисходительно усмехнулся иф-рит. – Не все ли равно, как тебе заканчивать свои дни в этом мире: от моих рук или от печати Сулеймана.

Мириам все еще была не готова. И до братца своего дотянуться тоже не могла. Так что приходилось рисковать. Но в сокровищницу-то я попал легко…

Я подошел к ифриту и с замиранием сердца коснулся его алого одеяния. Ничего не произошло. Тогда я решительно ухватился за верх халата и одним движением сдернул его с огненноглазого стража сокровищницы.

Ифрит некоторое время оторопело переводил взгляд с меня на халат и обратно. Потом это огненное создание рухнуло мне в ноги.

– Ну-ну, – я похлопал по плечу впавшего в полное смятение ифрита. – Не так уж это было и трудно.

– Ты великий волшебник! – Ифрит все еще не смел поднять голову. – Прошу, не уничтожай меня!

Выполнять желания ифрит действительно умел. Воздвигнувшийся из ничего шатер, спасительная и желанная прохлада внутри и, главное, ломившийся от обилия яств и выпивки дастархан…

Ифрит в конце концов преодолел вполне понятную робость перед «великим и ужасным» – сиречь мной – и присоединился к нашему с Мириам пиршеству. Оказалось, в холмах, перекрывавших дорогу к сокровищнице, находились еще двадцать соплеменников нашего огненноглазого хозяина, которых, не спрашивая согласия, бесцеремонно извлекли из вулканов гор Каф и, подчинив, отправили охранять сокровища. Я сделал зарубку в памяти: при случае отплатить братцу Мириам той же монетой. Он не мог не знать, что на обратном пути мне предстояло столкнуться с такой безжалостной стражей, ведь только благодаря нелепой и счастливой случайности мне удалось остаться в живых. Перефразируя поговорку: гора с горой не сходятся, а человек с джинном где-нибудь обязательно перехлестнутся… Надеюсь, мне удастся заставить этого джинна-мальчонку испытать то же, что довелось мне.

– Почтеннейший, – робкий голос ифрита оторвал меня от мыслей о мщении.

Я с интересом посмотрел на нового знакомца. До чего же меняет (чуть не сказал – человека) любое существо страх перед силой. Вот и этот, недавно такой надменный и грозный, ифрит готов мне ноги лизать. Никогда не любил подобострастия – может, из-за этого и не сделал карьеры в своем мире, – как многие однокашники. Комсомольцы-добровольцы, твою мать… Лизоблюды хреновы… Зато сейчас состоят на руководящих постах в банках и при новой «демократической» власти. Учат народ, какой привольной будет жизнь при капитализме с человеческим лицом…

– Да? – Я заметил, что ифрит напряженно смотрит мне в глаза. – Извини, задумался…

– Я хотел спросить… – начал ифрит и замер.

– Да не пугайся ты, мил-человек, – подбодрил я собеседника. – Кстати, как тебя звать-то?

– Жормангасы, – произнес ифрит.

– Жорман… как? – Я не смог с первого раза выговорить непривычное словосочетание.

– Жормангасы, – терпеливо повторил собеседник.

– Так сразу и не выговоришь, – я покачал головой. – Ты не против, если я немного сокращу твое имя?

Ифрит отрицательно помотал головой. Я усмехнулся про себя. Еще бы он был против! Ну пусть хоть так расплатится за тот страх, что нагнал на меня давеча.

– Жора, – произнес я. – Отныне я тебя буду звать этим именем. Идет? Ифрит молча кивнул.

– А меня – Максим. И никаких титулов по отношению ко мне не прибавляй. Не привык я к этому. Ифрит опять с готовностью кивнул.

– Так что ты собирался у меня спросить?

– Я насчет своих соплеменников, – взглянул на меня ифрит Жора. – Им как быть?

– Понятия не имею, – я пожал плечами. – А в чем, собственно, дело?

– Караулить дорогу или нет? – выдал, видимо, сокровенный вопрос Жора.

– А что ты у меня спрашиваешь? Пусть они сами решают.

– Они давно уже решили, – уныло произнес Жора. – А как быть с печатью?

– Это ты по поводу своего шикарного халата с клеймом? кивнул я в сторону красной кучки неподалеку от входа.

– Ну да.

– О чем вопрос, кореш? Пусть подходят – я освобожу их от этой одежки. Если это единственное, что стоит на их пути к счастью…

Не успел я договорить, как ифрит Жора вспыхнул от радости и немедля вымелся из шатра.

– Куда это он? – лениво спросила Мириам, лежащая в глубине шатра на шелковых подушках в компании с украшенным серебряной насечкой кальяном.

– Наверное, бросился к своим родственникам.

– Зачем?

– Ты не слышала, о чем мы только что говорили? – удивился я.

– Нет, – все так же лениво ответствовала джинна. – У меня было более приятное занятие, чем вникать в твою болтовню с неграмотным ифритом из захолустья.

Она в очередной раз затянулась, и по шатру поплыл сладковатый запах гашиша.

– Смотри не переусердствуй, – предупредил ее я, вспомнив свое знакомство с этим наркотиком.

– Не переживай, – расслабленно махнула рукой Ми­риам. – Слишком долгое время я была лишена этих маленьких жизненных радостей…

– Лучше бы напряглась по поводу магии, – предложил я ей.

– А зачем? – усмехнулась джинна. – Тебе достаточно толково прислуживает этот ифрит… да и блокировка, оказывается, еще работает.

– Тогда как понимать все это? – Я обвел рукой шатер.

– Так то ж ифритово владение, – пояснила Мири­ам. – Хозяин сокровищницы оставил своим стражам магические способности. Иначе как бы они смогли сберечь его добро?

– И ты, значит, еще ничего не можешь?

– Как это «ничего»? – оживилась Мириам. – Иди-ка сюда. Ты еще и десятой доли не видел того, что я могу, – она мечтательно вздохнула, – а уж в такой обстановке мы с тобой развернемся на славу…

– Но-но, – я на всякий случай отодвинулся подальше от этой ненасытной женщины. – Я имел в виду магию.

– Не-а, – с легкостью призналась джинна, – вот выйдем к побережью, может, тогда…

Она повернулась на бок и уставилась на меня с бесстыжей улыбкой: