Мера зверь - Александр Изотов

— Ты мне лучше скажи, — я устало потер лоб, — Вот ты узнал про хозяина. Ты тоже потом себе харакири сделаешь?

— Хара… что?

— Ну, кишки выпустишь. Он же предал Небо, а ты должен быть верен прецептору и Небу… Ты вообще понимаешь, о чем я?

Видимо, сильное ранение так повлияло, что Рыжий Лис действительно не сразу сообразил, какую новость я ему принес.

И в этот же миг его глаза подернулись той же дымкой, что и у Кицунэ вчерашней ночью. Израненное тело нашло все силы, чтобы протянуть руку, перевязанную шиной, к сложенным рядом доспехам, и вытащить такой же кинжал.

Дубина Рогача бесцеремонно пригвоздила руку Макото к полу, брызнула кровь. Лис закричал:

— А-А-А!!!

На миг его глаза прояснились, а Буру подошел, схватил обеими руками за голову и уперся в лицо Макото лбом.

— Сраной Бездне не позволим управлять лисиной кровью, — Буру закатил глаза, как заправский шаман, и затрясся легкой дрожью, — Для чего тогда, ответь, я пытался отогреть?

Мелькнула слабая вспышка, и я удивился. Все-таки Рогач что-то наколдовал…

— Какого?! — вырвалось у Лиса.

Я поспешил сказать, пока магия не вернулась:

— Кицунэ отправилась на Землю Цветущей Сакуры…

Пелена все еще витала во взгляде Макото, но Буру отпустил его и выдернул дубину из руки. Лис, зашипев, прижал пробитую ладонь к телу, и недобро косился на кинжал, оказавшийся в руке Рогача.

Через миг до Макото дошли слова, что я произнес, и его глаз уставился на меня.

— Цветущей Сакуры? О чем ты, Белый Волк?

— Там ваш храм в горах, и Кицунэ отправилась изучить какой-то древний закон. Он выше, чем кодекс прецептора.

Магия окончательно отпустила Лиса, тот слабо тряхнул головой.

— Кицунэ молодец, сообразила. Если то, что ты говоришь, правда, то пришло время вспомнить все старые законы, — он, забыв о боли, оперся на локоть, чуть приподнявшись, — Нас ведь еще много, Рыжих Лис… И представь, каждый совершит ритуал.

— Вот и я о том же.

Макото откинулся, чуть ухмыльнувшись.

— Получается, пока Кицунэ не узнает, что делать дальше, я не обязан совершать ритуал, — его брови чуть подпрыгнули, — Я чувствую, что не обязан! Спасибо, Белый Волк.

Я усмехнулся.

— Ты мне лучше расскажи, Макото, ты нашел Нору разбойников? И вообще, как так получилось, что ты здесь оказался?

К счастью, Рыжий Лис больше не испытывал никаких трудностей, чтобы рассказать о своей миссии в Желтом Приорате.

Правда, ему пришлось передохнуть некоторое время, собраться с силами. Видимо, не каждый день у Макото происходила смена полюсов — еще минуту назад он был верным слугой прецептора, а теперь едва ли не ходячий труп… Ведь если Кицунэ не принесет хороших вестей со своего острова Сакуры, то быть беде.

Нравились мне эти Лисы, было что-то неуловимо тонкое в их культуре. Я сразу вспомнил слова Халиэль, когда еще только появился в Нулевом мире. «Зеленые Скорпионы немногие, для кого честь что-то значит».

Рыжие Лисы были такими же. Можно положиться на них, потому что в душе у каждого стальной стержень.

Буру вдруг встал, с интересом принюхиваясь. Потом, попытавшись пригладить всклокоченную бороду, важно произнес:

— Полный лес моих друзей, знают множество вещей, — и, похлопав под конец успокоившегося Пламя, направился в сторону выхода, — Кто здоровьем дорожит, должен слушать, кто жужжит.

Рыжий Лис, проводив Рогача взглядом, проворчал:

— И вот он всегда так. Я едва понимаю половину из того, что болтает этот зверь.

Я кивнул:

— Ты хоть половину.

Оставшись одни, мы некоторое время наслаждались тишиной. Я и не замечал, что вечное бормотание Буру так напрягает слух.

— Что тебя интересует, Белый Волк? — наконец спросил Макото.

— Нору разбойничью нашел?

Тот кивнул.

— Да, это не так сложно. Кхм… Ну, мне так казалось сначала… — он горько усмехнулся, — Я сделал ошибку, недооценил их.

И «Порхающий Кот» поведал, как, попав в Шмелиный Лес, несколько недель шпионил, не попадаясь особо на глаза. Сложность заключалась в том, что нужно было докладывать в Престол Ордена едва ли не о каждом шаге.

— Как же вы это делаете? — вырвалось у меня.

— Я еще не слишком доверяю, Белый Волк, прости мою грубость, — Макото сморщился от боли, — Быть может, потом я раскрою секрет.

— Ладно, больно надо, — отмахнулся я, — Скажи, прецептор знает, что ты жив?

— У меня не было сил отослать весточку, — Лис едва заметно покачал головой, — Я очнулся-то только сегодня… Или вчера. Плохо все помню.

— Меня Кицунэ учила многим вещам. Как лечить самого себя, например, — я намекнул на то, что Лису пора бы и заняться этим.

Макото поморщился.

— Оно и ясно. Только я уже был тут ранен, когда наткнулся на здешних монстров. Израсходовал весь порошок тамуса. И, как мне кажется, тогда разбойники поняли, что я в Шмелином лесу.

— А сам? Ну, стихиями…

— Протри свою меру, Белый Волк. Я силен в одной стихии. Естественно, я пытаюсь… — Макото поморщился от муки, вспышка эмоций стоила ему много усилий, — Но это очень долго.

В который раз я убеждился, что являюсь уникумом для Нулевого мира со своим набором способностей. Хотя, если вспомнить Серых Волков, то та же Хильда демонстрировала много талантов.

— Чем я могу тебе помочь? — спросил я.

Лис удивленно рассматривал мою меру, только-только осознав, какими возможностями я могу обладать. Потом он все же кивнул.

— Это было бы замечательно, — он стрельнул глазами в сторону выхода, — Буру уже много сделал, он сильный маг земли. Переломы почти зажили, но у меня много других повреждений.

— Объяснишь, что делать?

Рыжий Лис слегка округлил глаза. Я вполне понимал, как выглядят со стороны мои благие потуги целителя. «Слушай, у меня есть скальпель и нитки, давай тебе операцию сделаем. Ты только скажи, как резать».

Все же, Макото справился с сомнениями. Я сходил, принес в шлеме воды, и под чутким руководством Лиса занялся его исцелением.

Мы взялись за руки, опустили их в воду, и я стал мысленно проводить все те же манипуляции, что еще пару дней назад с самим собой. Только теперь я слушал организм другого зверя.

Считается, что маг воды не может управлять телом другого зверя. Но Макото добровольно впустил мое сознание, и я начал потихоньку, шаг за шагом, гонять кровь, очищая его организм, и направлять поток в те места, где требовалось заживление.