Выстрел в лицо - Донна Леон

— Ну, пошли, — велел Брунетти.

Вьянелло стоял с внешней стороны бака, держась одной рукой за перила. Второй рукой он крепко держал ладонь Брунетти, как будто они были парочкой немощных пенсионеров, которые собрались на вечернюю прогулку и внезапно обнаружили, что сил на такую авантюру у них гораздо меньше, чем они надеялись. Пучетти освещал ступеньки перед двумя полицейскими, осторожно шагая за ними следом. Пробираясь по лестнице, он больше руководствовался инстинктом, чем зрением.

Ступени были покрыты толстым слоем ржавчины, и Брунетти, спускаясь по узкой лестнице, не рассчитанной больше чем на одного человека, чувствовал, как с них слетают ржавые хлопья. Ему даже казалось, что он чует их запах.

Мужчины погружались в кромешную стигийскую тьму. С каждым шагом зловоние становилось все невыносимее. Смердело нефтью, ржавчиной, металлом: чем ниже спускались полицейские, тем навязчивее становились запахи. Или, может, их обоняние обострилось из-за всепоглощающей тьмы, засасывающей их все глубже и глубже?

Умом Брунетти понимал, что это невозможно, но все равно не мог отделаться от мысли, что, с тех пор как они начали спуск, стало еще темнее.

— Пучетти, я сейчас остановлюсь, — предупредил он молодого полицейского, чтобы тот, не дай бог, в него не врезался. Брунетти замер на месте, тут же его примеру последовал Вьянелло.

— Посмотри, что там внизу творится, — велел Пучетти комиссар. Юноша перегнулся через перила и направил в сгустившуюся под ними тьму луч света.

Подняв голову, Брунетти различил вдалеке неясное серое пятно — дверь, через которую они попали в резервуар; комиссар удивился, обнаружив, что они преодолели уже больше половины пути. Обернувшись, Брунетти проследил за полоской света от фонаря: до дна оставалось еще около четырех-пяти метров. В лучах света пол резервуара блестел и переливался, словно в нем был скрыт свой собственный фонарь. Поверхность дна была твердой и, как и земля снаружи, покрытой затвердевшими завитушками и волнами: из-за бегающего света фонаря казалось, будто под ними разлилось темно-красное море.

Вьянелло вздрогнул от холода, и только тогда Брунетти, державший коллегу за руку, понял, что и сам замерз.

— Что дальше, синьор? — спросил Пучетти, рыская фонариком по тьме. Он методично водил им туда-сюда, с каждым кругом увеличивая радиус. Примерно в двадцати метрах от полицейских луч фонарика наткнулся на какой-то длинный предмет, и Пучетти повел его вверх так медленно, словно помогал карабкаться на высокую крутую гору. Препятствие, впрочем, оказалось не таким уж и высоким — не больше пяти-шести метров, и представляло собой кучу разноцветных пластиковых контейнеров и бочек: желтых, серых, черных. Кто бы ни складировал их тут, он явно не был аккуратистом — бочки были свалены кое-как. Часть бочек в верхнем ряду устало привалилась к бокам соседних, а те, что стояли первыми и последними в рядах, клонились вбок, словно пингвины, сбившиеся в стаю холодной антарктической ночью.

Не дожидаясь приказаний, Пучетти принялся медленно водить фонариком по куче бочек, освещая шеренгу от края до края. Благодаря этому Брунетти с Вьянелло смогли сосчитать, сколько бочек стоит в первом ряду.

— Двадцать четыре, — тихо произнес Вьянелло, как только фонарик дополз до последней бочки.

Брунетти где-то вычитал, что такие вот бочки вмещают как минимум сто пятьдесят литров. Или все-таки меньше? В любом случае, точно больше сотни. Брунетти принялся было считать в уме, но быстро отказался от этой идеи — неясно было, какова вместимость каждой бочки, да и количество рядов на глазок определить не получалось. Одним словом, Брунетти не мог сказать, сколько всего тут содержится литров непонятно чего. Но по самым грубым прикидкам выходило, что в каждом ряду хранится примерно двенадцать тысяч литров.

Не то чтобы он придавал значение точным цифрам — особенно пока им неизвестно, что конкретно содержится в этих бочках. Только выяснив это, они смогут оценить степень опасности. Все эти мысли — о цифрах и не только — пронеслись в голове у Брунетти, пока он смотрел на луч фонарика, бегающий по бочкам.

— Давайте получше их рассмотрим, — предложил Брунетти, стараясь говорить потише. Они с Вьянелло спустились на последнюю ступеньку. — Пучетти, посвети сюда, пожалуйста.

Брунетти высвободил свою руку из объятий Вьянелло и сошел на пол резервуара. Пучетти протиснулся мимо инспектора, одолел еще одну ступеньку и встал рядом с Брунетти.

— Я с вами, синьор, — объявил юноша, не прекращая освещать кусочек земли у них под ногами.

Вьянелло уже занес ногу, когда Брунетти удержал его, схватив за плечо.

— Подожди. Сначала решим, как нам отсюда выбираться, — сказал он. Брунетти вдруг осознал, что они стараются говорить как можно тише, словно эхо могло навлечь на них беду.

Услышав комиссара, Пучетти вместо ответа показал фонариком на извивающуюся лестницу, с которой они только что спустились.

— Я имел в виду, как нам отсюда выбираться, если вдруг придется драпать, — объяснил Брунетти. Он подошел к Пучетти и, протянув руку, отобрал у того фонарик. — Ждите меня тут, — велел он и двинулся вперед, придерживаясь левой рукой за стенку резервуара. Он медленно обходил его по кругу, пока не наткнулся на дверь и не нащупал в ней две замочные скважины.

Вскоре он увидел то, на что втайне очень рассчитывал: горизонтальную ручку маленькой дверцы аварийного выхода, прорезанной прямо в обычной двери. Брунетти не заметил ни табличек или надписей, предупреждающих о сигнализации, ни проводов, которые должны были бы тянуться от двери. Надавив на ручку спасательного выхода, он с легкостью открыл дверь, петли которой были прекрасно смазаны. Свежий ветерок слегка коснулся его лица, принеся с собой разнообразные ароматы и заставив прочувствовать, какой пакостью насыщен воздух внутри резервуара. Брунетти на секунду задумался, не оставить ли дверь открытой, но потом отказался от этой мысли. Крепко затворив дверь, он вновь вернулся в вонючий холодный резервуар.

Освещая себе дорогу фонариком, Брунетти добрался до коллег. Прежде чем он успел открыть рот, к нему подскочил Пучетти и взял его за руку. Этот его жест невероятно растрогал Брунетти. Двигаясь медленно и осторожно, крепко держась за руки, троица полицейских пробиралась по прихваченному морозом земляному полу. После каждого шага они останавливались, чтобы убедиться, что обледеневшие пригорки и расщелины пола их выдержат. Из-за всех этих предосторожностей они нескоро добрались до середины первого ряда бочек.

Брунетти вновь провел по ним фонариком в надежде найти хоть какую-нибудь зацепку, проливающую свет на содержимое бочек. Первые три ничем ему не помогли, хотя намалеванный на них череп со скрещенными костями ясно давал понять, что ничего хорошего там нет. С соседней бочки кто-то тщательно соскреб приклеенную к ней белую этикетку, так что из всей надписи остались различимы лишь две буквы кириллицы. У бочки, что стояла рядом, никаких опознавательных знаков не нашлось, как и у трех ее соседок. Уже ближе к концу ряда они обнаружили бочку, из-под крышки которой тянулся след какой-то жидкости ядовито-зеленого цвета. На земле возле бочки потек образовал горку сухой пыли того же оттенка.