400 страниц моих надежд - Марина Андреева

Вскоре я остался в доме один. Ходил по дому как неприкаянный, с глупой улыбкой на губах. Спать не хотелось, накануне отоспался. В итоге засел за комп, пробежал взглядом некоторые главы из второго романа Милы, открыл вордовский файл, накидал основные вопросы, стоящие на повестке дня:

1. Разузнать о Каиторе.

2. Найти управу на псевдо-Шелда.

3. Вернуть величие драконам.

4. Свергнуть леросса-императора.

И задумался. Коль уж пообещал чем-нибудь помочь, то надо из шкуры вон вылезти, но сделать это. И дело не в пресловутом «мужик сказал — мужик сделал», просто искренне жаль было Милу, на которую взвалено столько всего.

Итак, третий и четвертый пункты слишком глобальны, и к их решению никаких предпосылок нет, как, собственно, и к первым двум, но они хотя бы менее масштабные. Я принялся выписывать под этими пунктами то, что мне известно. И тут же появились вопросы. Был ли у Шелда зверек-любимец? Если был, то как давно пропал? Каким образом лероссы занимают место виртонга или человека? Жертву смерть настигает мгновенно или же это растянутый во времени процесс? Можно ли составить заклинание поиска, основываясь на внешних данных леросса? Или же нужно поставить условием то, что лероссом некогда был принят облик определенного человека или виртонга?..

Вопросы копились, выстраиваясь в длинный столбец. Ну что ж, найдя ответы на них, мы сможем придумать, как действовать дальше. Распечатал листок. Просмотрел еще раз и, удовлетворенный результатом, завалился спать, готовясь утром, перед поездкой к Миле, почитать, что ж там нового произошло на Рестанге. Возможно, эта проныра успеет что-нибудь разузнать, и можно будет добавить исходных данных в имеющуюся у нас задачку. Главное, не забыть о том, что она богиня. Пусть и неполноценная. Она сама же писала: «Сумасшедшие, как и дети, почти всесильны, потому что не осознают границ возможного». Думается, так же дело обстоит и в ее случае, просто она сама поставила себе блокировку, услышав о том, что лишена способностей. Ведь по логике ей не должна была подчиниться драконья магия, пусть она носит под сердцем хоть целую сотню будущих дракончиков, но это случилось, а значит… Значит, надо убедить Милу в том, что в ней есть сила. Вопрос, как это сделать?

Вот оно в чем дело-то, оказывается! А я гадал, что бы значили эти переглядывания между Леоном и Кайрой? Что уж тут спорить, появление Милы в стенах академии меня откровенно шокировало. Как? Она ведь по официальным данным лишена магии и отчислена, а значит, сюда ей путь заказан. Да и вообще, как ей удалось смыться от Варлея? Отец же договорился с ним, и вот — на тебе! Хотя чему удивляться? Как бы ни был силен в защитной магии Варлей, ему все равно не тягаться с богиней, пусть частично и лишенной сил.

Взглянул на сияющую улыбкой девушку. Сердце сжалось от мысли, что вскоре я ее потеряю. А в том, что это рано или поздно произойдет, сомнений почему-то нет.

— Так все же как ты тут оказалась? — произнес, не зная, что еще сказать.

— Вышла оттуда и пришла сюда, — буркнула она, явно расстроившись.

— От Варлея так просто не выйдешь, если имелось распоряжение задержать до поры до времени, — сказал, понимая, что несу откровенную чушь.

— А ты, как я посмотрю, так и рад от жены избавиться? — прищурив глаза, прошипела она, и Леон с Кайрой тут же слиняли, оставив нас наедине.

— Поел? — произнесла Мила, и прозвучало это не как вопрос, а будто приказ.

— Угу, — ответил я.

— Тогда пойдем-ка, прогуляемся. Нам, кажется, пора поговорить.

Вышли из столовой. На улице уже стемнело, повсюду горели плярисы. Мила шла на шаг впереди, задавая направление.

— Ты богиня? — очутившись в парке, спросил я.

Да, Ворон мне уже сказал, но не то чтобы я не поверил лероссу, просто хотелось услышать это именно из ее уст.

— Есть немножко, — вздохнула Мила.

— И уйдешь? — затаив дыхание, спросил я, а сам сжался весь и даже взглянуть в ее сторону боюсь.

— Не знаю, — тихо ответила она, а у меня словно все оборвалось внутри, и только где-то в глубине сознания едва различимо затеплился огонек надежды. — Это не от меня зависит, — добавила Мила, и прозвучало это, как отговорка.

Значит, она этого хочет. Мечтает уйти навсегда, но не желает обидеть меня своим признанием? Или… А что тут гадать!

— Но хотела бы? — остановился и повернулся к ней, наблюдая за сменяющимися на таком родном и любимом лице эмоциями.

— Не представляю, как буду жить без тебя, без Ворона, — едва слышно прошептала она, а у меня ощущение, будто в сердце кто-то клинок вонзил и провернул липкую от крови рукоять.

И так тоскливо на душе стало, хоть волком вой! И бессилие раздражает: что я могу изменить? Ничего. Доказать ей, что здесь, рядом со мной, будет лучше? А откуда я знаю, каково ей там, вдали от меня? Может, это действительно от нее не зависит, и она страдает не меньше моего?

— А забрать нас нельзя? Ну, туда, в ваш мир?

Она невесело усмехнулась и немного подумав, заговорила:

— Давай только предположим, что подобное возможно. Допустим, что ты сможешь уйти со мной. Подумай о том, что после нашего ухода тебя здесь больше не будет, а вот та, вторая Мила, останется в этом теле. Именно она будет носить под сердцем твоих двух малышей. И она останется здесь. Одна. Без тебя. А я почему-то уверена, что она тебя искренне любит.

— В отличие от тебя, — вздохнул я, мысленно проклиная себя за длинный язык.

— Зря ты так, — вздохнула Мила, и в голосе ее прозвучала обида.

Что значит такая реакция? Конечно же хочется верить, что она меня любит и не желает расставаться, но… Я уже достаточно взрослый мальчик, чтобы не верить в сказки, где богиня может искренне, всей душой полюбить дракона.

Мы шли молча. О чем она в это время думала? Я вздохнул. И вдруг меня осенило — другой мужчина! Вот она, причина ее нежелания остаться здесь или взять меня с собой! Не сдержавшись, уставился Миле в глаза, боясь упустить нечто важное в ее реакции.

— У тебя там кто-то есть, да? — спросил я, а у самого сердце от подобного предположения буквально на части разрывается.

— Нет, — как-то робко улыбнулась она, и я, не в силах сдержать порыв, обнимаю самую родную, самую любимую женщину во всех мирах.

Она не отстранилась, и на том спасибо. Я гладил ее волосы, плечи, целовал, будто в последний раз, будто прощаясь навеки. А Мила стояла, странно напряженная. Видать ей и вправду нелегко все это давалось. Устала? Или ей плохо тут, на Рестанге? Впрочем, глупый вопрос, она же здесь в качестве наказания пребывает.

— Что от тебя требуется? — спросил я, уткнувшись лицом в ее волосы, вдыхая их аромат, словно стараясь впитать его в себя, запомнить.