Голос Вессема. Радиомолчание - Теа Сандет

новых глазах будет встроенный тепловизор и специальный модуль для вывода разной дополнительной информации, что автоматически поднимет его статус в нашей группе, так что он дождаться не мог, когда же их наконец привезут.

Оставалось самое неприятное.

Я знала, какая комната принадлежит Эрике, но внутри никогда не была. Вообще к ее двери не подходила.

Мне пришлось долго стучать, прежде чем Эрика мне открыла.

— Отвали, — сказала она вместо приветствия и попыталась закрыть дверь.

Я подставила ногу.

— Есть разговор.

Некоторое время мы играли в гляделки, потом Эрика сдалась и сделала шаг в сторону. Я вошла, плотно прикрыв за собой дверь.

Комната была такая же, как у меня, как у всех нас, хотя вещей у Эрики было побольше. На столе, кроме стандартного планшета, лежала бумажная книга, ручка, какие-то листы, карта, на спинке стула висел теплый свитер крупной вязки. Мой взгляд остановился на фотографии над кроватью: мужчина с волевым лицом, две темноволосые девочки и обнимающая их женщина. В одной из девочек я узнала Эрику — такой она была лет пять назад. А вот женщина на ее мачеху не походила ни капли.

Заметив, куда я смотрю, Эрика встала так, чтобы загородить мне обзор.

— Чего тебе?

Я вздохнула.

— Какие отношения тебя связывают с Коди на самом деле?

Эрика ожидала от меня чего угодно, но явно не этого. Ее лицо на секунду приобрело растерянное выражение, в глазах промелькнул испуг.

— Ты влюблена в Детлефа, а на Коди тебе плевать. Так чего ради ты в него так вцепилась?

— Не знаю, с чего ты взяла, но…

— Ты мне сама это показала. Постоянно представляла его на месте Волчека. И мешала мне работать.

— Тебя это не касается, — процедила Эрика.

— Это касается моего брата и модификанта из моей группы. Значит, это касается меня.

— Иди к черту. Не буду я ничего объяснять.

— Я бы подумала, что ты пытаешься заставить его ревновать, но ты сама его бросила. И ты ему все еще нравишься, это я точно знаю.

Эрика вздрогнула и изменилась в лице.

— Сама выйдешь или помочь?

— И Детлеф нормальный. Едва ли он тебя бил или преследовал, чтобы тебе нужен был подставной парень ради защиты.

— Лучше заткнись.

— Я-то заткнусь. Но если из-за твоих фальшивых отношений с Коди его сорвет, а я не смогу ничего сделать, потому что понятия не имею, что у вас произошло, это будет твоя вина.

— Просто делай свою работу. Если будешь нормальным медиатором, ничего не случится.

Я говорю не то, поняла я. Нельзя на нее давить. Я еще раз вспомнила это ощущение — симметрия, четкие линии, кристаллическая решетка, — и твердо посмотрела ей в глаза:

— Послушай. В твоей группе мой брат. Я на что угодно ради него готова. Вот буквально на что угодно. И мне сильно не по себе от того, что я не понимаю, в какую долбанутую игру ты с ним играешь. Ты знаешь, если медиатор не в себе, ничем хорошим это группе не грозит. А в моей группе — человек, который чем-то дорог тебе. Нам с тобой надо сотрудничать. Мы на одной стороне. Так что давай ты просто скажешь мне, что происходит, а я постараюсь сделать так, чтобы ничего не случилось.

— Ничего и не случится, если мы с Детлефом будем в разных группах! — не выдержала она. — Ты вообще ни хрена не понимаешь!

— Ну так объясни. Я же хороший медиатор.

— Может быть, но ты же тупая, как робот-уборщик!

— А мне и не надо быть умной, надо просто выполнять приказы.

— Ага, а потом ты в обход приказа решаешь подключиться к другому медиатору.

— Ты же не возражала! — возмутилась я.

— Да я могла тебе мозги спалить, если бы чуть хуже себя контролировала! Самоконтроль — вот, что для нас самое важное, если ты еще не поняла, мы не можем позволить себе никаких ярких эмоций, никаких сильных привязанностей внутри группы, если твои эмоции попадают в резонанс с чужими — все, цепная реакция, тебя замкнет, понимаешь ты это?

— В каком смысле — замкнет?

— В таком, что ты не сможешь вовремя переключиться с одного бойца на другого. Просто не сможешь выйти. Или не сможешь выполнить какие-то действия, потому что не будешь чувствовать себя вправе указывать близкому человеку, что ему делать. Или вообще… случайно передашь свои эмоции всей группе, а они отреагируют, а ты отреагируешь на их реакцию…

— Почему нас этому не учат? — растерянно спросила я, вспомнив, как однажды случайно показала Коди мертвых Измененных.

Черт возьми, Эрика права, и я могла бы сама догадаться. Детлеф же мне рассказывал — она не смогла вовремя переключиться на Коди, и кто-то пострадал, а вскоре они расстались.

— Доктор Эйсуле должна была тебе сказать. Я ничего тебе объяснять не обязана.

Доктор Эйсуле должна была сказать — но не сказала. Может, просто не успела. А доктор Ланге — знает он об этом или нет?

— Но ведь ты не спалила мне мозги.

— Да, а стоило бы.

— Ну… спасибо, наверное. Но почему ты просто не объяснишь это Детлефу? Зачем было спать с Коди?

— Да не спала я с Коди, — раздраженно отмахнулась Эрика. — Просто поцеловала его один раз, так, чтобы Детлеф заметил. Думала, этого он точно не простит.

Это многое объясняло. Например, почему Коди ничего не рассказывал об их отношениях — потому что отношений и не было. Если бы Эрика так сильно меня не раздражала, может, я спросила бы у Коди обо всем напрямую давным-давно. А не делала вид, что подружки моего брата не существует.

— Почему ты не сказала ему правду?

— Потому что… Он бы предложил мне стать модификантом. Если бы нас развели по разным группам, можно было бы… Или вообще уйти из проекта. Мне ведь не нужны импланты. А что я ему скажу? Что для меня быть медиатором — важнее, чем отношения с ним?

— Вообще похоже, что так и есть. Но просто для справки — он тебе что угодно простит.

Эрика замолчала и села на кровать, спрятав лицо в ладонях.

— Это странно, — подумала я вслух. — Набирать людей с высокой эмпатией, а потом требовать, чтобы они ни к кому тут не привязывались.

— Не обязательно с высокой. У меня довольно средние показатели, — сказала Эрика, не поднимая головы.

Ах да, доктор Эйсуле говорила, что она въехала в проект на фамилии своего отца.

— Все равно. Послушай… — Я присела рядом. Подумала, не обнять ли ее, но рисковать не стала. — Когда ты была в голове Эда…