Хитничья жила - Дина Серпентинская

Он стоял погруженный в себя. Было видно, что его это тяготило.

Валя пыталась подобрать слова поддержки и как-то подбодрить Тимура, но неожиданно поймала себя на мысли:

«А что, если я ему найду?»

С этим и уехала…

* * *

Следующая неделя выдалась морозной, солнечной. Несмотря на календарный март, весна не спешила вступать в свои права. Природа будто бы дразнила. Небо соблазняло весенней яркостью и синевой, но снег лежал почти нетронутым. Днем замерзшие лужицы подтаивали, а к вечеру снова покрывались коркой льда.

Предвестниками праздника и скорого тепла было появление на улицах желтых, пушистых веточек мимозы. Валя не удержалась и купила одну для хозяйки. Поздравила ее в четверг, перед тем как уехать в Вухлу.

–Спасибо, Валюша! Очень приятно!– от души поблагодарила Татьяна Филипповна.

Вале захотелось сделать ей приятное. Жили они дружно, хоть и были, по сути, посторонними людьми. Что значит, воспитание и чувство такта не давали возникать конфликтам.

Когда Валя рассказала о причудах бывшей хозяйки, просьбах не включать свет, пока окончательно не стемнеет, и реже стирать в машинке, чтобы не расходовать электричество, Татьяна Филипповна рассмеялась. Возник резонный вопрос:

–Зачем тогда вообще она сдавала?

–Ну как, из-за денег,– пожала плечами Валя.

–Понимаю, что на одну пенсию не выживешь. Но держать людей в темноте и не давать им нормально постираться? Так разбегутся все жильцы!

–Я и сбежала через месяц. Как здорово, что вы не такая.

Новая хозяйка оказалась полной противоположностью той старой, ограниченной, брюзжащей… При тесном общении она раскрылась как интересная личность, интеллектуал: преподаватель музыки, заядлая театралка плюс еще и страстная читательница. Причем куда начитанней Вали, и с радостью поддерживала разговоры о литературе.

–Валюша, а у вас, геологов, есть свои особенные книги, авторы?– спросила как-то раз она.

–Да, конечно. Самая известная – «Территория» Олега Куваева. О том, как открывали месторождения золота на Колыме. Она интересна именно производственной частью, описанием того, как ведутся поисковые работы на олово и золото. Негеологам будет полезно почитать для общего развития, но вот какого-то захватывающего сюжета в книге нет… Так, а что еще?– задумалась Валя.– В принципе, мы читаем то же, что и все. Но вот отдельно могу еще выделить Джека Лондона. Он писал о золотой лихорадке, о смелых, мужественных старателях, и нам близки его рассказы.

–А-а, точно. Джек Лондон – ваш человек,– соглашаясь, кивнула Татьяна Филипповна.

–Кстати,– вдруг вспомнила Валя.– А вы знаете, что в Магаданской области есть озеро Джека Лондона?

–Нет, впервые слышу,– удивилась хозяйка.

–Да, целое озеро, в очень труднодоступном месте. Есть две версии, почему его так назвали. Согласно первой, кто-то из геологов, первооткрывателей северо-востока, решил назвать в честь любимого писателя какой-то из географических объектов и остановился на красивом озере. А вот вторая версия больше похожа на легенду. Будто бы, когда исследователи тех мест вышли к озеру, первым, что они нашли на берегу, был роман «Мартин Иден», непонятно как там оказавшийся… Если это правда, то его оставили такие же геологи. А иначе, кому еще там шастать, как не нашему беспокойному брату-бородачу?

–Интересно! А ты была на этом озере?

–Нет, но работала неподалеку, рядом с Колымским водохранилищем.

–Ох, и занесло же тебя! Прямо лягушка-путешественница,– сказала с улыбкой Татьяна Филипповна.– Кстати, а ты не читала роман Шишкова «Угрюм-река»?

–Нет, но что-то слышала… А он о чем?

–О золотой лихорадке в Сибири. Это, конечно, не Джек Лондон с его приключенческими рассказами. Это русская классика, и роман больше о трансформации личности, о том, как юноша-идеалист превращается в жестокого и жадного промышленника, о его страстях и непомерных амбициях, и все это на фоне великолепной сибирской природы.

–О, звучит заманчиво! Я бы почитала,– призналась Валя.

–А почитай. Он есть в моей библиотеке,– Татьяна Филипповна прошла в комнату к деревянному стеллажу в полстенки и вручила Вале увесистую книгу советского издания.

Вопрос, чем занять себя будними вечерами, отпал.

…Неделя пролетела незаметно. С понедельника Козлов уехал на участок, и Валя ходила на работу как на праздник, цветущая, как весенняя мимоза, излучающая уверенность и оптимизм. Ее душевное равновесие восстановилось, ведь главный раздражитель не показывался ей на глаза. Она спокойно занималась своим делом и в первую неделю не бросалась лихорадочно что-то искать.

Более того, ей пришла идея не суетиться до апреля. И уже тогда идти напрямую к Садырину и просить оставить ее в офисе; аесли уж откажет сам директор, то писать заявление на увольнение, отрабатывать положенные две недели и уходить.

В среду Валя получила посылку. Мама по-хитрому замаскировала золотые украшения: завернула их в фольгу и положила в кулек с конфетами в такой же блестящей фольгированной обертке. Неизвестно, насколько хорошо работает рентген на главпочтамте, но, к счастью, посылку не вскрывали и семейное золотишко беспрепятственно приехало на Урал.

Это воодушевило Валю, и она предложила Тимуру не откладывать дело в долгий ящик, а навестить ювелира в эту пятницу. Считай, и у нее все готово (камни, золото, эскиз колье), и Тимуру удобно: объедет всех за день, чтобы потом не кататься в город специально ради Вали.

Он согласился и заодно пообещал ей привезти александриты, оставшиеся в Вухле, а также мелкие демантоиды, которые он для нее нашел. Но предупредил, что всего набралось тридцать восемь вставок общим весом около полутора карат.

«Не знаю, какие тебе нужны, но у меня самые мелкие – это диаметром два миллиметра. Мельче не граню. Геморно, да и не пользуются спросом. Это только брюлики бывают какие угодно, даже совсем крошка».

«Отлично! Не надо мельче. Огромное спасибо, Тимур!»

В пятницу примчал ее волшебник на серебристом «Паджеро». Сводил в «Райсан», показал дёмики на обсыпку, забрал золото с эскизом и прямиком из кафе поехал к ювелиру. Тот знал про заказ и ждал Байкула в назначенный час.

Никогда еще просмотр шлихов не давался Вале так тяжело. Вместо того чтобы сконцентрироваться на работе, она ерзала в кресле, подходила к зеркалу и представляла себя в сверкающем колье.

Самоцветы имели над ней власть и, пожалуй, были тем единственным, к чему она питала слабость. Ей не хотелось дорогих вещей: мехов, нарядов, сумок от-кутюр – все это, по ее мнению, не стоило своей цены. Одеваться она предпочитала в демократичных брендах, и то на распродажах. Зато легко могла спустить с таким трудом заработанную сумму (причем немаленькую по меркам того времени) на камни. Ее глаза горели, когда она смотрела на зеленые уральские огни, ее гипнотизировали фантастические кристаллы-хамелеоны.