Пиппа ищет неприятностей - Светлана Нарватова

ящик, зачем-то прибитый ко дну телеги. На земле валялось тряпьё, которое, вероятно, выпотрошил из дыры Шорька.

– Ты что творишь?! А ну иди сюда!

Завершивший свою подрывную деятельность зверек свернулся клубочком и умильно укрыл мордочку пушистым хостом.

– Ты здесь дрыхнуть собрался?! Нет, дорогой, так дело не пойдёт.

Я сунула руку вглубь ящика и вытащила упирающегося и верещащего Шорьку.

– Давай без воплей, договорились?

Я затолкала его под рубашку и уже даже полезла наружу, как боковым зрением заметила в глубине ящика какой-то блеск. Вернулась и посветила.

Это была сфера. Та самая сфера мэтра Миля, камень преткновения в его отношениях с герцогом Конвеем. Та самая, которая была украдена у учителя. Из-за которой его убили.

Я села прямо там, под повозкой, на влажную землю, присыпанную соломой.

…Это что выходит? Выходит, Дикий – тот самый Ричард Конвей, сын Рона Конвея, проклятого герцога? То, что не удалось отцу, завершил его наследник?..

Это всё не укладывалось в голове. То есть моим первым мужчиной стал убийца того, кто был мне как отец?

Никто не мог меня сейчас видеть, но я спрятала лицо в ладонях. Как, как я могла быть настолько наивной и глупой? Настолько беспечной?

Интересно, он знал, кто я такая?

Конечно, знал! Правильно, откуда бы ещё он мог догадаться, что я – девушка? Он всё знал и изображал неведение. Каков лицемер!

В принципе, гениальная идея для схрона. Кто может подумать, что самое ценное на этой повозке прячется в самой повозке, облезлой и обветшалой? Даже если бы кто-то позарился на товар, какой толк со старой телеги?

Я вытащила сферу из тайника. Под моими пальцами будто бился пульс, только монотонно: «Бум-бум-бум-бум». Глухо отдаваясь в голову. Очень знакомое ощущение, но я не могла вспомнить, откуда. «Бум-бум-бум-бум-бум». Вспомнила! Я действительно его слышала. Перед нападением нешьесса на нашей первой стоянке в лесу. И при нападении цхерков на село, где у нас была вторая ночёвка. Получается, это артефакт меня предупреждал?

…Или призвал нечисть? Что, если Дикий его уже активировал? С другой стороны, как он может активировать артефакт, если лишен магической силы? Нужна кровь и магия создателей. Именно поэтому мэтр лишил силы герцога: чтобы тот не мог заставить Сферу управления работать на безжалостного короля. Использовал кровь мэтра? Ладно, кровь он мог использовать. И должен. Но я не верю, что учитель, который через столько прошел, поддался угрозам. Как ни крути, а без посторонней помощи он бы не справился.

…А если Гроза? А если всё было подстроено?..

Нет, куда-то меня не туда понесло. Если бы артефакт работал, он бы или управлял нечистью, либо отправил её к не́честевым праотцам в другой мир. Сфера, словно птенец в яйце, готовилась проклюнуться. Возможно, близость пузырька крови мэтра в моей сумке и наследника Рона Конвея запустила внутри артефакта какую-то преджизнь. И я почувствовала её как раз, когда спала на повозке. Возможно, эта «преджизнь» даже как-то притягивала к отряду нечисть, как знать?

…И всё, что теперь нужно Дикому, чтобы завершить ритуал, это кровь, которую я везу. Её хватит, и чтобы вернуть магию, и чтобы окропить сферу. Но если эта нечисть в человеческом обличии думает, что у него всё получится, то он очень сильно ошибается!

Я сунула сферу в свой необъятный мешок и затолкала тряпки обратно. Вылезла из-под повозки и убедилась, что в конюшне больше никого нет. Отряхнулась и снова села на облук. Конвей не может бросить Сферу. Значит, он вернётся. А я разобью флакон прямо у него на глазах. Покажу, скажу: «Вот это ты искал?!» и – бабах! – об землю! Лучше его предварительно связать, чтобы он не смог помешать свершиться правосудию. А потом положить сферу рядом с ним и с безопасного расстояния понаблюдать, как его разорвет нечисть!

Что-то в глубине моей души содрогнулось от этой картины.

Нет, увы, я не смогу так поступить. Отдать его на съедение. Правильно, я сама активирую сферу! Ведь у меня есть Сфера и кровь мэтра. Мне не хватает только крови Конвеев. Поэтому всё равно сначала связать, нацедить крови, активировать артефакт и разбить склянку с остатками, чтобы он до конца жизни жил таким уродом и вспоминал, что всё могло бы быть совсем иначе.

Ведь могло же! Ну зачем он так?..

– О, Филиппа, доброе утро! – раздался радостный голос Конвея от входа в конюшню.

Я тебе покажу доброе утро, нешьесс непарнокопытный!

Герцог-Ричард-Дикий шел, укутанный в плащ с низко опущенным на лицо капюшоном.

Я молчала.

– Ты обиделась, да?

Я обиделась?! Я нисколько не обиделась. Во мне всего лишь бушуют ненависть, ярость и жажда убийства!

– Я не успевал. Мы решили выезжать сразу, поодиночке, чтобы сбить со следа врагов. А я ещё должен был найти вот это.

Он вынул из-под плаща сверток. Развернув его, я обнаружила скрученный новый женский плащ от дождя, богато украшенный вышивкой.

Но я за плащ не продаюсь!

– Нравится? – с надеждой в голосе спросил лицемер Конвей. Как можно быть настолько, насквозь лживым?

Я кивнула. Во-первых, он не знает о моей находке, а значит, я должна поддерживать свою роль. А во-вторых, мне действительно понравилось.

– Мы поедем, будто ты хозяйка, а я – извозчик, – рассказывал он, накидывая плащ мне на плечи.

По коже пробежали мурашки. Тело жило своей жизнью, отдельной от головы, и реагировало на Дикого как на мужчину, с которым провело ночь в одной постели. Герцог накинул мне на лицо капюшон, завязал на шее повязки и… быстро чмокнул в губы. Я оторопела от нахлынувших эмоций и даже не успела возмутиться или оттолкнуть. Он вприпрыжку ускакал на козлы.

– Тебе идет, – бросил он, обернувшись ко мне. – Такая благородная дама получилась. А вот Пончика увидишь – со смеху помрёшь, – рассказывал Дикий. – Он себе, представляешь, купил себе парик. Женский, мужского не было.

Дикий рассказывал, а меня охватывали противоречивые чувства. Мне было спокойно в его обществе, тепло под подаренным плащом, и это всё совершенно не вязалось с образом убийцы беззащитного, доверчивого мэтра.

Глава 48. Дик

Как я и думал, Филиппа накрутила у себя в голове всякого, как это часто бывает у женщин, и как я ни пытался, разбить лёд никак не удавалось. В какой-то момент у меня даже мелькнула мысль, что всё, что было между нами ночью, – всего лишь спектакль, устроенный, чтобы добраться до столицы. И расстроился.

А потом подумал: пусть даже так. Почему я должен из-за этого от неё отказываться? Началось у нас всё неправильно. Но ведь разве так важно, как всё началось? Я чувствовал в себе силы свернуть горы. Достать с неба звезду. Заставить реки течь вспять. Впервые за много лет я чувствовал себя полноценным. И я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы довести до столицы в целости и сохранности моё главное сокровище – Пиппу.

В условленном месте мы встретились с остальными участниками отряда. Не все заморачивались над маскировкой. Клык вообще сказал, что такую красоту скрывать – себя не уважать. Он гордо выехал на своем скакуне самым первым. Гроза тоже не лез из кожи вон, чтобы быть неузнанным. Купил обычный плащ и сапоги и, как и я, спрятал лицо под капюшон. Ровняла подошел к делу серьезнее. Он с макушки до пят перемотался бинтами. Еще крови добавил местами. Ни дать ни взять – инвалид после побоища. Я бы его ни за что не признал. Особенно не признал бы дееспособным воином.

Пёс где-то раздобыл старенький, залатанный плащик, который еще и изгваздал так, что под грязью невозможно было разглядеть цвета ткани. На голову натянул старомодную засаленную шляпу с обвисшими полями и приклеил себе клочковатую бороду. Выглядел он как родной брат тех искателей приключений, с которыми вчера разбирались наши цхерки. Не в смысле, что они нам принадлежат, а в смысле, что должны были разбираться с нами.

Но самый творческий подход обнаружил Пончик, кто бы мог подумать. Всю свою военную амуницию он уложил в седельные мешки и в обычной крестьянской одежонке,