Нереальная дружба - Рина Аньярская

Король наблюдал за этим разговором и силился хоть что-то понять. Впрочем, мешать объясняться дочери и молодым людям он не стал, а лишь изредка переглядывался с Ландешотом, который снисходительно смотрел на стражей.

Принцесса Уэльская на несколько секунд закрыла глаза, едва сдерживая глухие рыдания. Помотав головой, рассыпая светлые волосы по плечам, девушка простонала:

– Господи… Случилось то, чего я больше всего боялась, ну почему ты не уберёг меня от этого?! Лишь десять дней счастья было в моей жизни. А теперь я теряю сразу всё! – Ирена снова обратила взгляд к мужчинам и воскликнула: – Неужели вы уйдёте вот так? И даже не вспомните меня более?

– Нет, это тоже невозможно, – выйдя из толпы друзей, ответил красавец Остин Вендер, первым после Райта поднявший на Дочь Англии взор. – Потому что мы слишком близко соприкоснулись с милой очаровательницей Иреной, девушкой с жемчугом в волосах и большой тайной, которую невозможно разгадать. Вы были частью нас, миледи. И единая красная душа лесного братства принадлежит Вам навеки, кем бы Вы ни были, как бы ни назывались.

– Джером, ты даже не представляешь, каким бальзамом мне на душу ложатся твои слова, – приложив руки к сердцу, ответила принцесса. – Если я буду знать, что останусь в ваших сердцах, то мне не столь грустно будет проводить свои несчастные дни в Виндзорских стенах, вспоминая, как мы гуляли и катались верхом, как поедали оленя с трюфелями от Дядюшки Бена, как вы столько раз спасали меня от разбойников Чёрного Джона. Но… если вы позволите мне остаться с вами и дальше… позволите хоть изредка навещать вас и прикасаться к вашей жизни, это будет самым великим подарком для меня. Потому что эти встречи подарили мне истинное счастье!

При последних словах наследная принцесса низко опустила голову, из глаз её снова выкатилось по хрустальной слезинке.

– Я совершенно ничего не понимаю, но это лучше любой греческой трагедии прочищает голову, – тихо констатировал король Ландешоту.

Герцог только кивнул в ответ. Обращаясь к дочери, уже громче, Ричард IV добавил:

– Дитя моё, я правильно догадался: вы с этими господами знакомы более, чем я могу предполагать?

– Я позже всё Вам расскажу, сир, – прошептала в ответ Ирена.

– Миледи, – Райт поднял на девушку полный скорби взгляд вмиг потухших карих глаз, из которых исчезло солнце, и сердце её сжалось. – Разрешите нам сегодня удалиться в лес и обдумать всё произошедшее.

– Я надеюсь, мы увидимся после этого снова, Джон?

– Если это будет угодно Вашему Высоч… – начал отвечать мужчина, но, увидев, как скривилось личико Ирены, осёкся. – Если это будет угодно Вам, миледи. Я вижу, что Вы искренни с нами сейчас. Мне непонятно, что побуждало Вас скрывать от нас свой сан ранее, с самого первого дня, когда судьба случайно свела нас, поэтому я хочу разобраться в первую очередь в собственных мыслях. Думаю, что и моим друзьям нужно то же самое. Мы не можем осуждать Ваших поступков: если Вы что-то решили, значит, так тому и быть. Но дайте нам время, чтобы осознать правду, с которой нужно смириться. К которой нужно привыкнуть.

– Конечно, я понимаю, что вам нужно время, чтобы принять истину…

– От Вашего предложения дружбы мы не можем отказаться, миледи. Но прошу Вас, дайте нам время, чтобы научиться принимать новую Вас… Не ведая истины, мы позволяли себе слишком многое в Вашем присутствии, и воспоминание о тех днях будет преследовать нас до конца жизни. Ведь мы – не лорды и не имеем права даже глаз на Вас поднимать.

– Будет ли эта дружба такой, как раньше, – произнёс задумчиво Рей, – вот в чём вопрос…

– Я думаю, время покажет, – ответила Ирена, переведя на Шервуда взгляд. – И во многом это зависит от вас. Если вы готовы простить мою ложь и принять в свои ряды маленькую девушку с большой тайной, то я не разочарую вас более, клянусь! Ведь такой дружбы – такой чистой, бескорыстной и честной, такой нереальной, что была между нами в эти десять дней, я не встречала никогда в жизни и уже точно никогда не встречу. Вы стали слишком много значить для меня, мои друзья, мои стражи, мои рыцари… И мне совершенно не важно, что вы – не лорды. Я люблю вас всё равно. Вы все живёте в моём сердце. Конечно, забыть сегодняшний день будет непросто. И я не прошу этого. Просто поймите: Элисса Английская и Русалочка по имени Ирена – это одно лицо. Одно, а не две маски одного человека. Да, я такая – девушка с секретом, который нельзя раскрывать.

– Это будет непросто, – заметил Робин. – Понять, что за мантией с королевскими лилиями скрывается та самая «наша» Ирена…

– Конечно, – кивнула принцесса. – Но ведь я справилась с мыслью, что ты и Джон – братья Косты.

Ландешот недовольно фыркнул, услышав свою фамилию. Зато стражи заметно повеселели, уловив тонкий намёк Ирены на то, что у каждого из них были свои причины для полуправды. На губах более молодых ребят даже заиграли улыбки – они узнали свою милую подругу, хитрую Русалочку, которая ничуть не изменилась, хоть и надела роскошное чёрное платье.

На сердце у Лесных стражей стало легче, и они пообещали вернуться в скором времени.

С лёгкой тоской отпустила их наследная принцесса, ещё долго провожая глазами удаляющуюся вереницу всадников в красных одеждах.

Вернувшись в свои покои, Ирена заперлась и рухнула на кровать ничком. Её никто не беспокоил, давая принцессе возможность собраться с мыслями и духом. А вот на следующее утро Вильям Клиффорд и король, предварительно заключив пари, были готовы выслушать историю похождений своей дочери за пределами Виндзора, чтобы понять, как она оказалась знакома с сорока Лесными стражами Красного Джона.

Кеннеди в первую же ночь, проведённую в Тауэре, кричал во всё горло, что работал по заказу племянницы короля леди Линкольн. Впрочем, это не мешало надзирателю и остальным совершенно не обращать на его показания внимания.

Маркиза же, узнав о том, что дело разбойники провалили, снова собралась наведаться в гости к ведьме вместе с кавалерами Ордена Подвязки, чтобы сокрушить её, но в старой избушке она никого не обнаружила, поэтому вернулась в Виндзор ни с чем. Первой леди оставалось только молить Бога, чтобы король, внемля обвинениям задержанного, не отдал приказа схватить её по подозрению в заговоре.

Крёстный отец маркизы пожурил девушку и взял с неё слово, что она больше не будет действовать без советов с его стороны и тем более – обращаться ко всяким колдуньям и головорезам.

Из двадцати семи разбойников сумели сбежать шесть человек: Джим, Громила и ещё четверо, ожидавших их на судне. Сначала бандиты ушли в подполье, но уже через несколько дней вокруг Токкинса образовалась новая шайка, в которую вступили мелкие шайки и одиночки со всех концов Лондона. О том, что Джон Кеннеди прогорел на похищении особы королевской крови, узнали многие. Но Громила и Джим упорно молчали о том, что же происходило на побережье на самом деле.

Суд над атаманом и его подельниками решили отложить сначала на месяц, потом на два, а в итоге, по просьбе Ирены, перенесли на весну. Причиной тому стал отъезд Красных стражей на зимний период в северное графство Мор.