Русские навсегда - Виктор Косенков

Прежде всего месть опасна для самого мстителя. Само это действие ставит его вне закона, наравне с объектом мести. Более того, на каком-то астральном плане происходит смещение «центров тяжести», и вокруг мстителя образовывается нечто вроде темного облака, которое притягивает к себе различные, часто экстремальные, события. Любые, вплоть до пресловутого кирпича с крыши. Поэтому мститель обязан быть параноиком, человеком, не спящим по ночам, вздрагивающим и хватающимся за пистолет при любом шорохе. Такая жизнь подойдет далеко не каждому. Осилить этот Путь может не всякий.

Кроме того, нельзя исключать возможности вендетты. Когда в процесс включаются сразу обе стороны и месть становится воронкой, которая втягивает в себя все новые и новые ресурсы.

Тридцать три раза подумай – можешь ли ты реализовать свое ПРАВО сам. Или все-таки лучше делегировать его правоохранительной системе. И лучше ли?…

Но если ты решил мстить – не сворачивай с этого пути. Иначе груз несвершенной справедливости раздавит тебя.

Еще раз скажу – потока мстителей не случится!

Но они будут!

Они должны быть! Потому что таково их право. Право на справедливость!

– Готово! – Рома залихватски щелкнул по клавише. – Подпалим этот курятник!

– Теперь возвращаемся назад и с главной страницы делаем еще раздел. Для тех, кто уже решил… С многоточием так и оставь. Туда помещаем текст, тот, что я уже набивал. Помнишь, там, в квартире Михалыча?

– Если честно, нет, – Рома виновато взглянул на Гришу. – Я тогда «Батут» ломал…

– А на чьем ноуте я набивал текст?

– Черт его знает, может, на Гришином, а может, на тимофеевском…

– Так. – Сергей задумался. – Надо восстановить в памяти… Сейчас. Запиши пока тезисы. Первый: Мстить – морально! Многие философы осуждали месть, что понятно, ибо большинство мыслителей слабы как физически, так, что значительно хуже, и морально. От этого и происходит декаданс в умах, слабость и мнение о том, что мстить – плохо. Нет! Для человека сильного, для человека настоящего, месть абсолютно моральна и оправданна.

Нам не приходится надеяться на Закон, потому что Закон помогает тому, кто помогает себе сам.

Отказываясь от мести, мы отказываемся от возможности роста. Потому что с ростом человека находится все больше людей, желающих поживиться за его счет. Желательно даром. Испытывать благородное чувство жалости к таким шакалам нет никакой возможности. А значит, месть за их гнусные поступки должна быть неотвратима.

Месть – добродетельна!

Подло по отношению к невинным, убитым людям содержать убийцу живым!

Месть – благородна!

Трусливо прятать голову в песок могут позволить себе только те, кто привык подставлять задницу.

Мы верим, что преступлений станет меньше, если убийца будет знать, что умрет, когда выйдет из тюрьмы. Пусть через десять лет, пусть через двадцать пять. Месть совершат наши потомки. Я верю, они сделают это!

Мы верим, что террор станет пустым словом, если террорист будет знать, что за взятых заложников станет расплачиваться его родня.

Месть – это оборона! Броня! Защита! Страховка! – Сергей рубил воздух рукой, Роман с бешеной скоростью печатал. – Черт, а где же тот документ?

Гриша поднял руку.

– Что? Нашел? – Рома яростно закликал мышью. – Скинь мне!

Гриша кивнул. И через несколько секунд файл был на машине у Романа.

– Хорошо, – резюмировал Сергей, заглядывая в монитор. – Я потом переработаю еще дополнительно. Пока пусть пойдет с тезисами. Теперь добавим вот что… Месть порицается общественным мнением, упаднической философией, различными идеологиями, религией и, наконец, Законом. Однако же мы все с удовольствием смотрим фильмы, где униженный и оскорбленный герой, часто потерявший семью, детей, свой бизнес – все, что поддерживало его в жизни, мстит за свои оскорбления. Убивает. Или калечит. Устраивает банкротства. Или отнимает нажитое неправедным трудом. Мы сочувствуем этому человеку. Переживаем вместе с ним. Наслаждаемся местью! Наслаждаемся восстановлением справедливости! Но посмотрим иначе… Кто-нибудь хочет оказаться на месте этого несчастного, доведенного до последней черты? Вряд ли. Участь этого героя страшна. И совсем не потому, что он убивает, нет. Она страшна оттого, что до этого состояния его довела идеология, основанная на утверждении, что мстить аморально. Всего этого кошмара удалось бы избежать, будь главный герой готов к мести изначально. «Не суйте ему в рот палец, отхватит всю руку», – так должны говорить про него. Человек, тешащий себя размышлениями о том, что он-де отомстит, если его сильно обидят, – глуп и жалок! Зачем Же доводить до ужасного финала? Нет. Месть начинается с малого. Не с мелочного! С малого. Вас обокрали? Это достаточный повод, чтобы устроить вору тяжелую жизнь. Вас подставили? Не стоит забывать имя этого человека.

И наоборот. Человек благодарный способен на месть. И человек, способный на месть, так же расположен к благодарности и благородству.

Лозунг мстителя: «Отвечай злом на зло, но и на добро отвечай троекратным добром!» Потому что это благородно.

Сергей замер посреди комнаты, подняв руки к потолку.

В квартире царила тишина. Даже клавиши, стрекотавшие до этого как безумные, замерли.

Сергей вздрогнул. Опустил руки, прокашлялся.

– Bay… – сказал Роман. – Да ты Фюрер.

– Да ладно, какой там… – Сергей почувствовал, что смущается. – Ты записал хоть?

– Ну, в общем да… Ща еще чуток подформатирую, а то ты так молотил, что я не успевал.

– Мальчики. – На пороге комнаты стояла Ольга. В запале никто даже не заметил, что она вернулась. В домашнем фартучке, а-ля французская горничная, она была невероятно хороша. – Мальчики. Вы вообще собираетесь обедать? Или разговорами сыты?

– Елки, а есть-то хочется, – засуетился Сергей. – Помочь чего?

– Будет кстати, пошли. – Оля поманила его за собой.

В проходе между «загончиками» показался Иванов. Коллега выглядел паршиво, круги под глазами, легкая желтизна кожи, результат приема стимуляторов и выражение общей убитости сознания.

– Как я понимаю, с девочками у тебя еще то веселье получилось? – задумчиво произнес Калугин.

– Хоть ты не подкалывай. – Иванов плюхнулся в кресло рядом с Калугиным. – Кошмар. Что они сейчас с художниками вытворяют, это ужас.

– Да? – Калугин заинтересовался. – И что?

– Художников жаль. Глухой номер, по-моему. От директора этого… Хвостова и то больше пользы было. Девочки, конечно, милые, но… – Иванов безнадежно покачал головой. – Парня этого, с которым они кувыркались, еще более-менее удачно расписали, но вот странного господина с удостоверением… монстр какой-то получается. Причем у каждой свой собственный. Мы сделали два портрета. Один от Риточки, другой от Милочки, сейчас художники корпят над третьим, так сказать, компиляция. У парней уже из ушей пар валит, дополнительные базы графики подключили. Напоминает анекдот, типа у меня жена такая умница: и готовит, и варит, и жарит, и щебечет, и щебечет, и щебечет, и щебечет, дура такая!