Страсть куртизанки - Моника Бернс

Воспоминание о том, как Бересфорд ворвался в спальню в ту ужасную ночь, заставило Гаррика сжать зубы от унижения и гнева. Он с шумом выдохнул воздух.

— Мой дядя знал, что я увлечен Бертой, и устроил так, что она однажды пригласила меня прийти ночью в ее комнату. Теперь ясно, что они решили подшутить надо мной. — Его пальцы сжались так, что ногти впились в ладони.

— Это была жестокая шутка.

— Мой дядя вообще жестокий человек. Его насмешка над моими чувствами к Берте стала еще одним проявлением его отвратительной натуры.

— Значит, раньше дядя не знал о твоем физическом недостатке.

— Нет, — хрипло произнес Гаррик, снова вспомнив о пережитом унижении. — Если бы Бересфорд знал о моем… о моем состоянии, то, несомненно, издевался бы надо мной до той ночи. Я уверен, ему ничего не было известно, пока он не ворвался в комнату, услышав громкий смех Берты.

Бересфорд испытывал садистское удовольствие, угрожая раскрыть его секрет. Более того, он безжалостно использовал каждую возможность, чтобы напомнить Гаррику, что он неполноценный мужчина.

Кроме того, дядя постоянно твердил, что ни одна женщина не захочет вступить с ним в связь из-за его физического недостатка. Дядя полагал, что Гаррик должен быть благодарен ему за то, что он пока никому не рассказал о его секрете. А вдруг он нарушил условия их сделки, которую они заключили после того, как он прогнал его из Чиддингстон-Мэнора?

— Это многое объясняет.

— Что именно? — Гаррик напрягся. Он не нуждался в ее жалости.

— Тот факт, что ты не хотел, чтобы я видела тебя обнаженным и прикасалась к тебе в определенном месте. — В ее спокойном ответе не было сожаления. Только печаль. Гаррик слегка расслабился.

— Это не совсем так. Я хотел, чтобы ты прикасалась ко мне в том месте.

Такое откровенное заявление заставило его почувствовать себя более уязвимым, чем в ту ночь, когда дядя и Берта сыграли с ним злую шутку. Он на мгновение встретился взглядом с Рут и отвернулся. Эта женщина была способна вывернуть его душу наизнанку. Он вздохнул и внезапно почувствовал ужасную усталость.

— Боже милостивый, о чем я только думала? Ведь ты крайне утомлен. И ничего не ел.

Она вскочила на ноги и поспешила к столику возле камина, где взяла с подноса большую чашу, от содержимого которой все еще поднимался пар. Гаррик отрицательно покачал головой, когда Рут приблизилась. У него не было желания глотать что-либо, когда скулы и горло так сильно болели.

— Нет, — хрипло сказал он.

— Уверена, ты сможешь проглотить хотя бы пару ложек этого бульона. Долорес приготовила его специально для тебя, и будет очень разочарована, если ты даже не попытаешься попробовать. — Рут села на кровать и осторожно помешала суп.

Гаррик чуть заметно улыбнулся, услышав ее вкрадчивый тон.

— И в этом буду виноват я?

— Да. Съешь несколько ложек, затем можешь поспать еще.

Ее улыбки было достаточно, чтобы он покорился ей. С легким кивком он открыл рот и глотнул жидкость с ложки, которую Рут поднесла к его рту. Бульон обладал чудесным запахом и на вкус оказался не менее приятным. Гаррик сумел одолеть почти половину чаши, прежде чем осторожно откинул голову, давая понять, что наелся.

Рут отставила чашу с супом в сторону, затем смочила небольшое полотенце в тазике около умывальника. Отжав его она осторожно обтерла лицо Гаррика. Завершив эту процедуру, Рут быстро проверила его повязки и помогла ему снова лечь. Склонившись над ним, она коснулась ладонью неповрежденной стороны его лица.

— Теперь, — мягко сказала она, — постарайся уснуть. Я буду рядом, если тебе что-то потребуется.

Глубокая усталость охватила все его тело. Конечности отяжелели так, что он едва мог пошевелиться, когда она укрывала его простыней и легким одеялом. Он снова ощутил ее приятный запах, и это было последнее, что он запомнил, перед тем как уснуть.

Гаррик, сидя с закрытыми глазами в теплице, ощущал солнечные лучи на своем лице. Во внутреннем садике было светло и тепло, несмотря на похолодание снаружи. Прошло четыре дня после нападения, и он уже чувствовал себя вполне сносно.

Потеря дееспособности была непривычным для него состоянием и, конечно, тяготила его. Особенно когда он не мог двигаться достаточно быстро, чтобы надрать уши своему брату. Рут сообщила его родственникам о случившемся на следующее утро после нападения, и Винсент явился проведать его, как только сообщение дошло до Чиддингстон-плейс.

Замечания брата по поводу сомнительности его пребывания в доме Рут раздражали Гаррика. Он понимал, что Винсент заботится о нем, однако его приводили в ярость напоминания по поводу разницы в возрасте между ним и Рут. Ему также не нравилось, что брата беспокоят слухи, распространяемые в обществе, потому что это напомнило недавнюю статью в газете, касающуюся его и Рут.

К счастью, благодаря Уортингтону общество было убеждено, что он находился на грани смерти, и в данный момент это было единственное, что оживленно обсуждалось в свете. Однако вскоре все начнут задаваться вопросом, где он лечился. Одно дело, когда их видели вместе на публике, но в связи с тем, что он уже несколько дней проживал в доме Рут, злые языки непременно сделают ее объектом сплетен. Он хотел избежать этого любой ценой, и поэтому решил завтра же вернуться в свой дом.

Гаррик нахмурился. Он сознавал, что это не главная причина. Когда Рут в приюте согласилась стать его любовницей, он думал, что их отношения останутся, по существу, такими же, как были, ну разве что с небольшими поправками. Ему ли не знать, какие могут возникнуть последствия. Вероятно, он избежал бы нападения, если бы вел себя иначе. Он должен был предвидеть, какие неприятности возможны во время путешествия домой ночью. Гаррик сердито фыркнул. Наверное, он мог бы легко защититься, если бы был более внимательным. К тому времени когда он понял, что прохожий вовсе не пьян, было слишком поздно. Одно дело боксировать с противником на ринге по правилам маркиза Куинсбери, и совсем иное — уличная драка.

Он не был готов к стычке, и повезло, что он остался жив. Гаррик посмотрел на свои обнаженные руки. Эти ублюдки избили и ограбили его. Они забрали даже кольцо, фамильный талисман Стрэтфилдов. Это была единственная отцовская вещь, которую не тронул Бересфорд.

Ворам не удастся продать эту драгоценность целиком, но они могут извлечь камни. Как только он прибудет домой, сразу позаботится, чтобы Блекстон объявил награду за информацию о двух грабителях и кольце.

Гаррик скривил губы. Из-за этих грабителей Рут узнала его секрет. Их отношения, несомненно, изменились, но он не представлял пока, в какую сторону, однако мысль о расставании с ней казалась невероятной. Даже находясь в полубессознательном состоянии, он чувствовал ее присутствие.

Через сутки обнаружил, что ночью она спит в одном из кресел возле камина. Он потребовал, чтобы Рут делила с ним постель. Хотя она возражала, Гаррик настоял на своем. И на следующее утро он проснулся, с удовольствием ощутив, что Рут спит рядом, прижавшись к его груди. Это было приятное и в то же время мучительное ощущение.