Елизавета II. Королева мира. Монарх и государственный деятель - Роберт Хардман

На этот раз присутствие Королевы действительно оказало на всех умиротворяющее, успокаивающее воздействие. Несмотря на некоторые оживленные дискуссии по поводу Родезии, ядерного оружия и марксизма, присутствие Хита было воспринято намного более дружелюбно. Два года спустя он даже согласился заявить об участии в следующей встрече CHOGM, хотя к тому времени его уже проводили с Даунинг-стрит, где на смену ему пришел лейборист Гарольд Вильсон, но перед этим он у спел еще раз вмешаться в планы поездок Королевы.

Когда Хит назначил выборы на конец февраля 1974 года, Королева совершала большое турне по своим тихоокеанским владениям. Это означало, что ей пришлось сократить посещение Австралии, она провела там лишь два дня и даже не успела надеть новое «акациевое» платье из желтого шифона, которое дизайнер Йен Томас придумал специально для этого визита. Это, конечно, разительно отличалось от почтения, с которым к ней относились прежние премьер-министры – консерваторы. В 1959 году Гарольд Макмиллан полностью отказался от идеи проводить выборы в июне, так как не хотел срывать летнее турне Королевы по Канаде. Поскольку при оглашении результатов выборов Королеве надо быть дома, он отложил их до октября. В 1974 году Хит был занят куда более насущными делами, чем планы путешествий Королевы. Британия оказывалась регулярно парализована забастовками и акциями протеста на промышленных предприятиях. Однако, вынудив Королеву сократить пребывание в Австралии, он еще больше навредил делам Короны в стране, которая уже начала интересоваться республиканством. Прошел всего год после вхождения Великобритании в ЕЭС за счет охлаждения отношений со старыми кузенами из Содружества, и оставался год до того, как королевский генерал-губернатор уволил премьер-министра Австралии[143]. Благодаря Хиту позиция Королевы по умолчанию была предельно ясна: все королевства равны, но одно более равно, чем другие.

Содружество тем временем пребывало в хорошей форме после этой неожиданно удачной встречи в Канаде. Пьер Трюдо придумал и использовал в Оттаве ряд хитроумных новшеств, и они помогли создать совершенно иную атмосферу саммита, сохранившуюся и по сей день. Не было больше чтения заранее заготовленных текстов, как в Организации Объединенных Наций. Это тут же избавило всех от долгих часов бессмысленной скуки. Трюдо пришла в голову идея создать флаг Содружества и, что более важно, идея «уединения», или выездной встречи. Так стали называть неофициальный перерыв в уединенном месте, где лидеры могли отдохнуть без присутствия официальных лиц и необходимости заниматься формальным делопроизводством.

– Это было место, где главы правительств могли делиться друг с другом тем, что не стали бы обсуждать даже с собственными женами, – объясняет Пэтси Робертсон.

– Трюдо сыграл историческую роль в формировании культуры Содружества, – говорит Камалеш Шарма.

Выездные встречи помогали за считанные часы прийти к нужным выводам, на что в ООН могли потребоваться годы. К примеру, после «уединения» в Глениглзе в 1977 году руководители приняли первый согласованный международный план ограничить на мировом уровне спортивные контакты с белой Южной Африкой. Некоторые выезды запомнились по другим причинам. Много лет спустя на встрече CHOGM в 1989 году в Малайзии главы правительств «уединились» на спа-курорте в Лангкави, где принимающая сторона, к ужасу миссис Тэтчер, предложила гостям развлечься караоке.

– Разные лидеры выходили и выдавали мучительное исполнение известных мелодий, – вспоминает Стюарт Моул. – Миссис Тэтчер сидела, сжимая сумочку, с ненавистью переживая каждое мгновение. По-моему, сама она ничего не спела.

После успеха Трюдо в 1973 году следующую встречу CHOGM планировали провести в 1975 году на Ямайке. Премьер-министр Ямайки Майкл Мэнли хотел, чтобы его воспринимали как государственного лидера мирового масштаба, однако почему-то боялся Королевы. По словам его друга сэра Сонни Рэмфэла Мэнли опасался, что приезд Королевы навредит его репутации в левых кругах.

– Он строил из себя марксиста, – сказал позже сэр Сонни. – Конечно, она была звездой. Весь его республиканизм исчез.

Мэнли оказался не первым – и не последним – в ряду радикально настроенных политиков, которых смягчила маленькая порция королевской звездной пыли. По просьбе Королевы встречу 1977 года в Лондоне совместили с празднованием ее Серебряного юбилея. Некоторые из самых радикальных лидеров Содружества опасались, что организация саммита одновременно с празднествами по поводу юбилея правления Королевы приведет к созыву в Лондоне нового ‘durbar’ и показному оказанию почестей бывшей императрице колоний в столице старой империи.

– Не забывайте, эти парни только что завершили свою борьбу за свободу, – объясняет Сонни Рэмфэл. – Их политическая интуиция была обострена именно в этом направлении. Но стоило им познакомиться с Королевой, как все это растаяло.

Во время столь непростых ранних совещаний своего Содружества Королева быстро поняла, что ее роль заключается в поддержании мира – незаметно, но твердо. Она сделала ряд небольших, но важных жестов, которые, если смотреть на них издалека, делают совершенно ясными ее взгляды на необходимость «деимпериализации» бренда Содружества. В 1966 году она одобрила предложение переименовать День Империи в День Содружества и просто на всякий случай перенесла дату с дня рождения королевы Виктории на свой собственный официальный день рождения (позже дату перенесли на март). В то же время Королева очень ясно дала понять, какое Содружестве она предпочитает видеть. Это вовлекло ее в спор, из которого она даже не пыталась выпутаться. Также в 1966 году лондонский викарий Остин Уильямс из церкви Сент-Мартин-ин-зе-Филдс[144] вместе с Королевским обществом Содружества (RCS)[145] провел в канун Дня Содружества многоконфессиональную службу. В молебне планировалось задействовать все основные религии, Королеве и герцогу Эдинбургскому прислали приглашение, которое они тут же приняли. Однако одного присутствия Верховного наместника Церкви Англии оказалось недостаточно, чтобы избежать впоследствии яростных жалоб. Некоторые традиционалисты возражали против проведения в англиканской церкви «языческих» обрядов. Епископ Лондонский при поддержке секретаря архиепископа Кентерберийского предостерегал, что столь откровенно нехристианское мероприятие, в особенности если оно именуется «службой», нельзя еще раз проводить в христианской церкви.