Театр Теней - Орсон Скотт Кард

– Итак, – сказал Алаи, – вот план. Кто хочет высказаться?

Все по очереди выразили согласие – не потому, что поддакивали начальству, но потому, что Алаи уже внимательно выслушал все возражения до того и изменил планы с учетом тех проблем, которые считал серьезными.

Из мусульман только один сегодня возразил, и это был человек невоенный – Ланковский, чью роль Боб оценивал как нечто среднее между министром без портфеля и капелланом.

– Я считаю позором, – сказал он, – что наши планы так сильно зависят от того, что решит делать Россия.

Боб понял, о чем он говорит. Россия в данной ситуации была абсолютно непредсказуемой. С одной стороны, у Варшавского пакта был с Китаем договор о ненападении на всей длинной северной границе Китая с Россией – иначе бы у Китая вообще не были бы развязаны руки для завоевания Индии. С другой стороны, русские и китайцы соперничали в этом регионе не одну сотню лет, и каждый считал, что другой захватил его исконные территории.

И личностные вопросы тоже имели непредсказуемые ответы. Сколько верных служителей Ахилла еще находились в России на влиятельных постах? В то же время многие из русских имели на него зуб за то, как он использовал их до бегства в Индию и Китай.

Но все же Ахилл организовал секретный договор между Россией и Китаем, так что вряд ли его там только ненавидели.

Да, но чего стоит этот договор? Каждый русский школьник знал, что самым глупым царем в России был Сталин, потому что заключил с гитлеровской Германией договор и рассчитывал, что он будет выполнен. Наверняка русские не верят, что Китай вечно будет с ними в мире.

Так что оставался шанс, что Россия, видя плохое положение Китая, присоединится к дележу трофеев. Таким образом русские получили бы территорию и предупредили бы неизбежное вероломство Китая.

Хорошо было бы, если бы русские ударили серьезной силой, но не добились бешеного успеха. Были бы отвлечены китайские войска от битвы с мусульманами. Но очень плохо будет, если Россия будет действовать слишком хорошо или слишком плохо. Слишком хорошо – и русские пройдут Монголию и захватят Пекин, тогда мусульманская победа станет русской победой. Алаи не желал для России господствующей роли на мирных переговорах.

А если Россия вступит в войну и будет быстро разбита, китайским войскам не придется охранять русско-китайскую границу. Имея свободу рук, они бросят гарнизонные войска против турок или ударят через российскую территорию по Казахстану, угрожая перерезать тюркские коммуникации.

Вот почему Алаи выражал надежду, что русские будут захвачены врасплох, чтобы что-то предпринять.

– Тут уж ничего не поделаешь, – сказал Алаи. – Можем сделать то, что можем. А что будет делать Россия – в руках Божиих.

– Можно мне? – попросил слова Боб.

Алаи кивнул. На прошлых совещаниях Боб ничего не говорил, предпочитал разговоры с Алаи наедине, когда не страшно было ошибиться в том, как следует обращаться к Халифу.

– Когда вы вступите в битву, – сказал Боб, – я думаю, что смогу использовать свои контакты, а Гегемона убедить использовать свои, чтобы побудить Россию идти именно тем курсом, который вы считаете наиболее желательным.

Несколько человек шевельнулись.

– Я просил бы тебя успокоить моих встревоженных друзей, – сказал Алаи, – и сообщить им, что ты не обсуждал наши планы с Гегемоном или с кем бы то ни было другим.

– Как раз наоборот, – ответил Боб. – Вы готовитесь к действию, а я снабжаю вас всей информацией, которую от них узнаю. Но я знаю этих людей, знаю, что они могут сделать. У Гегемона нет войск, но есть сильнейшее влияние на настроения в мире. Конечно же, он поддержит ваши действия. Но у него есть влияние и в России, которое он может использовать как в пользу интервенции, так и против нее. То же и мои друзья.

Боб знал то же, что и Алаи: единственным другом, о котором стоило говорить, был Влад, и он единственный из всего джиша Эндера встал на сторону Ахилла. Потому ли, что всерьез верил, будто Ахилл искренне действует в интересах России-матери, Боб до сих пор не знал. Влад иногда давал ему информацию, но Боб всегда перепроверял ее из других источников.

– Я вот что скажу, – произнес Алаи. – Сегодня я не знаю, что будет полезнее: чтобы Россия примкнула к нападению или чтобы она ничего не делала. Пока они не нападают на нас, я буду вполне доволен. Но по мере развития событий картина прояснится.

Бобу не надо было напоминать Алаи, что Россия не ввяжется в войну для спасения провалившегося мусульманского вторжения – только если русские почуют победу, лишь тогда они рискнут своими войсками. Так что если Алаи слишком долго будет ждать, когда попросить помощи, она не придет.

Потом был перерыв на полуденную трапезу, но очень короткий. Когда все вернулись в конференц-зал, карту сменили. Это была третья часть плана, и Боб знал, что хоть в этой Алаи уверен.

Уже несколько месяцев армии из Египта, Ирака и других арабских стран перевозили на танкерах из арабских портов в Индонезию. Индонезийский флот оставался одним из самых мощных в мире, и только его воздушные силы морского базирования могли составить конкуренцию китайским по летным качествам и вооружению. Все знали, что лишь из-за индонезийского зонтика китайцы не захватили Сингапур и не вторглись на Филиппины.

Сейчас предлагалось, что индонезийский флот будет использован для транспортировки арабо-индонезийской армии для высадки в Таиланде или Вьетнаме. Народы обеих стран желали сбросить китайских завоевателей.

Когда планы высадки в этих двух возможных местах были полностью изложены, Алаи не попросил высказываться – у него был свой план.

– Я думаю, что в обоих случаях планы высадки превосходны. Возражение у меня то же, что было и раньше: здесь нет серьезных военных задач, которые стоило бы решать. Китайцы могут позволить себе проигрывать бой за боем, используя только имеющиеся под рукой силы, отступая и отступая в ожидании исхода настоящей войны. Я боюсь, что солдаты, которых мы туда пошлем, будут рисковать жизнью без всякой полезной цели. Очень похоже на итальянскую кампанию Второй мировой войны: медленно, дорого и бесполезно, пусть мы даже будем выигрывать все сражения.

Индонезийский командор склонил голову:

– Я благодарен Халифу за тревогу о жизни наших солдат. Но мусульмане Индонезии не могут стоять в сторонке, пока их братья сражаются. Если эти цели бессмысленны, найдите нам цели со смыслом.

Один из арабских офицеров с ним согласился:

– Мы доставили войска для этой операции. Слишком поздно теперь везти их обратно и подключать к Пакистану и Ирану для освобождения Индии. Я считаю, что их численность имеет там решающее значение.

– Наступает время, когда погода будет наиболее благоприятной для наших целей, – объявил Алаи. – И нет времени везти арабские армии обратно. Но я не вижу смысла в том, чтобы посылать солдат в бой ради одной только солидарности или задерживать вторжение ради того, чтобы перевезти арабские армии на другой театр военных действий. Если посылать их в Индонезию было ошибкой, то это моя ошибка.