Пара для дракона, или игра в летнюю ночь - Алиса Чернышова

Раока подумала об успокоительных со все возрастающей ностальгией.

— Люблю слышать твой смех, — выдал между тем Ледяной, — Я всегда прислушивался к тому, что происходит у тебя в кабинете, чтобы поймать момент, когда ты смеёшься.

Раока чуть нервно хмыкнула, потому что голос дракона был переполнен силой и соблазном, в нём плескались чары фейри, те самые, подвластные только сильнейшим представителям могущественнейших домов, которым воспротивиться всерьёз почти невозможно. На самом деле, он мог бы сейчас зачитывать сводку новостей или проповедь о вреде добрачных половых связей — все равно эффект был бы сродни сшибающему с ног афродизиаку. А эти глаза были так близко, и запахи двух мужчин переплетались, погружая её на какую-то запредельную глубину, и цепляться за разум было все тяжелее…

Да и надо ли? Что с ней не так, на самом-то деле? Она так долго об этом мечтала!

— Ты мне кое-что обещал, — сказала она тихо, но быстро, не позволяя себе передумать, — Когда мы препарировали метаморфа, помнишь? Показал картинку и сказал, что, мол, если мы все выживем…

По лицу Иса скользнула усмешка.

— Сегодня все для тебя, — пропел он и склонился, провел губами в миллиметре от её шеи, но не касаясь — садистическая сволочь как есть, — Лишь пожелай.

Его голос густой, как патока, обволакивал и пленял, рука Гора поглаживала её живот, легко, едва касаясь, и если это был сон, то она не хотела просыпаться.

— Желаю, — шепнула она вроде бы уверенно, но прозвучало как-то на удивление хрипло и сорвано. На счастье, сценарий мероприятия больше не предусматривал глупых вопросов.

Это было совсем не так, как она ожидала. Почему-то ей представлялось, что ночь с этими двумя будет наполнена страстью и удовольствием на грани боли, и это было бы правильно и просто — она привыкла к такому, научилась это любить. После всего, что делали с ними кураторы в Цветении, она не думала, что может быть хоть что-то, чего она в постели не пробовала, чем её можно напугать, удивить или смутить. Однако, жизнь все ещё была полна сюрпризов, и её поджидал как раз один из таких: внезапно выяснилось, что к искренности и нежности Цветение её совсем не готовило.

Да, она никогда не была с кем-то, кто действительно дорожил бы ею, кто хотел бы её всю, а не просто тело — потому в этот раз всего всего было слишком много. Эти двое, в жизни умудряясь цапаться каждый десять минут, в постели были словно один человек, понимая друг друга не то что с полужеста — с полувзгляда. При этом им почему-то показалось, что короткой прелюдией они не обойдутся и её нужно довести до нужной кондиции. Её стоны, просьбы и даже ругательства при этом особенного влияния на это убеждения не оказывали.

Таким образом, довольно скоро Раоке стало настолько хорошо, что даже страшно: она ничего не контролировала и просто позволяла делать со своим телом вещи, которые уносили её за грань… вообще всего. И это было почти слишком, почти чересчур, и они не собирались облегчать ей задачу, доводя до состояния полной невменяемости.

Она и сама не поняла, почему в момент, когда все вокруг взорвалось ослепляюще-белым удовольствием, её щеки стали мокрыми от слёз.

— Все хорошо, — шептали ей, — Теперь все будет хорошо, слышишь?

И она была бы рада успокоиться, остановиться, потому что это было слишком личным, выворачивало наизнанку, разламывало все стены, возведённые вокруг остатков души. Ей было немного страшно от силы тех чувств, что полыхали внутри — что она будет с ними делать потом?

Выдыхая, глядя в потолок сквозь пелену слёз, чувствуя омывающие её волны удовольствия, она позволила себе не думать ни о чём. Она успеет об этом пожалеть, конечно… но это будет завтра.

Поездка в Холмы выдалась нелёгкой — если употреблять цензурную лексику. У Иса было что ещё сказать по этому поводу, да вот только никакие слова тут бы не помогли — это был именно тот градус кабздеца, когда не кричишь и ругаешься, а просто опустошенно молчишь.

Когда он увидел Раоку, снова почувствовал связь с ней, стало очень страшно, потому что на какой-то жуткий момент ему почудилось, что в этих глазах не осталось ничего от его пары — только тьмы и боли до краёв. Потом, когда она не то не узнала его вовсе, не то приняла за врага, ему стало ещё страшнее. Королева в своей извечной шутливой манере вещала о возможном безумии бывших участников Игры, и просто слушать это, не сломав синеволосой мрази парочку лишних конечностей, было для Ледяного достаточно тяжелым испытанием. Ситуация, однако, и так попахивала международным скандалом — и, будь на месте фейри оборотни или демоны, оный бы точно разразился. Остроухие, однако, были в этом смысле попроще — Королева в привычной манере позубоскалила, наблюдая за попытками Иса держать лицо, и вежливо сообщила:

— Поздравляю, драгоценный племянник: если Королевский Холм впустил тебя в разгар темнейшей ночи — значит, никто не может тебе этого запретить.

Как ни странно, Мирана даже Брана отдала почти без вопросов — попускала пыль в глаза для вида, но не более того. Правда, в нагрузку умудрилась всучить ещё парочку людей из техногенного мира, якобы в качестве подарка. Ису эти сомнительные подарочки, которые могли быть больны каким-нибудь магическим поветрием, запрограммированы на убийство или завербованы для шпионажа, не нужны были от слова совсем, но Королеве не отказывают, особенно в тех случаях, когда она вроде как была мила и вежлива (учитывая прошлое Раоки и напряженность между их расами, встреча прошла, можно сказать, даже чересчур легко).

Именно потому Ис принял парочку смертных без вопросов, здраво рассудив, что вышвырнуть ненужный балласт в море можно и по дороге, чтобы не улаживать потом этот вопрос с тем же Осом, который в некоторых случаях, все же, бывал излишне сердоболен. А так — потеряли и ладно, все равно утонуть — куда лучшая судьба, чем та, что ожидала бы их у фейри.

Благо, у Ледяного и без того было предостаточно проблем: Раока, которая после танца с проклятым призраком впала в ещё более отстраненное состояние, Мия, явственно раздираемая изнутри противоборствующими магическими потоками, лучший друг госпожи Мики, пребывающий в магическом сне и ещё непонятно, собирающийся ли когда-либо просыпаться. Дополнительный флёр очарования создавал Призрачный Старейшина, который, не будь дурак, устроил локальный армагедец, пытаясь пробиться-таки к ним. В итоге, сам Холм как был, так и остался, ни травинка не опалилась, зато на выходе они обнаружили лес, выжженный чуть ли не до горизонта, и кратеры такой глубины, что там могли бы образоваться озёра, в теории подходящие для прогулок на средних размеров кораблях. Второй Советник тоже не радовал: чувствуя раздрай в душе пары, он полыхал чистейшим пламенем, походя сжигая то, до чего не добрался Призрачный. В общем, Ис просто порадовался, что Мирана не вышла их провожать — за порчу Древнего Леса Королева и убить могла, а с Ледяного и так хватило развлекательных мероприятий за последние несколько дней — на пару лет вперёд, как минимум. Успокаивало Ледяного только одно — до него долетали эмоции Гора, пусть и полустёртые расстоянием. Это значило, что все живы, а остальное — поправимо. По крайней мере, в этот раз…