Дело родовой чести - Галина Осень

«Кажется на этом можно поставить точку в деле маркизата», – подумал Дамирен, выходя из кабинета.

Глава 16.

– Что дальше будешь делать? С регентом советовался?

Навия и Виллен сидели в кабинете и обсуждали недавние события в Галидоре. Сейчас страсти поулеглись и можно было трезво оценить ситуацию. Графиня на допросах дерзила, отказывалась говорить и ехидно скалилась, мол, что вы мне сделаете: я мать вашего наследника.

Но так продолжалось ровно до того момента, пока на допрос не пришёл сам Виллен. При нём графиня не стала капризничать и рассказала всё, что знала. Но заметила, что не собиралась убивать, а собиралась с помощью амулета отвлечь внимание герцога и сына, и сбежать из замка, так как поняла, что Виллен не будет переходить на её сторону и не будет выступать против короля, несмотря ни на что. Виллен же совершенно молча просидел весь допрос и также молча вышел.

После допроса графини в Керале и ректора в Филахе были проведены аресты остальных участников заговора. Но это были уже второстепенные и даже третьестепенные фигуры, которые не влияли на события и сами без руководства особой опасности не представляли. С них взяли клятву молчания и обязали не покидать своих поместий в течение десяти лет. Этот запрет распространялся и на их семьи. Такое наказание было достаточно суровым, так как отделяло бывших заговорщиков от другой аристократии и закрывало их детям путь в академии и в свет. Но этот урок был необходим для назидания. И он показывал силу новой власти.

Графиню же пришлось сослать в единственный в стране монастырь для государственных преступников, в который ранее уже отправили Самейну. И может быть там у них будет время вспомнить и пожалеть о своих ошибках. Ну, или ещё больше озлобиться. Это уже от них зависело.

А теперь Виллену и его помощникам надо было определить свои действия в Галидоре и Керале. Особенно в Галидоре. И первой к кому он пришёл со своими сомнениями ожидаемо была Навия.

У Виллена вообще частенько возникало чувство, что эту молодую женщину: добрую, мягкую, временами смешливую и проказливую, как девчонка, а временами – жёсткую и требовательную, он знает очень давно. От неё он безропотно сносил и лёгкие подзатыльники, и ласковые поглаживания. Ей он не стеснялся и пожаловаться на неудачи, и похвастаться успехами. И знал, что всегда будет выслушан, понят и поддержан. Поэтому он и считал её кем-то вроде старшей сестры. Причём, гораздо более близкой, чем те, с которыми он рос восемнадцать лет.

К герцогу он относился иначе: там было много уважения, даже преклонения, связанного с тренировками и владением шпагой, беспрекословное послушание и желание похвалы. И если герцог скупо, но сердечно хвалил за успехи в фехтовании или за действия в провинции, то принц расцветал признательной благодарной улыбкой и старался ещё больше.

А вот с регентом их отношения ограничивались деловым рабочим общением. У лорда Ромера Шаттена редко находилось для принца сочувствие и одобрение. Вернее, они у него были, но открыто выражать их лорд считал неуместным. И эта сдержанность устанавливала между лордом и принцем определённую дистанцию.

Между тем приближалась середина осени: время, установленное королём для торжественного вступления в должность и время первых итогов трёхмесячной работы. Все были заняты работой, отчётами, учёбой и как-то выпустили из вида собственную подготовку к балу. А ведь на нём должна была присутствовать королевская семья и чуть не половина столичных аристократов.

Замок в Росвике – это не королевский дворец. Но его уже привели в порядок и теперь можно было без стеснения встречать гостей. Однако необходимо было правильно подготовить комнаты, прислугу, кухню, украсить территорию. И за всем этим нужен был контроль. Лорд Шаттен обратился за помощью к Навии. Но она – ни разу не придворная дама и такого опыта у неё не было.

Навия подумала– подумала, да и переложила эту заботу на Ильзену. В конце концов, кому как не ей суметь всё решить наилучшим образом. Ведь большая часть её жизни прошла при дворе.

– Мне кажется, что лучше тебя, тётушка, никто не справится, – закончила Навия своё предложение и просительно заглянула в глаза Ильзене. – Да и мне самой просто совершенно некогда: академия, поместье, да и ещё и этот приём!

Ильзена, которая, судя по её решительному виду, хотела вначале категорически отказаться, теперь задумчиво смотрела на Навию и что-то для себя решала. Наконец она вздохнула и ответила:

– Хорошо, Нави. Я возьмусь за это дело. На самом деле, надо показать всем, что мы тут не бедные родственники, которых можно снисходительно признавать. Мы – хозяева этих земель, назначенные королём и докажем, что этого достойны. Спасибо тебе за доверие, девочка. Завтра же я еду в Росвик.

А Навия облегчённо выдохнула: хорошо, что есть с кем поделиться проблемами и хорошо, что этот кто-то может помочь. Правда, начиная этот разговор она была не совсем уверена в положительном результате.

У самой Навии остались не менее важные дела: надо было обновить гардероб всей их немаленькой семейке. По этому поводу она хотела пригласить портных в поместье, подозревая, что сами мужчины могут такую подготовку проигнорировать.

Так в хлопотах пролетело время и вот торжественный день настал. Все волновались, но старались скрыть это. Ведь они сдавали сейчас своего рода экзамен: что успели за эти месяцы, как справились, что ещё предстоит сделать. Ведь вместе с королём приезжали его советники, его казначей с проверкой о тратах. В новых землях казна была пуста, и король подписал указ о займе из королевского банка.

Приезжал и командующий армией, для проверки южной границы. Конечно, там Виллен и лорд Шаттен ещё ничего не успели сделать, кроме того, что объехали лично все семь пограничных крепостей и познакомились с командирами. Каждый командир и офицер принёс клятву служения Виллену, но все понимали, что полноценное внимание от властей они получат не сразу. Но уже то, что наследник проехал по крепостям говорило о многом. Ведь до этого внимание на приграничные земли обращалось мало. И набеги из степи стали бичом здешних земель.

***

Утром Навия проснулась раньше Таша. Они спали в её покоях всегда, хотя у Таша была своя спальня. Вернее, у них были общие покои с общей гостиной, из которой вели двери в их спальные комнаты. В самих спальнях были ещё двери в гардеробные и туалетные комнаты. Но Таш своей спальней пользовался только для переодевания, а ночевал всегда с Навией.

Она этому не противилась. Потому что считала, что так и должно быть. И разные спальни для мужа и жены– это смешно. Хотя, если задуматься, то может и правильно. Но пока ей Таш был нужен рядом. Чтобы прижаться и почувствовать мощное мужское тело. Чтобы обнять и ощутить ответные крепкие, надёжные и ласковые объятья. Чтобы поцеловать и тут же поймать ответный горячий или нежный поцелуй (зависело от настроения Таша). Чтобы закинуть на него руки и ноги и почувствовать, как тут же напрягается его мужское достоинство.

Навия подняла взгляд на лицо мужа: во сне оно было спокойным, только тревожная складочка между бровей никак не исчезала. Но морщинка на лбу разгладилась, а на губах блуждала улыбка. Ему снилось что-то хорошее, но скоро он проснётся.