Яд для Наполеона - Эдмундо Диас Конде

— Дорогой Жюльен, — продолжил он со слезами на глазах, — хотите ли вы взять в жены любимую вами Сару? Обещаете ли вы перед Господом Богом быть верным ей, любить и почитать ее в здравии и болезнях, в бедности и богатстве, в радости и печали — во веки веков и до скончания своей жизни?

— Да, хочу и обещаю, — молвил Жюльен.

Кюре достал из кармана платок, высморкался и тут же свободной рукой благословил молодых, провозгласив:

— Что Бог сочетал, того человек да не разлучает, — затем решительно спрятал платок и, трепеща от восторга, объявил: — Сын мой, вы можете поцеловать свою жену!

Однако Жюльен, не промолвив более ни слова, подхватил Сару на руки, развернулся на месте и направился с драгоценной ношей к лестнице на второй этаж. И вряд ли он в ту минуту видел что-нибудь или кого-нибудь вокруг.

Отец Барро, не обращая внимания на такой стремительный финал, воскликнул:

— Это мое лучшее венчание! — и, закрыв требник, с благоговением прижал его к груди.

Очень скоро Жюльен и Сара выехали в сторону Вернона — навстречу неотложным делам.

Тем же самым утром в Генте, где в изгнании находился Людовик XVIII, некий итальянский кардинал и бывший французский министр вели неторопливую беседу, прогуливаясь по саду одного известного дворца. Один из собеседников, прихрамывая, опирался на трость.

— Что вы хотите этим сказать? — экс-министр остановился, чтобы дать ноге отдохнуть.

— Все, что способно содействовать восстановлению во Франции порядка, будет доброжелательно воспринято европейскими державами. Церковь, как вам известно, не благоволит к Наполеону. Стало быть, реставрация Бурбонов неотвратима, но… мы, сударь, кое-что не учли в наших расчетах.

— К настоящему моменту судьбы Франции и королевского дома остаются весьма неопределенными. Кроме того, даже офицеры короля придерживаются мнения, что на поле боя Наполеон несокрушим. А посему надо покончить с ним лично — устранить этого человека.

Кардинал, возобновив движение, произнес:

— Однако против него вся Европа. И в Ватикане толкуют, что победа Наполеона невозможна. Его время кончилось. Вы в курсе планов Веллингтона?

— Он намерен выступить со своим войском, усиленным пруссаками, австрийской и баварской армиями, к бельгийской границе. Затем с востока должны подтянуться русские. Хотя, разумеется, какие-то детали могут измениться соответственно обстановке, но основной замысел остается неизменным — обрушиться на Францию с восточного направления.

— Зная корсиканца, я не сомневаюсь, что он ошеломит противников упреждающим ударом, — заметил прелат.

— Если покушение завершится успехом, к тому моменту о Наполеоне сохранится не более, чем недобрая память.

— Н-да, — задумчиво промолвил кардинал. — Вы в подробностях осведомлены о приготовлениях?

— К осуществлению привлечен профессиональный отравитель. Для введения яда будет использовано лезвие, из тех, которыми бреется корсиканец.

— Весьма изобретательно. И когда они предполагали это совершить?

— Первого июня. Но вы сказали «предполагали» — в прошедшем времени?

— Первое июня! Вы имеете в виду, я полагаю, большой военный парад. Остаются считанные дни. Совершенно очевидно — они хотели бы получить максимальную и незамедлительную огласку… — размышлял вслух кардинал.

— В случае успеха заговорщики будут разоблачены и их объявят предателями отечества. Если же покушение не достигнет поставленной цели, у меня есть серьезные основания опасаться, что счеты с ними сведет сам император. Так или иначе — в живых им остаться не суждено. Большая политика — не их удел.

— Надеюсь, господин Талейран, вы позаботились принять меры предосторожности, чтобы избежать подозрений в соучастии.

— Шансы впутать в это дело меня равны шансам доказать вашу к нему причастность. Однако, вынужден проявить настойчивость: почему вы только что употребили прошедшее время, ваше высокопреосвященство?

— Милостивый государь, меньше всего мне хотелось бы видеть на троне отпрысков рода Бонапарта. Смена династии была бы равносильна революции. И все же в планах произошло небольшое, но окончательное изменение. На данный момент — никакого покушения. Нам не следует подвергать себя риску собственноручно делать из этого человека всенародного героя. Если Господу так угодно, пусть убийцей герцога Энгиенского займется Веллингтон. В Ватикане все уверены в победе коалиции. А если что-то сложится не так, всегда будет время вернуться к варианту покушения на жизнь узурпатора.

— Но ваше высокопреосвященство, приготовления зашли уже слишком далеко.

— И тем не менее. Представьте себе, в каком свете предстанут Бурбоны, как только весть об убийстве Бонапарта распространится по стране! Я уверен, что его ветераны возглавят народное восстание, которое навсегда покончит с царствованием этой династии.

— Я отнюдь не убежден, что подобное мнение разделяет и Мсье.

— Раньше нет, — кардинал изобразил улыбку, исполненную политического смысла. — Но все мы знаем, что Мсье нетерпелив. А ему, как законному наследнику трона, следует проявлять если не большую рассудительность, то хотя бы немного больше терпения.

— Насколько я понимаю, Ватикан идет на опережение событий. Однако, ваше высокопреосвященство, я высоко ценю свое время.

— Послушайте меня, Талейран. Затраченное вами время заслуживает вознаграждения. И кроме того, мы когда угодно можем вернуться к уже имеющимся наработкам.

— Что вы предлагаете?

— Заговорщики никогда не бывают вполне удовлетворены. С кем мы, в конце концов, имеем дело? С революционерами, республиканцами, анархистами, либералами? Кто бы они ни были, в любом случае лучше от этих людей отмежеваться. То, что наши и их интересы случайно совпали, отнюдь не означает, что мы стали друзьями. Вы пару минут назад высказали мысль: «Им не суждено остаться в живых». Так действуйте. Устройте утечку сведений о покушении. И всю информацию, в том числе имена участников, вложите прямо в уши господина Фуше, но только ему и никому другому! На агентов и посредников в таком деле полагаться нельзя. Лично позаботьтесь о том, чтобы Фуше принял сторожевую стойку. А уж он-то лучше всех знает, как ему поступить в подобном случае.

— Фуше? Прежде я должен переговорить с Мсье, ваше высокопреосвященство.

— Разумеется, посоветуйтесь, мой друг. Ах, да… вот еще что: не кажется ли вам, что цена вопроса немного завышена? — спросил кардинал, резко остановившись.

— Ваше высокопреосвященство, — Талейран тоже встал как вкопанный, — с покушением или без него, но благодарность друзьям должна стать главной отличительной чертой нового правительства короля.

Заключительная часть променада прошла в молчании.

Утро первого июня было столь же безоблачным, как и во все дни торжеств и празднеств в жизни императора Франции, за исключением только тех, что предшествовали началу русской кампании.