Живая бомба - Фридрих Незнанский

Юля сидела на перилах возле подъезда. Завидев приближающуюся высокую фигуру, она испуганно вскочила на ноги, но, вглядевшись, успокоилась. Это был Камельков. Остановившись от Юли в нескольких метрах, он понурил голову.

— Ну! — гневно сказала Юля. — Чего стал как вкопанный? Хочешь загреметь в милицию? Быстро пошли отсюда!

Юля подошла к Камелькову, схватила его за руку и повлекла к подъезду. Камельков безвольно поплелся за ней.

Лифт оказался на месте. Они быстро поднялись на пятый этаж. Перед тем как войти в квартиру, Юля выразительно посмотрела на Камелькова и приложила палец к губам. Он понимающе кивнул.

— В прихожей никого не было, на кухне — тоже. Соседи, вероятно, легли спать. Юля и Камельков на цыпочках прошли к ее комнате. Камельков при этом сильно прихрамывал на правую ногу.

Войдя в комнату, Юля не стала включать большой свет, а щелкнула кнопкой торшера. Да тут же и охнула. В темном подъезде лицо Камелькова было таким же, как всегда, но здесь, на свету, Юлиному взору открылась ужасающая картина: левая часть лица Камелькова покрылась вздутым багровым пятном. Глаз заплыл. Губа была рассечена, а из уха на щеку стекла тонкая струйка крови.

— Бог ты мой! — испуганно прошептала Юля. — Да он тебя изувечил!

— Чепуха, — прохрипел в ответ Камельков. — Ему досталось еще больше. — Камельков поднес руку к лицу и потрогал опухоль, но тут же скривился от боли. — Черт, — просипел он, — а этот парень хорошо дерется.

— Он закончил специальную академию в Израиле.

— В Израиле? — удивился Камельков. — То-то я смотрю, техника у него уж больно незнакомая.

— Ладно. Садись на диван и жди меня, — распорядилась Юля. Я принесу все необходимое.

— Мне бы водки, — жалобно попросил Камельков.

— Перебьешься, — сказала Юля. — Сиди и не высовывайся. Не дай бог, тебя увидят соседи. Они мне потом житья не дадут.

Юля вышла из комнаты, а Камельков откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Избитое тело ныло от боли. Во время драки он этого не чувствовал, но теперь наступал отходняк. Так всегда бывало после боя. Даже когда он выступал на соревнованиях. Утешала лишь одна мысль: противнику тоже здорово досталось. Камельков был уверен, что сломал-подлецу нос и рассек бровь. Да и по ребрам дал ему хорошо. В общем, белобрысому змею будет о чем вспомнить.

Вскоре вернулась Юля. Поставила перед Камельковым железную чашку с холодной водой и принялась протирать лицо мягкой тряпочкой, смоченной в воде. Когда тряпочка прикасалась к ранам на лице, Камелькову хотелось стонать, но он крепился, боясь разбудить Юлиных соседей.

Промыв Камелькову раны, Юля протянула ему опасную бритву.

— Соседская, — объяснила она. — Я промыла ее одеколоном.

— Зачем это?

— Ты должен разрезать гематому возле глаза. Сама я не смогу.

— Да ну ее к черту, — запротестовал Камельков. — Что я, идиот, резать себе лицо?

— Если не разрежешь, будет еще хуже. Ну, не будь трусом. Это тебе не за девчонкой ухлестывать.

Камельков вздохнул — и взял бритву.

— Над чашкой, — приказала Юля. — Смотри не испачкай одежду кровью.

Камельков склонился над чашкой, сцепил зубы и, досчитав до трех, резким движением взрезал опухоль. Кровь потекла по лицу и закапала в чашку.

— О господи! — хрипло вскрикнула Юля и закрыла лицо руками.

— Это я должен кричать, а не ты, — сморщившись от боли, проговорил Камельков. — Давай, что там дальше?

Юля подождала, пока из разреза вытечет кровь, затем обработала рану одеколоном и наложила пластырь.

' — Готово, — сказала она. — Завтра будешь как огурчик.

— Так быстро? — удивился Камельков.

— Как соленый огурчик, — поправилась Юля. — А через неделю и как свежий.

Твоими бы устами».. — простонал Камельков, осторожно трогая пальцами пластырь.

— Не трогай, — приказала Юля.

Камельков убрал руку от лица.

— Что теперь? — спросил он.

Юля внимательно посмотрела на Камелькова и вдруг прыснула от смеха.

— Что смешного? — с напускным недовольством спросил он.

— Да ничего. Просто с этой повязкой ты похож на пирата. На очень несчастного пирата.

— Тоже мне нашла над чем смеяться. Что, думаешь, я просто так полез на рожон? Я, между прочим, отстаивал твою честь.

— Мою честь? — удивилась Юля.

— Конечно. А чью же еще?

Юля фыркнула:

— Вот еще. Я и бы и без тебя справилась.

— Это вряд ли. Я ведь видел, как ты пыталась вырваться, но этот парень крепко держал тебя за руку.

Юля хотела что-то сказать, но передумала и вместо этого спросила:

— Кстати, как ты оказался рядом с моим домом? Мы ведь полчаса как распрощались.

— Ну да, распрощались. Но домой мне идти не хотелось, я был слишком… слишком… — Камельков замялся, не в силах найти подходящего слова.

— Возбужден? — с усмешкой спросила Юля.

— Ох уж эта твоя привычка называть все собственными именами, — вздохнул Камельков. — В общем, вместо того чтобы поехать домой, я зашел в бар неподалеку от автобусной остановки и выпил кружечку пива.

— И после этого ты решил вернуться? Ты что, собирался прийти ко мне домой?

— Не знаю, — пожал плечами Камельков. — Я об этом не думал. Просто меня потянуло к твоему дому, и я пошел.

Юля окинула Камелькова подозрительным взглядом:

— Скажи, а ты правда следователь?

— Правда, — кивнул Камельков.

— И тебя послали следить за мной?

— Да.

— Значит, ты вступил со мной «в контакт» только ради работы?

— Конечно!

Во взгляде Юли появилось сомнение.

— И я тебе совсем-совсем не нравлюсь?

— Ни капельки, — сказал Камельков и посмотрел на Юлю своим единственным глазом (второй был заклеен пластырем).

Так я тебе и поверила. Ты слишком много о себе воображаешь, Камельков.

— Ты думаешь?

— Да… Странно, я думала, что ты будешь передо мной лебезить и извиняться за свое… шпионство.

Камельков поднял палец:

— Маленькая поправка: я не шпион, а разведчик.

Юля улыбнулась и легонько стукнула Камелькова ладошкой по лбу:

— Дурень ты, а не разведчик. Неужели ты думал, что я не узнаю, кто ты на самом деле?

— Я об этом не задумывался. И вообще, знаешь что!