Виновато море - Люси Кларк

Она почувствовала, как Ной сделал глубокий вдох, словно собираясь что-то сказать, но выдохнул, не произнеся ни слова, и положил на ее руку свою. Миа поднесла ее к своим губам и поцеловала запястье в том месте, где начиналась его татуировка. Она внимательно осмотрела волну, заинтригованная выведенными под ее гребешком цифрами. Насколько она поняла, это была какая-то дата. Она провела по цифрам пальцем.

– А что это значит?

– Памятный день, – ответил Ной, убирая руку и намереваясь подняться, Миа пришлось убрать голову с его живота и сесть. – День, когда умер мой брат.

– У тебя был еще один брат? – Она постаралась не выдать своего удивления.

– Джонни.

– Сколько же ему тогда было?

– Двадцать два.

Судя по цифрам на татуировке, он умер одиннадцать месяцев назад.

Ной свесил ноги с кровати и натянул выцветшие на солнце шорты.

Когда он обернулся к ней, она заметила, что его лицо стало суровым и мышца на щеке сжалась.

– Ной, с тобой все в порядке?

Он изобразил губами улыбку:

– Конечно.

Однако его ответ лишь растревожил ее, поскольку подобная мимика напомнила ей саму себя.

– У тебя есть комната? – поинтересовался он.

– Да.

– Пожалуй, тебе пора возвращаться. Уже довольно поздно.

Миа этого ожидала: она никогда не оставалась с ним на ночь, и, судя по всему, сейчас был не самый подходящий момент спрашивать, почему.

Накинув на себя одежду, она двинулась к двери. Ной с ключом в руках последовал за ней.

– Ты куда-то собрался? – обернувшись, поинтересовалась она.

– Воздухом подышать.

Его глаза потухли, и она предположила, что причиной тому стало упоминание о его брате. Чуть задержавшись в коридоре, она попыталась подыскать для него какие-то правильные слова.

Он запер дверь и сунул ключ в карман.

Ей в голову ничего не приходило.

– Доброй ночи, – пожелал он.

Миа проводила его взглядом, – на его опущенной руке мелькала татуировка. Ей вспомнились слова Джеза: «У него это здорово получается».

(Бали, август)

– Есть для меня что-нибудь? – спросила Кейти, кладя ладони на прохладную полированную деревянную стойку регистрации отеля «Хама-Хайтс».

– Да, – ответил Кетут. – Вам сообщение.

«Пожалуйста, – мысленно взмолилась она, глядя на листок бумаги у него в руке, – пусть там будет сказано, что нашелся мой рюкзак».

– Это из паспортной службы. Вам вышлют замену к концу недели.

– Правда? А еще что-нибудь есть?

– Сожалею, но на сегодня это все, мисс Кейти. Возможно, ваш багаж отыщется завтра.

Ее ладони соскользнули со стойки, оставляя на ней едва заметный влажный след.

– Сколько я уже здесь, Кетут?

– Двенадцать дней, – ответил он, даже не посмотрев в книгу регистрации.

Это означало, что с того момента, как украли ее рюкзак, минуло двенадцать ночей. Хорошо, что с ней оказалась ее сумка, что позволило ей расплатиться с таксистом, доставившим ее в так называемый безопасный отель.

Кейти вспомнилось, как она с безучастным видом, без багажа вошла в солидный вестибюль отеля «Хама-Хайтс». И за стойкой оказался Кетут – в отглаженном бордовом блейзере, с тщательно прилизанными волосами. Приветливо улыбнувшись, он поинтересовался, чем может помочь. От ее имени он позвонил в полицию и британское посольство, в то время как она, находясь рядом, теребила нитку на своем сарафане, пока не распустился подол.

С тех пор она уже трижды побывала в полиции, изнывая от жары в приемной, где стоял запах металла и дезинфицирующего средства, слушая балийскую трескотню разговоров за высокой деревянной стойкой. И каждый раз ей говорили одно и то же: ей сообщат, как только появятся новости.

Она лишилась всего – одежды, нижнего белья, сумочки с косметикой «Шанель», своего недавно приобретенного набора акриловых красок, двух доставшихся ей от Миа платьев, обручального кольца и паспорта. Но больше всего ее удручала потеря дневника Миа. Кейти представляла, как она встретится с теми, кто украл его, схватит их за шиворот и выкрикнет им в их жалкие физиономии все, что она о них думает, чтобы они осознали все сотворенное ими зло.

– Мисс Кейти? – окликнул ее Кетут. – Мисс Кейти, вам нехорошо?

Прижав руку ко лбу, она ладонью ощутила влажную горячую кожу. Она ведь толком не ела и не спала.

– Все в порядке. Просто мне нужно на воздух.

Кейти старалась дышать ровно, направляясь через вестибюль в сад. Дойдя до облицованной плиткой летницы, она обратила внимание на свое отражение в висевшем на стене зеркале в деревянной резной раме и задержалась. Чересчур отросшие волосы висели тонкими прядями – более темными ближе к корням, поскольку они меньше выгорели на солнце. Кейти здорово похудела, что сказывалось в ее впалых щеках и заметно выпирающих ключицах. Она не пользовалась косметикой и совершенно не стремилась восполнить вещи, потерянные вместе с рюкзаком, не считая двух купленных на рынке платьев.

Втянув голову в плечи, она шла по идеально ухоженному гостиничному саду, и легкий ветерок доносил до нее нежный аромат франжипани. Впереди она увидела пожилую даму, которая, нагнувшись, пыталась поймать сорванную с ее головы ветерком панаму. Легкая шляпа покатилась прочь, и дама устремилась за ней – ее мощную грудь скрывал лишь огненно-оранжевый саронг. Панама прикатилась под ноги Кейти, и она подняла ее с травы.

– Благодарю вас! – воскликнула дама в ответ на возвращенный ей Кейти головной убор. – Никак не могу ее удержать.

Кейти, улыбнувшись, пошла дальше.

– Какой прекрасный день! Балует нас погода. Дома я слышала, что здесь всю неделю шли дожди. Вы ведь англичанка?

Кейти кивнула. Она еще ни разу не общалась ни с кем из постояльцев: избегая бара с рестораном, предпочитала все заказывать себе в номер, где никто не наблюдал за тем, как она вяло ковыряет еду.

– Я так и думала! – Щеки жещины раскраснелись от жары, а паутинка лопнувших капилляров еще больше потемнела. – Не припоминаю, чтобы я видела вас с кем-то еще. Вы здесь одна?

– Да.

Наклонившись к ней, дама положила свою теплую руку Кейти на плечо.

– И во всем виноват мужчина, да?

– Простите?

– Потому-то вы и здесь. Разбитое сердце – я права?

Кейти помотала головой.

– О, раньше я безошибочно определяла подобные вещи. Но, наверное, теряю чутье! – Дама рассмеялась, прижимая к груди панаму. – Что же в таком случае привело вас на Бали?