Пират. Капитан - Командор - Андрей Посняков

Андрей невольно усмехнулся: и в самом деле, если разобраться, дурацкая складывалась ситуация! Он, Громов, собирался поселиться во Франции, а французы были союзниками испанцев, тех, кого сейчас весело громили пираты. В точно таком же положении, кстати, был сейчас и шкипер Антуан.

— Думаете о странных переплетениях судьбы? — француз словно бы подслушал мысли. — Да, испанцы — союзники нашего короля Людовика… Но мы с вами лично им ничего плохого не сделали — никого ведь не зарезали, не пристрелили. Просто катаемся себе на кораблике… да берем ничье. Вот, как этот «Красный Барон»… что-то я нигде не вижу его владельца! И вы не видите, мон шер ами? Ай-ай-ай! Похоже, корабль-то — ничей. А мы его нашли! Так, случайно. Ну и заберем себе, не оставлять же такого красавца гнить у причала? Это было бы слишком жестоко, а мы — люди добрые… Ого, господин капитан! Там, на борту, какие-то люди… Спасаются, словно крысы! Ой, ой, ой — даже прыгают в воду!

«Жозефина» мягко подошла к причалу, и остатки ее экипажа, ведомые лично капитаном, не встречая сопротивления, заняли красный корабль!

Андрей все никак не мог поверить, что «Красный Барон» теперь находился в его руках… впрочем, судно еще было нужно вывести из гавани под пушками форта, и сделать это как можно скорее — похоже, на суше все уже подходило к концу, задуманный Громовым план вполне удался.

На суше — да, а вот на море… тут следовало еще постараться!

— Возьмите все эти большие лодки, — подумав, распорядился Андрей. — Набейте их порохом, паклей и всем, что хорошо горит. Бегом!

Матросы ринулись исполнять приказание, не прошло и часа, как готовые брандеры покачивались на волнах в ожидании команды капитана.

— Что ж, ветер как раз такой, какой надо, — Громов покусал губы. — Ставьте паруса, поджигайте запалы… Остальным! Сниматься с якоря, поднять брамсели и блинд. Малым ходом вперед, помолясь!

Реи уже избавили от трупов, сложив останки у левого борта, чтоб потом опустить бедолаг в пучину — достойные похороны моряков. Вся оснастка «Барона Рохо» оказалась в полном порядке, вот только пушек осталось маловато — парусник действительно готовили под торговое дело.

«Красный Барон» шел к выходу из гавани первым, бывшая сейчас в единовластном управлении шкипера «Жозефина» скромно держалась позади, повторяя все маневры захваченного пинаса — или просто «судна», как назвали все подобные корабли, трехмачтовую, проверенную временем, классику.

С форта громыхнули орудия, бастионы окутались дымом, медленно и неохотно уносящимся ветром. Одно из ядер угодило в корму «Жозефины», слава богу, расстояние оказалось слишком велико, для того чтобы даже и двадцатичетырехфунтовое ядро смогло бы причинить слишком уж серьезные повреждения. Так, разнесло часть палубы и фальшборт, да кормовой фонарь сшибло.

И все же это было неприятно — получить такой вот гостинец!

— Черт! Что с брандерами? — пробираясь к бушприту, выругался Громов. — Ну! Давайте же, ну!

Брандеры вспыхнули один за другим, почти разом, рванули желто-красным пламенем, задымили — и ветер услужливо понес густой дым на бастионы форта.

— Поднять все паруса! — быстро распорядился Андрей. — Полный вперед! Уходим.

Со стороны крепости снова грянул залп. Ясно, что стреляли абы как — в дым, в потемки, совершенно не представляя, где, в каком именно месте находится цель. И все же Громову стало не по себе — пушки форта наверняка были пристреляны…

Ветер развеял дым. Показалось небо и светло-синие волны там, впереди! Запоздало ахнул пушечный залп.

— Салют! — оглядываясь, капитан Гром улыбнулся. — Прощальный салют, да. А ведь сладилось всё! Получилось!

«Красный Барон» был тем якорем, что надежно удерживал Громова в здешних морях, давая хоть какую-то надежду на возвращение в свой привычный и казавшийся нынче таким далеким и нереальным мир. Теперь проклятый корабль в его, Андрея, руках, пытаться прорваться сквозь время можно в любом месте — так сказала колдунья, и Громов ей верил, эта хитрая мулатка знала много того, чего никак не должна была знать.

Пушка стреляет с любого места, главное — канонир. И — гроза. Энергия средней грозы, как вычитал когда-то молодой человек, равна энергии небольшого ядерного взрыва — пятнадцать-шестнадцать тысяч тонн в тротиловом эквиваленте. Примерно такой взрыв произошел и там, в Эйкене… А здесь взрывов не будет, здесь только молния, гроза… Одна надежда. И, слава богу, есть корабль, тот самый, с помощью которого только и можно вернуться. Желательно туда, откуда пришел. Но, как сказала захмелевшая колдунья — надо пытаться…

Выйдя из гавани, «Барон Рохо» и «Жозефина» присоединились к дожидающимся их судам и, сменив галс, взяли курс к пиратской эскадре.

Люди Китайца и Бешеного Дирка взяли в Сан-Августине немало добычи, которая, однако, меркла перед захваченным в гавани призом. «Красный Барон» — это судно вызывало явную зависть. Впрочем, покуда пираты веселились! Рейд прошел вполне удачно, немного разжились золотишком и серебром, но большей частью — разного рода добром и рабами. Погибших — в том числе и повешенных с «Барона Рохо» — с молитвами предали морю, и с нарастающим весельем пустились в обратный путь.

Весь Нассау гудел две недели! Пираты проматывали добычу в лупанариях и кабаках, а как-то, устроив салют, чуть было не сожгли город дотла. Губернатор Миллз по этому поводу сильно ругался и даже велел дать зачинщикам плетей, чего Громов, Бьянка и их сотоварищи уже не увидели, ибо, соблазнив приличным жалованьем неких, уже спустивших все свое добро, гуляк, набрали матросов и, наконец, отправились к далеким нормандским берегам. Ушли на «Красном Бароне», «Жозефину» же продали «Бугаю» Бенингхэму с большой скидкой. Гостеприимный берег Нью-Провиденса остался далеко за кормой, впереди — через много недель — ждала Франция, а может быть — Андрей никак не оставлял эту мысль — и хорошая гроза с канонадным громом и молниями, сверкающими, как тысячи солнц!

Океан казался спокойным и пустынным, лишь где-то далеко на юге Громов, глянув в окуляр подзорной трубы, как-то заметил белые лоскутки парусов, быстро пропавших из виду.

Это была эскадра решительного испанского адмирала дона Франсиско де Ригалья-и-Альберона, возвращавшаяся в сожженный пиратами Сан-Августин с грузом американского золота. Узрев разрушенный город, адмирал тотчас же выделил для мести часть кораблей, в том числе — и все свои красавцы-фрегаты. Виноватых особо не искали, просто выбрали два ближайших крупных поселения «проклятых английских собак» — Нассау и Чарльз Таун, — потом дон Франсиско лично швырнул игральные кости… Не повезло Нассау — стоявшие на рейде фрегаты обстреливали город часов пять, после чего в дело пошли войска…

Кто-то из жителей сумел бежать в горы, губернатор — откупился. Опытный и далеко не глупый пиратский капитан Бенингхэм, при виде многочисленных чужих парусов, отплыл на шхуне неизвестно куда, вскоре объявившись в Джеймстауне, где вновь занялся своим привычным делом. А вот Жозефу Китайцу и Бешеному Дирку удача изменила — оба были пойманы испанцами при попытке бежать, опознаны и после короткого, но справедливого суда повешены на реях собственных кораблей. Говорят, этих всегда удачливых парней предал кто-то из их ближайших соратников — испанцы точно знали, кого и где искать. Может быть, не обошлось и без предательства, но по всему вновь отстроившемуся через некоторое время Нассау ходили упорные слухи о сверхъестественной подоплеке этого дела. По крайней мере, все мулаты и негры знали — Китаец и Бешеный Дирк обидели самого Великого Ме! Вот тот и наказал обоих. И поделом. А не ссорьтесь с чужими богами и духами! Никогда.