Гробницы Немертеи - Марианна Алферова
Шрифт:
Интервал:
– Необитаемых планет еще больше, – отозвался Ноэль. – А, кстати, что ты еще знаешь о Бродсайте?
– Одно время он был префектом по закупке вооружения для Ройка, но потом случился какой-то скандал, и он вынужден был уйти.
– Как его подпустили к оружию? – изумился Атлантида. – Он же псих!
– Он большой артист, – ухмыльнулся сукки Кай-1. – Идемте, мне не терпится увидеть брата.
– Надо вырыть убежище в песке и переждать жару. Иначе мы умрем от теплового удара. Мне кажется, я уже вижу белый огонь…
– Что за белый огонь? – поинтересовался сукки Кай-1. – Огонь, который вспыхивает перед взором человека прежде, чем тот умрет от жажды в пустыне.
– Никогда о таком не слышал, – признался главный сукки, а его товарищ молча кивнул.
– Не помню, откуда это знаю. Кажется, где-то читал.
Платон подивился: как же смела подвести его генетически уплотненная память? Наверное, это от жары. Перегрев. Вот что значит привычка носить шляпу с охладителем. Или с вентилятором.
– Идем, – сказал сукки Кай-1. – Вы пили воду, значит, должны идти вперед. И белый огонь вам не грозит.
И они пошли дальше. Впереди вдруг появился дворец, точь-в-точь пучок ракет-носителей, заколебались лохматые макушки ройкских пальм, и заросли ползучей акации окутали три остроконечные, больше похожие на обелиски пирамиды. Атлантида ускорил шаги и почти догнал обоих сукки.
– Не торопись, – сказал негуманоид, – это всего лишь мираж.
И дворец, и пирамиды исчезли. Среди черных камней заструилась голубая река, окруженная деревьями. Платону вновь безумно захотелось пить.
– Лучше смотри под ноги, – посоветовал житель пустынь. – Тогда миражи не будут отвлекать.
Атлантида оглянулся. Ноэль тащился следом. Серебряная шапка ослепительно сверкала в лучах Ба-а. И как он выдерживает! Платон обмотал голову обрывком погребального савана, который так удачно прихватил с собой из саркофага, но и в таком головном уборе ему казалось, что кто-то в такт ударам сердца лупит его медным тазом по голове. Бам-бам-бам… Каждый шаг отдавался нестерпимой болью в ушах. Губы склеились, вокруг рта образовалась противная пленка.
Надо весь песок Долины смерти пустить на песочные часы. Когда образуются впадины, заполнить их водой, и не станет пустыни, а вырастет один огромный сад. И в том саду построить много-много храмов с колоннами и сделать там полочки, а на полочки поставить песочные часы из прозрачного небесного стекла, тысячи часов, миллионы часов, и наполнить их горячим песком пустыни. Песок будет течь, но никогда не потребуется переворачивать колбы часов. Ведь песок станет струиться то вниз, то вверх, нужно лишь надеть на тонкие талии стеклянных колб антигравитационные золотые колечки. А в голубом небесном стекле будет угадываться женское, привлекательное, ускользающее, утекающее… Приручить их, окольцевать…
Атлантида вновь оглянулся. Ноэль так серебряной шапки и не снял.
– Брось свой дурацкий шлем! – крикнул Платон. – Ему цена-пять кредитов.
Ноэль поднял голову, посмотрел на него (глаза его были мутны, как пустынные соленые озера), усмехнулся и поплелся дальше. Песок течет то вверх, то вниз… и ты бегаешь между полок, и крутишь колечки, и направляешь время… когда-то очень давно… час в сутках был разной длины… и часы регулировали в зависимости от продолжительности дня… Двенадцать часов света, двенадцать тьмы… Свет – это день, а тьма – это ночь. Все естественно, и тьма отделена от света. И никаких равных отрезков, ведущих к условности. Только день и ночь… С каким трудом люди отказывались от естественного в угоду точности. А песок течет все быстрее. Не успеть… весь песок высыпался, и обратно ему нет пути! Одни часы сломались, потом другие. Платону надо сообщить людям, сколько осталось времени… А он и сам не знает… Сейчас придет хозяин часов… и скажет…
А кто хозяин часов?
Он не сразу заметил, что оба сукки отчаянно машут руками и орут:
"Бегите!” Атлантида растерянно оглянулся. Никого вокруг – только Ноэль бредет следом. Потом догадался поднять голову. С востока медленно наплывала серая тень – поначалу Платон принял ее за тучу. Но почти сразу понял, что ошибся – она больше походила на мелкую сетку, а края ее постоянно меняли очертания. Больше всего плывущая тень напоминала огромную птицу с острым клювом и жадно раскинутыми крыльями. Сукки вновь заорали и помчались вприпрыжку, уже не обращая внимания на притомившихся людей. Из-под задних лап ударили фонтанчики песка. Их резвость очень не понравилась Атлантиде. Он тоже побежал – если его хаотичные рывки и шатание можно было назвать бегом, – но фигуры сукки впереди становились все меньше и меньше. Ноэль трусил довольно резво и даже приблизился к Платону. Серая тень в небе еще больше вытянулась. По низу у нее колебалось что-то вроде бахромы, и бахромки эти удлинялись и двигались. Каждая самостоятельно…
Ноэль почти настиг Атлантиду.
– Быстрее! – выдохнул он. Кажется, его приятель тоже знал, что за серая тварь целится в них клювом.
Один Платон ничего не понимал. Не понимал, но бежал. Только ноги почему-то не хотели передвигаться с нужной быстротой. Атлантида и Ноэль теперь бежали рядом. Тень была уже почти над ними. Да, тень накрыла их… Но она не заслоняла солнце. А тело налилось совершенно нестерпимой тяжестью. Ноги стали свинцовыми… Смерть, смерть… серая смерть… песочные часы… остановившиеся… весь песок вытек… прямо на лоб… Атлантида запрокинул голову. Сверху на него сыпался песок. Серая бахрома превратилась в струйки песчаного дождя. Он глянул под ноги песок был ему уже по колено. Он прыгнул вперед – дождь пошел сильнее… Песчинки, шурша, текли по костюму… Ноэль сделал сразу несколько прыжков и опередил Платона. Его комбинезон весь покрылся серыми островками песка. В ужасе Атлантида понял, что песок не ссыпается вниз, а налипает на одежду Ноэля. Только серебряный шлем по-прежнему сверкал – песчинки соскальзывали с металлической поверхности. Платон посмотрел на себя – на условно белом костюме повсюду серели песчаные лишаины. Они разрастались, и тяжесть становилась непомерной. Каждый шаг мог стать последним – сделать новый не хватит сил. Песок скрипел на зубах. Атлантида посмотрел на руки – они были облеплены песком. Кое-где даже наросли бородавками серые бугорки. А туча наверху уже не напоминала остроклювую птицу она уплотнилась, зависла над жертвами огромным грибом и спустила вниз тысячи серых бахромок. Песок сыпался и сыпался. Платон почти механически – в ту минуту он вряд ли что-то соображал, песчаный дождь глушил все мысли, – с неимоверным трудом расстегнул пуговицы, ибо их тоже облепил песок, и скинул пиджак. Сразу стало куда легче, и он смог сделать несколько шагов. Ноэль последовал его примеру и расстался с комбинезоном, который теперь напоминал скульптуру без головы и рук. Раздевшись, Ноэль тут же совершил рывок – почти как сукки. Песок спешно стал облеплять его, но он бежал, не останавливаясь, и выскочил из-под песчаной летучей тени. И сразу же серый лишайник стек с него с шорохом осеннего листопада. Атлантида попытался скинуть брюки. Но нет – песок зацементировал все застежки намертво. Пришлось идти дальше, волоча на себе килограммов пятьдесят. А вес все увеличивался. Три шага, и Платон остановился. Качнулся вперед. Между ним и Ноэлем оставалось всего-то метров пятнадцать. Пятнадцать метров между спасением и смертью. Непреодолимых метров. Он хотел закричать, но песок облепил губы. Песок залепил защитные очки, и их приходилось постоянно протирать. Но все равно почти ничего не было видно. Несмотря на очки, глаза нестерпимо жгло. Атлантида не был уверен, что видит Ноэля сквоь струи песчаного дождя. Вон он бежит. Остановился. Почему остановился? Обернулся. Кинулся назад. Наверное, очередной мираж.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!