Королевская кровь. Скрытое пламя - Ирина Котова

Профессор открыла дверь, зашла в апартаменты, включила свет. Стала раздеваться, и тут ее внимание привлекло какое-то шуршание со стороны окна. Она тут же насторожилась, проверила щиты, подошла сбоку, выглянула, готовясь ударить. И чуть не рассмеялась от облегчения.

О стекло снаружи упорно бился бумажный голубок, и Вики открыла окно, впуская его в комнату. Голубок сделал круг и упал ей в руки, превращаясь в обычный сложенный лист бумаги.

Виктория раскрыла его и, хихикая, чувствуя, как поднимается упавшее было настроение, пошла в ванну, на ходу сбрасывая туфли. На вырванном из тетради листе была быстрыми штрихами нарисована ее потешная физиономия с огромными клыками, сведенными в кучку глазами и вставшими дыбом волосами. И чтобы она точно не ошиблась в идентификации персонажа, снизу неровным почерком было приписано: «Кусака Злобная. Подвид: самая красивая».

Виктория выбросила листок в корзину и забралась под душ. Надо попытаться выспаться, завтра у нее первая пара.

* * *

К концу праздника Алина все-таки задремала на коленях рассказывающего ей про свою матушку и про предстоящую военную службу Матвея, и тот, как ребенка, на плече принес девушку в ее комнату. Это принцесса помнила уже совсем смутно. Растянулась на кровати прямо в одежде и заснула, а в ушах еще стоял шум гулянки и песни пьяных студентов.

* * *

У Максимилиана Тротта закончилась последняя пара, и, пока студенты выходили из помещения, он собрал со стола материалы и протер доску. Макс был доволен: откровенно слабых слушателей было всего ничего, и все они вылетят на первом же зачете. Те, которые переживут зачет, тоже будут постепенно отсеиваться, пока не останется несколько человек, таких же влюбленных в науку, как и он сам.

И тогда, возможно, он подумает о том, чтобы наконец-то взять учеников.

Или не подумает. Гадать, что будет с ним через несколько лет, бессмысленно.

Тротт даже был благодарен Алексу, что тот затеял всю эту авантюру с ловлей демонов, потому что не преподавал очень давно и забыл, как ему это нравилось.

Он вышел из лектория, готовясь снова увидеть у двери сидящую на полу Богуславскую с синими от холода коленками, но ее не было.

«Неужто сдалась?» – Макс почувствовал удовлетворение, приправленное, однако, некоторым разочарованием. Впрочем, это к лучшему. Он стал уставать от ее косичек и очков, постоянно мелькавших где-то рядом.

Макс не любил навязчивых женщин и давящих на жалость девочек. Впрочем, людей он вообще не особо жаловал. Исключением были его друзья.

Он прошел по холлу первого этажа, опустевшему после окончания занятий, свернул в коридор. Стены после пар переливались радужной волной – несколько тысяч юных магов на практиках создавали такой стихийный заряд, оседавший на древних стенах, что здание давным-давно было зачаровано на послеобеденное «самоочищение» от излишков магии. Накопленный за день магресурс «сливался» по стенам в преобразователь и превращался на выходе в электричество.

И, надо сказать, университет благодаря этому сильно экономил на коммунальных платежах.

– А ну стой, злодей! – прогромыхал голос слева. Профессор Тротт повернул голову и увидел старого знакомца-камена.

– Здравствуйте, Аристарх, – вежливо сказал он, останавливаясь. К концу седьмого курса имена каждого из ста семидесяти каменов студенты знали назубок. А Макс всегда отличался хорошей памятью.

– Вежливый, ишь ты, – прогудел недовольный голос из-за его спины. – Прям и не скажешь, что на самом деле гад бездушный.

– И вам здравствовать, Ипполит, – с иронией произнес Макс. – Чем я провинился, уважаемые?

– Тем, что на свет родился, – глумливо захихикал камен, но Аристарх шикнул на него:

– Не отвлекайся, старикашка!

Ипполит сразу же состроил важное и суровое лицо.

– Мы тут с Ариком, понимаешь, вспоминали-вспоминали и вспомнили. Был пятьдесят четыре года назад один случай. В энтом самом коридоре. Когда некие семикурсники, упившиеся самогону, договорились наколдовать в кабинет тогдашнему ректору зубастых жаб. И то ли перепутали чего, то ли недоучками были, что вернее, но жабы те пожевали до непотребного состояния практически законченную монографию ректора.

– И? – невозмутимо процедил Макс. Веселое было время, да.

– А мы ведь вас не выдали, Максимушко, – тоном опытного шантажиста протянул сзади Аристарх. – А то б не закончили вы сие заведение. А сейчас подумали: Алмазка тут бывает, будет весело поделиться. Он ведь монографию-то так и не восстановил, бедолага. Все грозился поймать жабоделов и заставить их писать ее заново, замуровав в кабинете. Нрав-то у него нелегкий, у сердешного.

– Все, я посыл понял, – перебил издевающегося камена профессор Тротт, стараясь не смеяться – уж слишком забавны были эти морды. – Что вы хотите?

– Прекрати над девчонкой измываться! – гаркнул Аристарх, и гулкое эхо прокатилось по пустому коридору. – Довел бедняжечку, она аж полы моет у старшего курса, чтоб ей твой предмет объясняли. В библиотеке просиживает, а девка молодая, ей гулять надобно, воздухом дышать! На полу сидит, отморозит себе женское, кто ей детей потом сделает, ты?

Лицо лорда Тротта из недоумевающего постепенно становилось понимающим, а потом и раздраженным. А камен продолжал, подвывая на особо прочувственных местах:

– Ууусушил молодицу дочерна уууже, а емууу хоть бы хны – рожу тяпкой, и шагает мимо! Слезы девичьиии его не трогают! Довел – доучилась, на зачет сегодня не пришла! Мало тебя пороли, мало!

– Кхе, кхе, – прокашлялся Ипполит, – Арик, в университете порку уж четверо веков как отменили.

– Неважно! – слезливо отрезал голосящий. – Пусти Алинку на занятия, а то хуже будет!

– Так это она вас подговорила? – ледяным тоном спросил лорд Тротт, и древние шантажисты почему-то умолкли, смущенно потупив глаза.

– Сами мы, сами, – пробормотал Ипполит неуверенно, – иницьятиву проявили. Она, наоборот, просила ничего не говорить. Но мы ж всё видим, всё замечаем, да и разве ж можно такой козочке да не помочь? Ты глаза-то открой, Максимушко, перестань ребенка мучить. Учиться она хочет, как и ты хотел, только вот для тебя половой принадлежностью не вышла.

– Значит, говорите, ее сегодня в университете не было? – очень спокойно уточнил Тротт.

– Дык даже зачет пропустила, а для нее это невидаль! – с надеждой воскликнул Аристарх.

– Хорошо… – непонятно протянул Макс и пошел дальше.

– Эй! – недоуменно крикнула ему вслед одна из каменных морд. – А что нам-то ответишь, малец?

Профессор остановился, повернулся.

– Некрасиво, уважаемые, шантажом заниматься. Можно ведь и немоту на пару веков схватить. Нечаянно.

– Вот гад! – прочувственно проорал ему вслед Аристарх.

– Никакого уважения к старшим! – вторил ему Ипполит.