Медитация сатипаттхана - Бхикку Аналайо

чувственность, то мы можем сравнительно детально созерцать части тела и менее детально – элементы. Обращение к своей смертности также может занимать важное место в понимании эфемерной природы чувственных удовольствий. Во время созерцания ощущений мы можем, в частности, высматривать непостоянную природу приятного ощущения, а также, в связи с состояниями ума, мы можем, в частности, отслеживать присутствие или отсутствие в уме похоти. Первое из пяти препятствий, а также ведущие к его возникновению и исчезновению условия, будут естественно узнанными, и развитие пробуждающих факторов может происходить благодаря особому упору на бесстрастие.

Если часто появляются ненависть и раздражение, то после быстрого прохождения по частям тела мы можем решить обратиться к деталям и медленно сканировать элементы. Обращение к смертности снова вносит свой вклад благодаря воспитанию у себя прощения. В случае созерцания ощущений, изменяющаяся природа болезненных ощущений предлагает удобную точку акцентирования, так же как охваченный неприятием ум и соответствующие препятствия во время двух последующих созерцаний. Благодаря пробуждающим факторам особое внимание может быть обращено на тему отпускания.

Если ни один из описанных выше двух случаев не подходит к нашей ситуации, то есть шансы на то, что способ практики, соответствующий имеющейся у индивидуума разновидности склонности к заблуждению, сможет заполнить этот пробел. Чтобы противодействовать основному способу отвлечения, который является характерным для заблуждающихся индивидуумов, первые два созерцания тела могут помочь сформировать непрерывность телесной внимательности, за которой следует придание особой важности живой полноте текущего момента вместе с созерцанием своей нравственности. Кроме того, радость пребывания в данном моменте помогает ослабить склонность к отвлечениям. Нейтральные ощущения и заблуждающееся состояние ума могут стать важнейшими аспектами созерцания ощущений и ментальных состояний. Вместе с этими препятствиями особое внимание может быть обращено на апатию и вялость или же на тревогу и беспокойство. Развитие пробуждающих факторов может быть осуществлено вместе со специальным упором на тему прекращения.

Высказанное выше предложение работать с тремя основными видами характера не означает предложение обязательно использовать жесткую схему во всех случаях. В зависимости от того, какова наша медитативная практика в общем или даже во время конкретного занятия, мы можем решить, что есть необходимость в соответствующей настройке. Действуя в рамках семи созерцаний, иногда ум может просто, к примеру, не быть способным зарождать пробуждающие факторы. Поэтому мы просто удовлетворяемся простым установлением первого из них, внимательности, и развиваем его большую часть времени. Работать с внимательностью всегда полезно и в некоторых случаях может появляться возможность перейти к другому пробуждающему фактору.

Представление, что мы должны найти для себя один способ практики и затем стоически продолжать следовать ему всю свою жизнь, в определенной степени следует в направлении, противоположном развитию подлинной внимательности. Настоящее же развитие во многом зависит от знания того, что происходит прямо теперь и последующей правильной настройки практики, вместо того чтобы включать режим автопилота, как только садятся на свою подушку для медитации.

В Самьютта-никае приводится сравнение с двумя поварами (SN 47.8; Anālayo 2013: 239). Один не обращает никакого внимания на вкусы своего хозяина. Другой же, наоборот, внимательно относится к его предпочтениям, к тому, какую еду его хозяин больше любит и какую хвалит, исходя из чего он приспосабливается под его вкусы, когда готовит блюда. Очевидно, что это более предпочтительный способ действия.

Нерадивый повар, который не обращает внимание на то, как принимается приготовленная им пища, иллюстрирует тот вид человека, практикующего сатипаттхану, который не обращает внимание на то, ведет ли выполняемая им практика к собранности ума и уменьшению загрязнений. Очевидно, что это не тот путь, которым нужно следовать. Вместо этого противоположный пример с хорошим поваром соответствует нашей цели внимательно следить за развертывание (развитием) нашей практики сатипаттханы. Это требует обращения внимания на то, какой тип практики лучше подходит для нас в общем, а также на то, что является предпочтительным в данной ситуации.

В связи со способом практики, который я представляю в этой книге, оставляются открытыми ворота для настройки практики, когда только представляется такая возможность. И даже в повседневной жизни, если есть такая необходимость. Мое предложение заключается в поддержании общей схемы всех семи упражнений как основной точки отсчета и маркера непрерывности. Но в этих рамках каждый практикующий может делать больший или меньший упор на одном или большем количестве из этих семи или даже придавать различную степень важности определенным аспектам в пределах одного созерцания.

Например, может быть момент, когда в силу внешних обстоятельств естественным образом появляется тема смерти. И тогда особенно важно уделять большее внимание третьей спице в колесе практики, когда следует созерцать труп в сочетании с осознаванием возможности последнего дыхания, с тем, чтобы прямо посмотреть на свою смертность. Иногда вслед за этим может становиться более актуальным нечто другое, и тогда мы перенастраиваемся. Таким образом, введение в практику элементов творчества и любознательности оказывается полезным для быстрого следованию к освобождению.

Ключевые аспекты

Определенный вид «внимательности» к тому, что требует данная ситуация, который раскрывается через сравнение с поваром, вместе с общей направленностью на «освобождение» сатипаттханы, как прямого пути к достижению ниббаны, отражает два важнейших качества того вида практики, который я здесь представил. Вместе с другими ключевыми моментами это затрагивает то, на что я хотел бы кратко указать как на «жемчужину» практики сатипаттханы.

Первое из этих пяти качеств находит свое выражение в приведенном в Сатипаттхана-самьютте сравнении, где описывается то, как обезьяна может избежать своей поимки охотниками или же как перепел может побеждать сокола, пока он находится на своей территории (SN 47.7 и SN 47.6; Anālayo 2003: 56 и 2013: 24ff). Точно так же и мы, пока остаемся на своей территории внимательности, находимся под ее «защитой». Этот нюанс с «защитой» также становится очевидным, когда приводится сравнение с двумя акробатами, о чем уже было сказано во второй главе. Оба акробата заботятся о своей безопасности, чтобы иметь возможность обезопасить другого.

В соответствии с тем видом практики, который я представил в этой книге, медитация сатипаттханы может выполняться благодаря развитию «телесной» формы внимательности. Такое внимательное наблюдение за телом иллюстрируется двумя сравнениями, в которых описываются шесть животных, привязанных к крепкому столбу, или некий индивидуум, несущий наполненную до краев маслом чашу через толпу людей, наблюдающих за танцующей и поющей прекрасной девушкой, о чем уже шла речь в первой главе.

Другое качество, также обсуждавшееся в первой главе, – это открытая «восприимчивость», для которой приводился пример с пастухом, который может просто расслабленно наблюдать за коровами издалека, когда урожай с полей уже собран. Если добавить к этому