Драгоценный камень - Норма Бейшир

– Но ведь нет уверенности, что это так.

– Ты сама видела. Делай выводы.

Дасти опять пожала плечами:

– Не знаю, что и подумать.

Айан в отличие от дочери знал, ибо думал о лошадях, которых пришлось усыпить в «Миопии».

И хотел знать, нет ли тут какой-то связи.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Нью-Йорк, октябрь, 1987

Боль была непереносимой.

Слоун смутно сознавала, как санитары «скорой помощи» выносили ее из самолета в аэропорту Ла-Гуардиа, потом грузили в машину и везли в госпиталь в Манхэттене. Она помнила только, что Джордан был рядом и держал ее за руку. Он что-то говорил, но из-за громкого воя сирены Слоун ничего не слышала.

Она помнила боль. Ужасную боль, которая разрывала все тело. Безжалостную, неумолимую, не утихающую ни на секунду.

Теперь Слоун везли по ярко освещенному шумному коридору приемного покоя госпиталя. Джордан шел рядом и по-прежнему сжимал ее руку, а два санитара, ловко маневрируя высокими носилками на колесиках, ввезли Слоун в смотровую комнату. Сестра тут же задернула тяжелые зеленые портьеры и проверила у пациентки пульс.

– Доктор сейчас придет, – сказала она Джордану. – На каком месяце ваша жена?

– На седьмом, – ответил Джордан. – Ребенок должен появиться в декабре.

Сестра обхватила предплечье Слоун широкой манжетой и измерила давление. Покачав головой, она быстро сняла манжету.

– Кровотечение есть?

– Небольшое.

– Тошнота?

Джордан кивнул.

И тут вошел доктор, худой мужчина лет под пятьдесят, в зеленом хирургическом костюме. Он и сестра что-то тихо обсудили, и доктор обратился к Джордану:

– Вам придется подождать в…

– Нет! – вырвалось у Слоун.

– Только на время, пока я буду ее осматривать, – сказал доктор.

Джордан кивнул и посмотрел на жену.

– Это недолго. Тебя осмотрят, и все.

– Нет! – Слоун крепко вцепилась в его руку.

– Я буду рядом, в коридоре. – Он высвободил руку. – Как только меня позовут, я вернусь. – Он наклонился, поцеловал Слоун в лоб и тихо вышел.

Доктор посмотрел на Слоун.

– Когда начались боли?

– В самолете… – Она говорила с большим трудом. – Мы летели из Техаса… я не знаю. Час назад, может быть, раньше.

– Это все? Вы уверены?

– Нет… не уверена. – «Зачем он задает так много вопросов? Разве не видит, как мне больно?» – Я знаю только, что это началось в самолете.

– А что было до этого? – Доктор снял с нее простыню. Белые слаксы в промежности были пропитаны кровью. – Тошнота, спазмы?

– Сегодня утром… я не могла есть. Все время мучили позывы на рвоту, хотя желудок был совершенно пустой.

– А спазмы?

– Да, – выдохнула Слоун. – Но не такие острые, как сейчас.

Доктор повернулся к сестре:

– Измерьте еще раз давление.

* * *

– У вашей жены очень высокое артериальное давление, – сказал доктор Джордану. – Это опасно. В данный момент инсульт весьма реален.

– И что же делать? – встревожился Джордан.

– Полагаю, необходимо как можно скорее прервать беременность.

– А есть другой выход?

Доктор покачал головой:

– К сожалению…

– Вы это уже сказали ей?

– Пытались. – Доктор тяжело вздохнул. – Она не соглашается прервать беременность, даже если выкидыш неизбежен.

Джордан вперил в доктора мрачный взгляд.

– Уверяю вас, ничего больше сделать нельзя, – тихо проговорил доктор, будто угадав его мысли. – Потеря ребенка неизбежна в любом случае, но если мы сделаем все вовремя, то, возможно, удастся спасти жизнь вашей жене.

– Возможно? – Джордану хотелось ударить его. Умом он понимал, что доктор лишь выполняет свою работу, объясняя ему реальную ситуацию, но он держался чертовски холодно и равнодушно. – Мне нужно увидеть ее. Сейчас же!

– Нет. Это исключено.

Джордан в отчаянии мерил шагами комнату. Слоун и слышать не хотела о том, чтобы прервать беременность.

– Ты что, глухая? – раздраженно бросил он. – Доктор говорит, что ты на грани инсульта! Это может убить тебя, черт возьми!

– А я говорю – нет! – упрямо твердила она.

– Но ты потеряешь ребенка в любом случае! – выпалил Джордан и, сразу же пожалев о своих словах, ласково взял жену за руку. – Прости, я просто беспокоюсь за тебя.

– Но ты же хотел ребенка! – простонала она. – Своего собственного ребенка…

– Но не ценой твоей жизни!

– Я все равно не согласна… – Слоун внезапно замолкла, почувствовав острую боль.

Испуганный Джордан позвал доктора и вернулся к Слоун.

– Если не подпишешь согласие, подпишу я.

– Ты не имеешь права!

– Имею! Я твой муж!

– Я никогда не прощу тебе этого.

Он грустно посмотрел на нее.

– Если я не подпишу, то никогда не прощу себя.

Следующие несколько часов показались Джордану длиннее нескольких суток. Он сидел в небольшой комнате отдыха в родильном отделении госпиталя, ожидая, когда ему позволят увидеть жену. То, что ее оставили в этом отделении, где все время раздавались крики новорожденных младенцев, Джордан считал жестоким. Ведь Слоун и без того очень тяжело! Вероятно, она скоро придет в себя после всех лекарств, какими ее напичкали. С одной стороны, Джордан хотел поскорее увидеть жену, а с другой – не знал, как сообщить ей о том, что она потеряла ребенка. Слоун станет упрекать в этом его, и он даже не успеет сказать, что ничего не подписывал. В этом не было необходимости. Беременность прервалась сама собой.

Джордан посмотрел на Тревиса, сидевшего рядом с ним на кожаном красном диване. Экономка привела мальчика сюда вскоре после того, как Слоун поместили в эту палату, и Тревис был в оцепенении. Джордан потрепал его по плечу:

– С мамой все будет в порядке.

Тревис кивнул.

– Да, – сказал Джордан. – Даю тебе слово.

Мальчик поднял на него серьезные глаза:

– Кого ты успокаиваешь, Джорди? Меня… или себя?

Прямота Тревиса удивила Джордана. «Настоящий сын Слоун», – подумал он.

– Обоих, – ответил он. – И тебя, и себя.

– Она знает? Ну, насчет ребенка.

– Еще нет.

– Ты ей скажешь?

– Да. Думаю, сказать должен именно я.