Тайна Ольги Чеховой - Нина Воронель

Оленька наслаждалась коротким перерывом в работе. Следующий фильм был уже запланирован, но еще не вполне готов к съемкам, а осень наступила теплая и солнечная, и даже листопад, который обычно действовал на нее угнетающе, был светлым и прозрачным. Настроение омрачил неожиданный и непонятный звонок из управления штандартенфюрера СС Вальтера Шелленберга. Интеллигентный голос в телефонной трубке вежливо поинтересовался, готова ли уважаемая фрау Чехова принять представителя штандартенфюрера на своей вилле в Глинеке. Оленька не сочла возможным отказаться от столь любезно предложенного визита, и в назначенное время черный автомобиль припарковался у ворот дачи. Нельзя сказать, что приезд гостя обрадовал Оленьку, но все же просьба о визите звучала не угрожающе, а скорей почтительно, так что она смирила участившееся было сердцебиение и встретила гостя улыбкой.

Он представился ей с не менее лучезарной улыбкой и спросил, не согласится ли госпожа Ольга — ведь можно называть ее этим славным именем? — поехать с ним в канцелярию штандартенфюрера?

— Как, прямо сейчас? — удивилась Оленька.

— Да-да, именно сейчас! Ведь вы собирались уделить мне какое-то время, так уделите его господину Шелленбергу, который жаждет вас видеть. Много времени это не займет.

Оленька минутку подумала и согласилась: к приезду гостя она, как всегда, была красиво одета и причесана, как и подобает кинозвезде.

Черный автомобиль мчался как ветер, и не успела Оленька привыкнуть к мысли о том, куда ее везут, как машина остановилась у подъезда элегантного дома на Принц-Альбрехт-штрассе.

Охранник у входа приветствовал ее спутника привычным гитлеровским жестом и пропустил их в просторный вестибюль, заполненный стремительно двигавшимися фигурами в черных, туго подпоясанных униформах. На арке над лифтом было написано: «Моя честь — моя лояльность». Поднявшись на несколько этажей, они попали в другой вестибюль, на этот раз пустынный, и оказались у двустворчатой двери. Хорошенькая секретарша отворила дверь и ввела Оленьку в большую комнату, пол которой был накрыт роскошным ковром.

Шелленберг сидел за огромным письменным столом у окна, затянутого мелкой металлической сеткой (Оленька вспомнила, что эта сетка, говорят, реагирует электроимпульсами, когда кто-либо приближается к канцелярии штандартенфюрера), и что-то писал. Секретарша подвела актрису к столу и усадила в глубокое кожаное кресло.

Заметив Оленьку, хозяин кабинета приподнялся, и лицо его озарилось широкой улыбкой, которая заставила гостью улыбнуться в ответ.

— Спасибо, что согласились приехать ко мне, прекрасная госпожа Чехова.

— Не могла же я отказать вам, господин штандартенфюрер, когда вы так очаровательно улыбаетесь.

— Я надеюсь, что вы не откажете мне в просьбе, с которой я собираюсь к вам обратиться. Это касается дела государственной важности.

— Только не пугайте меня, я не имею никакого отношения к делам государственной важности.

— Это дело особое, деликатное, и именно вы к нему причастны. Но никому, кроме нас двоих, о нем знать не следует. Это касается нашего дорогого фюрера.

— О боже, я-то тут при чем? — вырвалось у Оленьки.

— Именно вы и при чем, вы же знаете, как он к вам относится. А в последнее время фюрер сам не свой из-за битвы под Сталинградом. Вы что-нибудь об этом слышали?

— Я как-то не очень прислушиваюсь к военным новостям.

— И напрасно — наши доблестные войска увязли под варварским Сталинградом. Это очень далеко от наших границ, и поэтому трудно обеспечить снабжение боеприпасами и всем необходимым.

Оленька не стала напоминать, как предупредила когда-то Геббельса, что Россия слишком большая страна, чтобы ее покорить даже внезапным нападением, а просто спросила, чем она может помочь.

Шелленберг немного помолчал и наконец признался, что очень просит Оленьку поехать с ним в «Вольфшанце» — «Волчье логово», лесное убежище фюрера:

— Из-за этого треклятого Сталинграда наш фюрер потерял интерес к жизни и даже к своему любимому кино. Он отказывается смотреть фильмы, и только вы можете вернуть его в норму.

Оленька была профессиональной актрисой и в ответ на предложение Шелленберга убедительно изобразила искреннее удивление. Правду говоря, она краем уха слышала смутные разговоры о каком-то таинственном убежище, построенном для фюрера в глубине прусских лесов, но не то чтобы в это не верила, скорее, ее это никак не касалось. Но теперь об этом сказал один из самых приближенных фюреру офицеров, значит, такое убежище не только действительно существует, но у него даже есть имя — «Волчье логово». Так почему бы не поехать туда вместе с этим симпатичным штандартенфюрером (она и представить себе не могла, что он такой молодой!)? Ольга для приличия ответила, что должна проверить свое расписание, но собеседник в ответ рассмеялся: он, выяснилось, ее расписание уже проверил и знает, что на этой неделе съемок нет.

И она согласилась — это было любопытно и лестно. А оказалось, что дорога в «Вольфшанце» долгая и утомительная. Сначала три часа тряски в самолете, разок атакованном английским «Москитом», а потом попавшем в зону турбулентности над каким-то озером. Далее предстояла довольно дальняя дорога в бронированном «мерседесе» через густой хвойный лес. Верхушки деревьев над головой сплетались в густой шатер, так что волшебную дорогу из сказок братьев Гримм, по которой они ехали, скорей всего невозможно было рассмотреть с неба.

Примерно через час они подъехали к шлагбауму, охраняемому четырьмя эсэсовцами. Хотя те и узнали Шелленберга, но тщательно проверили документы всех пассажиров «мерседеса», внимательно сверяя их лица с фотографиями. Это не помешало дежурным следующего поста опять провести полную проверку документов. Затем офицер позвонил по телефону и доложил Шелленбергу, что адъютант фюрера будет ждать их у Чайного домика, после чего предупредил:

— Если ваша машина вдруг забуксует, сигнальте, пока не явится ремонтная бригада. Только не вздумайте выходить из машины: все пространство вокруг дороги заминировано и простреливается снайперами.

После третьего шлагбаума открылся затянутый колючей проволокой лесной участок, застроенный небольшими домиками с плоскими крышами, на которых росла густая трава. «Это чтобы с неба их нельзя было опознать», — поняла Оленька.

Чайный домик оказался настоящей столовой, где обедали офицеры генерального штаба, не получившие приглашения к столу фюреру. У порога гостей поджидал личный секретарь Гитлера Мартин Борман, ответственный за хозяйство в «Вольфшанце».

— Как дела в Берлине? — поинтересовался он.

— Прошлой ночью была страшная бомбежка, восемь налетов. Но в конце концов обошлось.

— Мы стараемся не упоминать о бомбежках при фюрере, и вам не советую. Если, конечно, он сам не спросит. Но это вряд ли.

— У меня есть новость получше. Вчера мы сбили над Аахеном пятитысячный бомбардировщик. Здорово, да? Пятитысячный! Я обязательно расскажу об этом фюреру, его это обрадует.