Ариец. Книга 2. Молот Одина - Александр Прозоров

К великому разочарования Викентия, славяне Сарвожа его изобретение совершенно не оценили. Они были отнюдь не глупы и сразу сообразили, что пламя в очаге большого дома дает жар и свет сразу и для всех; греет любого, кто находился вокруг, кто работает или спит. Возле очага всем тепло и светло круглые сутки. Печь же дает только тепло… Которое тут же уходит наверх и больше не возвращается. Ибо с утеплением в больших домах сварожичей было, увы, не очень. Да и обитают люди внизу дома – там, где застаивается холодный воздух, а не наверху.

Сделать второй этаж в доме невозможно – туда поднимается дым. Наверху в большом доме не столько согреешься, сколько задохнешься…

Увы, но что хорошо для маленькой комнатки – бессмысленно в больших помещениях.

Однако Викентий был богом и мог позволить себе роскошь собственной, отдельной комнаты, собственных дров, собственного очага; мог устроить возле печи высокие полати, выстелить их мехами. Завесить, утеплить стены болотным мхом и шкурами…

– Уютненько, – оценила старания молодого человека Света, заглянувшая в башню спустя несколько дней после победного пира. – И, главное, тепло у вас! В вологодских хоромах ныне дубак. А это что, Вик? – остановилась она возле глиняной полусферы.

– Печь русская классическая, – ответил реконструктор. – Бюджетный вариант.

– Ты шутишь? – не поверила богиня.

– Именно так, – подошел ближе Викентий. – Добавь мысленно перед топкой трубу, которая перехватывает выходящий наружу дым. В ней тебе и полок, из-за нее и ухват нужен длинный, иначе до топки просто не достать. Добавь мысленно наружные стенки, набей пустое место любым наполнителем, и сверху можно делать лежанку. Печь выдержит. Топка толстая, форма куполом. Сверху хоть впятером прыгай. Просто я не рискнул затевать все эти рюшечки-прибамбасики. Слишком сложно для нынешних технологий. Ныне даже эта печурка и то, считай, хай-тек. Это ведь чисто семейный вариант. Одна жена, один муж, одна изба. Горшечник, может быть, воспользуется, у него вроде как своя комнатка. Кто-то из богов в крепостях. Вот и все. Для славянского большого дома русская печь пока еще только вредна. Пустая блажь.

– А я бы не отказалась, – покачала головой светлая богиня. – Развести у себя в светелке огонь, сесть в кресло, вытянуть к очагу ноги. На полу ковер, на стенах… Надо будет у Макоши кошму для вас попросить. Ею обить и опрятнее выйдет, и теплее. Щелей меньше останется.

– Не откажусь, – кивнул Викентий.

– Когда вернешься, храбрый Один, – ответила Света. – Я ведь за тобой. Ты просил вызвать, едва я снаряжу поселенцев в дальнюю заставу. Вот зову. Пора.

Путь на восток оказался куда тяжелее, нежели переброска через зеркало или сплав вниз по течению на плоту. С первыми лучами солнца сварожичи поднимались, впрягались в лямки и тащили ладью, а также привязанные к ней тяжело груженные лодки. Где по узкой тропе в прибрежных зарослях, где по берегу, а где и по колено в воде, увязая в черном вонючем иле. Никаких остановок на отдых или перекус! Команды пробивающихся через бечевник бурлаков менялись примерно раз в два часа, отлеживались, подкреплялись, пока их друзья трудились, – но ладья не задерживалась нигде и никогда. Разве только самыми темными, непроглядными ночами.

Больше двадцати дней путники тянули свою лямку, пока возле очередной излучины молодая знахарка Заряна, бросив заговоренные кости с нанесенными на них рунами, не кивнула воинам:

– Это здесь! Кельтма, старый Печерский путь.

Молодые сварожичи полувытащили ладью на короткую песчаную отмель, разобрали оружие, двинулись в близкий лес. Славянки остались разгружать лодки.

Великий Один и воевода будущей заставы, крепкий рыжий муж лет тридцати со странным именем Домашня, осмотрели образованный слиянием двух рек мыс, выбирая место для будущей твердыни.

– Здесь есть родник, – раздвинув в одном месте заросли лопухов, сообщил воевода. – Для крепости сие зело удобно. Чистая вода, за каковой не надобно выбираться к реке.

– Значит, внутренний двор должен быть тут, – сказал Викентий. – Нужно накрыть его теплым срубом, чтобы зимой не замерзал. А где теплый сруб…

– Там большой дом, – понял его Домашня. – Но здесь слишком близко к отмели, маловат город получится.

– Здесь ставим внутренний дом, а обитаемую стену подальше к лесу, – ответил бог войны. – И на будущее у вас останется защищенный пустырь, куда можно будет расширяться.

– Воля твоя, великий Один, – кивнул сварожич. Но не подчиняясь, а признавая правоту спутника.

К вечеру славяне расчистили кустарник и бурьян на месте будущей крепости, натянули навесы. Сытно перекусили.

На этом день отдыха завершился, и начались будни.

Два десятка сварожичей валили деревья, три десятка укладывали их в венцы, а Викентий таскал длинные тяжеленные хлысты от одних к другим, по пятнадцать-двадцать стволов в день. Девушки в это время раскидали в реках сети и занялись плетением ивовых щитов для будущих верш. Все знали свое дело, все работали споро и торопливо. Ведь никто не ведал, в какой день и час придет беда. Тогда поздно будет сетовать, что нечто важное, нужное, полезное поселенцы так и не успели подготовить к осаде.

Каждое утро, помолясь на все четыре стороны, Заряна бросала кости, читала руны и торжественно объявляла:

– Сегодня будет добрый день! – и оставалась ворожить на погоду.

Но на девятое утро после высадки гадание знахарки не задалось. Она очень долго осматривала выпавшие руны, моталась вокруг них с разных сторон, водила носом и наконец изрекла:

– Плохой день. Кровью пахнет. Не надобно сегодня никуда выходить. Беда случится.

Великий Один и Домашня переглянулись, потом одновременно посмотрели на крепость.

Внешняя стена будущей твердыни стояла уже готовая к бою: все венцы на своих местах, толстая дверь из плотно сбитого теса, ровная крыша, замазанная сверху глиной, смешанной с песком и рубленым камышом, а сверх того покрытая толстым слоем дерна – дабы дожди не размывали. Внутренний дом все еще оставался без крыши, и оба строения до сих пор не соединял частокол, каковой предполагалось вкопать вдоль самого берега.

– Надо идти, – сделал вывод Викентий.

– Щиты и палицы с собой берем! – громко распорядился Домашня. – Всем держаться настороже!

Работа потянулась своим чередом. Сварожичи валили деревья по краю леса, шаг за шагом отодвигая его границу от стен крепости, могучий Один таскал хлысты к крепости.

После седьмой ходки на лесорубов внезапно стали падать стрелы. Не посыпались густым дождем, а именно стали падать – не спеша, одна за одной. Вроде как прицельно – но легко ранили только двух славян, да и те уходить отказались. Сварожичи быстро расхватали щиты, прикрылись. Стрельба не прекратилась. Из глубины леса то с одного места, то с другого прилетали длинные палочки с кремниевыми наконечниками.