Ульмигания - Вадим Храппа

Ванграп попытался встать. Все со звоном поплыло в сторону. Он тряхнул головой, и с нее посыпались пучки травы. Снится ему все это? Вдруг — опять — резкий, раздирающий ноздри запах. Он отшатнулся, ударившись затылком о дерево.

— Очнулся, князь?

Мерга стояла на коленях, заглядывая ему в лицо. В руках у нее был горшочек, который она тут же сунула ему под нос. Запах из горшочка подбросил Ванграпа на ноги. Он уже стоял, но его шатало, и он опять опустился на хвойную подстилку.

— Очнулся, князь? — снова спросила мерга.

— Ты чья?

— Из рода Ворона. Меня зовут Битта. Я тебе еще вчера говорила.

Да, теперь он вспомнил. Виссамбр должен был взять коня в выкуп за эту девицу. Виссамбр!..

— Где мои витинги?

Она покачала головой.

— Никого нет, князь. Воины Ворона вырезали всю твою дружину.

— Ты врешь, мерга. Балварн — брат моего отца.

— Его убили еще раньше. Вам дали пиво, настоянное на моке — сон-траве, и, когда вы уснули, вайделот вытащил у тебя нож и заколол Балварна. А потом собрал род и сказал, что это сделал ты. Они были пьяные — пропивали даллисы от моего имущества… Тебе повезло, что ты спал во дворе.

— Откуда ты все это знаешь?

— Я вернулась, чтобы попросить тебя взять меня с собой.

Она отвернулась. Ванграп понял, что Битта заплакала.

— Повязка на ране моего брата была смочена соком ядовитых трав. Он мог стать вождем Ворона, если б Балварн ушел в Страну предков. Если б вы меня сразу отпустили, я могла бы его спасти.

«А теперь ее отдадут в женно первому, кто войдет к ней», — подумал Ванграп. Он понемногу приходил в себя.

— Кто убил твоего брата?

— Вайделот.

— Зачем?

— Крива требовал, чтобы мы объединились с другими родами для войны с крестоносцами. Балварн был против. Моему брату это тоже не нравилось. Он говорил, что натанги, вармы и другие племена заключили союз с монахами и стали от этого только сильнее. У них появилось много нового оружия и железных инструментов.

— Как я попал сюда?

— Это я тебя перетащила. Возьми меня с собой. Мне некуда идти и страшно оставаться в деревне. Я боюсь вайделота.

— Помолчи, — сказал Ванграп. — Мне нужно подумать.

От того места, где он находился, ближе всего было до Гирмовы. Но две недели назад этот замок опять перешел к самбам. На северном берегу строился Нойкурен, но положение Ордена там было шатко, и на помощь оттуда трудно было надеяться. А до Лохштедта он доберется только к вечеру, и то, если удастся выкрасть лошадей и оружие. Значит, завтра, когда он вернется сюда с отрядом рыцарей, в деревне уже никого не будет. Они уйдут сегодня, как только обнаружат, что Ванграпа нет среди трупов. Да… когда они увидят, что упустили его и поймут, что их теперь ждет, они быстро протрезвеют.

И еще кое-что… И это было главным. Очень уж воняло псиной.

— Белый Ворон был братом моего отца и для меня он сделал когда-то очень много, — сказал Ванграп. — Я обещал ему, что проведу его душу к предкам. Я это сделаю.

Когда он ушел, Битта опять заплакала. Плакала тихо и долго. Потом успокоилась и стала ждать. Он сказал — жди, если вернусь, то заберу тебя с собой. Если до вечера меня не будет, тогда иди на северный берег, к замку Нойкурен, и расскажи все, что знаешь. Но он вернется. И заберет ее с собой. «Кстати, — сказал он, уходя, — крестоносцы зовут меня Альбрехт фон Эбур. Запомни». Странное имя, непривычное для уха, сразу и не выговоришь. Его так никто и не звал. Говорили — князь Ванграп, или Крестоносец из Вепря, или даже — Идущий Тропой Одинокого Волка. Так стали говорить недавно, когда он начал рыскать по Самбии, охотясь на Криву. Да разве того кто-то может поймать? Князь Ванграп — славный витинг, самый удачливый витинг в Самбии, так все говорят. Он вернется. Может, он даже возьмет ее в женно… Правда, Битта слышала, что у крестоносцев не бывает жен, но не верила в это. Разве может воин жить без женщины?

Она сидела под сосной, обхватив руками колени, и слегка раскачивалась. Услышав шорох где-то сбоку, в орешнике, она вскочила и хотела убежать, но увидела, что это всего лишь собака. Большая рыжая собака. Она вышла из орешника и стояла, разглядывая Битту.

— Ну? — спросила Битта. — Ты чей? Откуда ты здесь? Иди сюда.

Она вытянула руку и сделала шаг к собаке. Пес чуть присел на задние лапы и вдруг прыгнул и сшиб ее с ног, опрокидывая на спину.

Дозорный лежал в ухоронке и смотрел, как прямо на него через поляну идет человек в кольчуге, но без оружия. Такое снаряжение немного озадачило витинга, но дело свое он знал хорошо, и в точно рассчитанное время он явился как из-под земли, упирая наконечник копья в грудь незнакомцу.

— Ты чей?

Незнакомец добродушно кивнул, сделал какое-то движение, и дозорный вдруг понял, что его копье зажато у того под мышкой. Он знал, что должно произойти за этим, но сглупил. Вместо того чтобы отпрыгнуть в сторону или пригнуться, он попробовал выдернуть копье. Оно не поддалось. Тем временем тело незнакомца закончило полный оборот вокруг своей оси, и его нога со всего маху ударила дозорного в висок. Он упал, но сознания не потерял, и потому еще успел увидеть, как входит в него копье.

Следующим Ванграпа увидел дозорный у ворот деревни. Он дал человеку без оружия подойти достаточно близко. Как раз на такое расстояние, чтобы можно было наверняка попасть дротиком. Поднял руку, давая знак остановиться. Копье он держал наготове. Человек остановился и тоже поднял руки, показывая, что в них ничего нет. Дозорный хотел спросить того — кто он? Как вдруг человек махнул рукой, и откуда-то, чуть ли не из рукава кольчуги, вылетел тяжелый прусский пейле.[104]

Витинг, охранявший ворота с внутренней стороны, нервничал. То, что они натворили ночью, даром для Ворона не пройдет, — думал он. Если б они убили князя Ванграпа, как обещал жрец, никто бы о ночной резне и не знал. Но среди убитых Ванграпа не оказалось, он ушел. А это значило, что рано или поздно вернется. С отрядом крестоносцев или во главе своей дружины, но он обязательно найдет род Ворона, куда бы они ни ушли. Вепрь всегда был знаменит не только славными витингами, но и мстительностью.

Витингу показалось, что снаружи, за воротами, кто-то негромко вскрикнул. Он посмотрел в щель между створками, но обзор был плохим и он ничего не увидел. Витинг прислушался, но и не услышал ничего. Тогда отодвинул засов и выглянул наружу. Там должен был стоять дозорный из его смены, но того почему-то не оказалось. В то же время он заметил, что неподалеку от ворот, в траве, лежит нечто похожее на куль с зерном. Он вышел посмотреть. Это оказалось тем самым дозорным, которого не было у ворот. Лицо его было залито кровью, и из глазной впадины на месте правого глаза торчала рукоятка ножа. Витинг хотел закричать, поднимая тревогу, но сзади на него кто-то навалился, захватив шею в замок. Поначалу он еще хотел что-то сделать и даже вытащил меч, но потом бросил его, вцепившись ногтями в руки, лишившие его воздуха. Он царапал и рвал их, пока не ослаб.