Черный конверт пуст… Как обрести истинную силу и тайные знания - Дмитрий Чарков

Я, наконец, вышел из ступора и… расхохотался. Это смутило Сергея. А я не мог остановиться – все услышанное было шоком с одной стороны, а с другой – неприкрытая радость признания! Только признание было несколько иного рода.

– Извините, Сергей, это непроизвольная реакция, честное слово. Вы во многом правы, и это воистину удивительно: и в том, что я думаю его мозгами, и своими глазами визуализирую действительность… Даже про персонаж верно все. Более того – без меня его бы и не было!

Он глядел на меня, не моргая, своими добрыми голубыми глазами. Потом широко улыбнулся, еще больше обозначив глубокие ямочки на щеках, которые даже отросшая борода не могла до конца скрыть, почесал темечко и сказал:

– В этом покетбуке есть такое произведение. И, вероятно, вы его автор.

Супер.

– Я сперва было отказался от идеи, что видение пришло из содержания книг, из файлов – там их сотни. Думал, что считал информацию с кожаной обложки – это почти такой же мощный проводник, как огонь и вода.

– Сергей, вам, как и на проекте, просто не надо было домысливать. Вы же уже опытный маг: интерпретировать можно только явные знаки. Но в целом-то – супер просто!

Но он выглядел очень расстроенным. Я продолжал:

– Вы верно считали информацию с обложки. Что касается электронных книг – там действительно есть мой первый роман, мистический триллер, и в нем схожий сюжет и действующие персонажи. Но концовка совершенно другая – не та, что вы описали здесь и сейчас. Знаете, почему? Потому что то, что вы мне… хм, всем нам здесь… поведали, – это реальные события, с которых писался роман. И «снять» эти, по сути, исходные данные можно было действительно только с меня самого или с вещи, принадлежащей мне лично, то есть с кожаной обложки, в данном случае. А не из файлов с чужими книгами – факт. Так что – все в точку! Позвольте выразить вам свой полный респект.

Он, казалось, немного просветлел, но продолжал упорствовать:

– Только там, где нужно было поставить плюс, я нарисовал минус. Где-то я уже это слышал?

– Ну, вы ж не в суде против меня свидетельствовали, – сказал я и обернулся по сторонам, но все как бы сразу уткнулись в свои телефоны, – так что я переживу, уверяю вас, ну а вам – еще один бесценный опыт. Полагаю, у вас и не один такой еще случится. Кстати, когда вы отправили на эшафот не того каскадера, и он повис в петле, вы действительно поверили, что – все, конец ему? Та-а-ак натурально огорчились! «Все! Умер!» – говорит. Станиславский сказал бы: «Вот этому я верю!» Непередаваемо.

Вепс улыбнулся.

– Я, конечно, сам был очень шокирован. А Мэрилин, помню, вообще вышла оттуда полуживой от эмоций.

– Ну, с ней-то вроде было что-то личное, связанное в воспоминаниях…

– Да, вроде.

Так мы с ним и проболтали всю дорогу до Питера – подремать мне так и не довелось. Романенко оказался очень словоохотливым и, что самое важное, не пустобрехом – рассказывал истории в тему, да с таким воодушевлением и, как я понял, присущей ему открытой непосредственностью, что буквально завораживал собеседника.

– Вам бы самому впору книги писать, – не удержался я от комплимента, когда мы уже подъезжали.

– Да ладно вам, Дмитрий, – отмахнулся он. – Придет время – придет и книга.

На том и расстались. Даже контактами не обменялись. И свой билет я так ему и не показал – смысл, когда и так все понятно?

Бог даст – свидимся!

Его звали Рума. Сам он не помнил, как попал в этот зоосад где-то посреди тайги, – просто в один момент обнаружил, что сидит на углу высокого зеленого забора. Сидит и тихо скулит. Шерсть его толком еще тогда не отросла и больше напоминала пушок, а потому было очень зябко, и он даже переминался с лапки на лапку, попеременно отрывая их от жгуче-холодной земли, очищенной от снега перед входом в зверинец. В тот день к нему приблизилось усатое чудище в двух огромных валенках, погладило морщинистой рукой по головке, почесало под маленьким подбородком и произнесло:

– Ну надо же, он еще молоком материнским пахнет! Ты откуда тут взялся, бродяга?

Рума не знал, откуда он взялся. Так вот взялся на углу, и все. Чудищем оказался сторож зоосада, который отзывался на кличку Семеныч и на самом деле был человеком. Семеныч тогда взял его на руки, засунул за отворот собственной толстой шкуры, которую носил поверх своего тела, и отнес в конуру.

С тех пор Рума жил в той конуре, где иногда собирались другие люди – Наталья Петровна, например, и ее внучка Олеся, с которой они очень подружились. В первый же день девочка радостно сообщила, что скоро Новый год, когда сбываются самые заветные мечты и желания! Она даже ту елку, что росла у забора, нарядила разноцветными конфетами, потому что Дед Мороз охотнее приходит к тем, кто его ждет, и готовится к встрече. Правда, от конфет вскоре остались только яркие фантики, но Олеся уверяла, что не это важно, а важно верить и ждать, и чтобы весело было! Рума догадывался, что конфеты очень радовали Олесю, – причем каждый раз, когда она их кушала, по одной, прямо у елки. Сам он сладкое не ел: не нравилось.

У Олеси была своя мечта, и у Семеныча была, и даже у директора зоосада.

И у Румы тоже была мечта.

Всякий раз, когда он выбегал за огромными валенками наружу, то заворожено наблюдал, как неподалеку статный лось Григорий бережно обнюхивал своего сынишку Гошу, а пятнистая рысь Анастасия ласково направляла маленького Браса в нужную сторону своими большими лапами. Даже енот Крошка был под покровительством сородичей, и птицы на деревьях вместе весело щебетали, и тигры гордо расхаживали по вольеру. А еще Олеся говорила, что у спящих зимой мишек тоже в берлоге есть маленький детеныш.

А Рума рос один. Ему было тепло и уютно с добрыми людьми, но иногда представлялось, как же все-таки было бы лучше в своей, собственной, самой настоящей семье.

В последние дни Олеся очень много рассказывала про Снегурочку и Деда Мороза: какие они добрые и заботливые, как любят малышей и всегда дарят им подарки на Новый год, исполняют желания и воплощают мечты. Рума же про себя вздыхал в сомнениях: а придет ли к нему Дед Мороз, чтобы исполнить желание? И громко ли будет стучаться Новый год в двери, как обещала Олеся? И не проспит ли Рума это мгновение?

Наконец, однажды утром девочка радостно провозгласила:

– Все, Румчик, вечером Новый год! Мы с родителями будем встречать его дома, а к бабушке в гости придут тетя Света и деда Толя – они всегда вместе встречают… Ну-ка, дай мне посмотреть, чистые ли у тебя ушки? В носике ничего не скопилось? Давай вытрем глазки и расправим твои мохнатые усищи… – Девочка ворковала и смеялась, обеими руками теребя Руму, играючи заглядывая ему в глаза-бусинки, а щенок только моргал и думал про себя, что уже сегодня должна исполниться его заветная мечта.