За пригоршню чар - Ким Харрисон

Я быстро проверила ауры двух других вожаков. На них Уолтер неповлиял, и на жен их тоже, но эти визитеры явно должны были знать, чтопроисходит. То, что они добровольно отдали ему контроль над своими стаями, менянапугало до жути. Что бы там Ник ни украл, оно значит для них очень много — онитак долго себя ограничивают, что Уолтер начал претендовать на всех их людей.Это идет против всех традиций, против всех инстинктов вервольфов. Так просто небывает.

Жутко довольный собой Уолтер бросил на меня взгляд и поднялбровь — как будто понял, что я разглядела ментальную связь, установленную им счужими стаями. Хмыкнув, он глянул на Пэм и махнул рукой.

Пэм взялась за пояс халата.

— Стойте! — крикнула я, и по толпе пробежала рябьсмешков. Они решили, что я струсила. — Я хочу воспользоваться заклятьемдля превращения, и не хочу, чтобы меня при этом подстрелили.

Тут они задумались, даже разговоры почти утихли; громчеостальных переговаривались городские отморозки. Я пока переминалась с ноги наногу. Пэм справилась с собой быстро. Остановившись метрах в трех от меня, онаспросила с сарказмом:

— Так ты можешь перекинуться? Уолтер, золотце, я незнала, что земные ведьмы на это способны.

Не способны, — ответил он. — Она лжет, чтобы мы ейдали наложить на нас черные чары.

Я могу перекинуться, — сказала я, отпуская второезрение. — Это лей-линейное… э-э… заклятье, а если б я хотела васоколдовать, я бы это уже сделала. Я белая ведьма.

У меня болел живот и тянуло в сортир. О Господи. Белая-тобелая, но заклятье — черное. Я клялась, что не буду его использовать, и вот оная, головой в омут бросаюсь. И неважно, что черноты так вроде бы мало. Она намоей душе осядет! Какого черта я здесь делаю?!

Уолтер оглядел толпу — кто-то там кричал: «Пускай!»

Пэм? — спросил он, и дамочка просияла улыбкой, играя напублику.

Право вызывающего, — Сказала она, собравшиесявозликовали.

Уолтер кивнул.

— Твое право, — сказал он мне. — Выбирай,хочешь ли ты начать на двух ногах, и посоревноваться еще и в скоростиперекидывания, или предпочитаешь сначала перекинуться, а после начать?

— Я знаю, в чем состоят права вызывающего, —сказала я высокомерно. — Есть опыт. И все это незаконно. Моего альфы здесьнет, и нет шести других альф, чтобы возместить его отсутствие.

На миг Уолтер впал в ступор, но быстро восстановился.

— Шесть альф есть, — возразил он.

Она не считается! — Я показала на Пэм, но мне толькорассмеялись в лицо. Ага, я правда что ли думала, что тут все будут по книжкеделать?

Мы начнем на четырех ногах, — тихо сказала я, зная, чтоона наверняка перекидывается быстро, так что лучше пусть у меня будет возможностьперевести дыхание перед дракой.

Толпе это понравилось. Пэм непринужденно развязала поясхалата, он стек к ее ногам и оставил ее в ослепительной наготе. Смотрелась онабожественно — с ровным загаром, чуть выставив одну ногу вперед. Даже растяжкина животе только добавляли ей гордой зрелости. Шум в толпе никак не изменился —никто не среагировал на ее… э-э… новый вид.

Я вспыхнула и отвела взгляд. Господи боже, я так не стану.Когда Дженкс превратился, испарилась не только его одежда — даже шрамы.Надеюсь, со мной так же получится, и я не окажусь волчицей в трико и кружевномбелье — как бы это ни было забавно. Ну, в любом случае я не покажусь им этакойбледной немочью в веснушках.

Адреналиновая дрожь пробежала по телу. Нет, толпа все жеотреагировала: одна из альф предложила Пэм пучок волчьей дури. Она милоотказалась, по толпе пробежал одобрительный ропот. Мне никто даже не предложил.Стервы. Хотя все равно не помогло бы.

Пэм закрыла глаза и начала превращение. Я смотрела сразинутым ртом. Раньше я только голливудскую версию видела, но, черт, ониправильно показали. Лицо у нее поплыло, вытянулось в морду, руки и ногиутончились — гнусная карикатура, не то человек, не то волк. Не представляю, откудаона брала энергию для превращения, потому что вервольфы не могут и неиспользуют лей-линии, в отличие от лисиц-оборотней — те могут, и потому умеютрегулировать свои размеры, чему вервольфы жутко завидуют.

Пэм рухнула на… — ну, уже не на корточки — и оперласьна преобразованные передние конечности. Кожа вдруг вся почернела; сквозь нееполез шелковистый мех. Она заскулила, Глаза распахнулись — еще человеческие,уже нелепые. На уродливой морде в длинной пасти еще оставались человеческиезубы. Она ни волком не была, ни человеком — чем-то средним, и совершеннобеззащитным. Но черт, как это было быстро!

— Рэйч! — крикнул Дженкс. — Делай что-нибудь!

Я посмотрела на него через поляну, а Пэм уже перекатилась начетвереньки, ее била дрожь — внутренности перестраивались.

Ах да. С бешено бьющимся сердцем я закрыла глаза, в нос тутже ударили мускус и вонь моего собственного пота, а над ними плыл запахразлагающейся плоти из невидимой отсюда ямы. Вряд ли. в той яме есть кто-тоживой, но вдруг?.. В уши бил шум толпы, волны исходящей от оборотней силысбивали концентрацию. Я обеими руками взялась за свое ни. надеясь, что будет неочень больно.

— Lupus, — шепнула я. Веки затрепетали.

Я сделала вдох и распахнула глаза, когда безвременьерванулось из моих мыслей.

Это было чуть больно и приятно — как отрывать присохшуюкорочку, чувство возвращения к прежнему состоянию. Меня окутал черный экранбезвременья, туманя зрение. Слух исчез, словно меня в одеяло завернули.

Я потеряла равновесие, руки и коленки стукнулись о землю, чутьне провалились в нее. Запрокинув голову, я ахнула от ощущения, будто через меняток пропускают. Но больно не было, не то, что при действии земных чар, когда яв норку превращалась. Не громоздились друг на друга части и органы, а простовсе видоизменялось — от атомов до воспоминаний, — естественно ибезболезненно, просто как дышишь. Я ожила — так, словно каждый-нерв впервыечувствовал, слов но по жилам в первый раз бежала кровь. Я живу и я здесь.Потрясающе.

Подняв голову, я засмеялась и не стала сдерживать смех,хриплый хохоток, перешедший в вой. Чернота безвременья спала, в уши ворвались,забивая слух, звуки моего собственного организма. Я живу, черт все возьми,живу, а не прозябаю, и пусть все это знают!

Мой ликующий вой взвился над толпой, заставив всехзаткнуться. Где-то далеко кто-то мне ответил, и я узнала голос. Это была Арета,волчица, которая первой встретила нас на острове. Она встретила мой клич своим,говоря мне, что и она живет.

И тут меня настигла расплата за нарушение законов природы.Голос прервался полузадушенным хрипом. Не в силах вздохнуть, я упала, царапаяновообретенную морду тупыми когтями. Я с ужасом ощутила, как просачивается вменя сокрушительная чернота. Меня била дрожь, глаза жгло, словно я сунула мордув землю, забыв их закрыть. Обруч черноты еще прочнее сжал мою душу.