Сюжет для небольшого обмана - Лариса Соболева

– Не получается…

– Половицы, – промямлила Леля.

– Что? – взглянула на нее Ева.

– Если поддеть половицу, – смотрела под ноги Леля, – она поднимется, потому что гвозди прогнили…

Ева ринулась к ней, присела. Но что-то ее не устроило, она поползла на четвереньках, ощупывая прогнившие доски. Под столом нашла то, что искала, – короткую и державшуюся на честном слове половицу, протянула руку:

– Дай ложку!

Леля подала ей ложку, сама схватила вторую и тоже залезла под стол, где вдвоем было страшно тесно. Обе лихорадочно поддевали гвозди, мешая друг другу, один выскочил, Леля едва не закричала от радости, принялась активно поднимать черенком ложки половицу.

– Осторожно, не сломай доску, – предупредила Ева, расшатывая пальцами гвоздик, который удалось немного вытащить. – Они ничего не должны заметить.

Одержимым людям, особенно в момент опасности, если они не теряются, удается и подкоп вырыть ложкой, а тут всего-то… Половицу приподняли, держалась она на одном гвозде, повернули в сторону. Ева в щель засунула пистолет, протолкнула его подальше под пол, уложила половицу и вставила на место гвозди. Вымыв руки, она упала на кровать, издавшую скрежет.

– Ложись! – бросила Леле.

Та послушно улеглась на живот, под подбородок подставила кулачки и смотрела на Еву восхищенно. Украсть пистолет! Она бы так никогда не поступила, потому что трусиха.

– Леля, – повернулась к ней лицом Ева, говорила, разумеется, шепотом. – Если они придут и будут искать эту штуку, молчи, что бы ни делали. И не смотри туда, где мы спрятали.

– Хорошо, – пообещала та. – А ты не боишься, что они будут нас бить?

– Потерпим. Это наше спасение… может быть.

– Ты умеешь с ним обращаться?

– А чего там обращаться. В кино видела, полагаю, справлюсь, если понадобится.

– Ой, они идут… – пролепетала Леля.

Люк открылся, спустились двое.

Утро. Роман завтракал сосредоточенно, не торопясь. Альбина поглядывала то на часы, то на него, недоуменно заметила:

– Уже без пяти девять.

– Ну и что?

– Ты говорил, сегодня у вас рабочий день, а он начинается в девять…

– Я могу появиться на комбинате, когда сочту нужным.

А сегодня к тому же суббота. От волнения Альбина раскраснелась, подозревая, что Роман поедет к отцу, но, черт возьми, она не имела никакого права отговаривать его, чай, не жена. Хотя ее так и подмывало: мол, ты сам вчера сказал, что это выбор отца, так оставь ему его преимущество, не ходи, там будет опасно… Стоит поддаться порыву и выпалить монолог стопроцентной эгоистки, как между ними образуется трещина. Она молчала, закусив губу и наблюдая за Романом, который в прихожей переобувался в туфли. Да, он собрался ехать к отцу. Досадно было и то, что, когда появилось желание изменить свою жизнь (возможности-то всегда были, а желания не было), когда перемены наступили внезапно и хотелось это сберечь, все может рассыпаться из-за глупости папы и чувства долга Романа.

– Меня с собой не берешь? – спросила Альбина.

– Нет. Сиди здесь и никому не открывай, даже Мокрицкой, если вдруг она пожалует и будет размахивать удостоверением или ордером. Без меня никому! Поняла?

– Поняла. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Просто мне неспокойно… Я хочу, чтобы ты помнил об этом.

Он взял ее за шею, притянул к себе, прижался лбом ко лбу:

– Твои волнения напрасны, я не на войну ухожу.

– И все-таки будь осторожен.

Во время поцелуев Альбине хотелось плакать, хотелось запереть дверь и сказать: «Не пущу, не хватало, чтобы тебя убили, как домработницу отца и Марата». Хотя почему посещали такие мысли? Произойдет обычный обмен денег на девочку, и все, но…

После того как он ушел, Альбина не находила себе места.

Даниил Олегович не лох и просто так, за здорово живешь, деньги не собирался отдавать. Он подготовился. Встав пораньше, ринулся в гараж с кейсом.

Открыл багажное отделение и – коварная улыбка тронула его губы. В багажнике лежала бомба! Эдакий маленький брусочек, но тротила в ней хватит, чтобы взорвать машину вместе с негодяями-похитителями. Специально заказал бомбочку с длинными проводами и дистанционным управлением.

Даниил Олегович уложил кейс, аккуратно (а то, чего доброго, рванет без нажатия на кнопочку) обложил проводами, поставил на кейс бомбу и закрепил, чтобы она не свалилась, когда он будет ехать. Это для виду, кейс можно забрать без всяких последствий, но кто рискнет хватать чемодан бабок, видя проводки, ведущие к бомбе? Нажать на кнопку Даниил Олегович всегда успеет, если его надумают обдуть.

– Так-то, господа бандиты, – захлопывая багажник, удовлетворенно произнес он.

Затем потер руки, но не в предвкушении победы, о ней Даниил Олегович даже не думал. Он потирал руки от волнения, думая, хорошо ли подготовился и все ли предусмотрел. Вспомнил о пистолете, запер гараж и помчался в дом. Странно, с утра он видел только Гришу…

– А где Михаил? – поинтересовался Даниил Олегович, заскочив на третий этаж.

– Вызвали еще вчера, ушел ночью.

– Угу, угу, – вскользь обронил Даниил Олегович и ушел в кабинет.

В половине десятого Гриша позвонил Кристине:

– Он только что выехал. А с утра возился в гараже, наверное, с час. Вокруг тихо, из дома напротив никто не выходил.

21

Переговорив с Гришей, Кристина сделала несколько звонков и уточнила, где сейчас находятся «подшефные». Роман поехал к комбинату, но во дворе пересел в легковую с фургоном и тонированными стеклами, сейчас подъезжает к рынку, Альбина сидит в его квартире. Виктория Яковлевна выехала на своей машине, движется по направлению к центру. В общем-то передвижения «подшефных» ни о чем не говорили, они имеют право ездить куда им вздумается, но Кристина попросила всех продолжить наблюдение и немедленно сообщать, если заметят странности. Затем она сказала Мише:

– Продолжай.

– Мы притаились у забора, пока соседские собаки не успокоились, потом перелезли. В доме свет не горел, дверь оказалась заперта, а во времянке горел. Мы подобрались ближе, но окна были задернуты шторами. Слышали неразборчивые голоса…

– Значит, Семен был не один? – подхватил Тимофей.

– В том-то и дело, – недоуменно произнес Миша. – Мы же следили за улицей, фиксировали всех, кто проходил или приезжал. В этот двор никто не заходил.

– А ночью? – спросил Тимофей.

– И ночью по очереди торчали у окна, никого не видели. Ну, Семен, естественно, появлялся на улице, ходил за продуктами, судя по сумкам, времени это дело занимало немного. Только вот какая странность: если он работает, то почему все время торчит дома?