Край ледника - Роберт Энтони Сальваторе

и эта неразборчивая ситуация сводила его с ума.

Он порылся в сумке, достал своего обсидианового скакуна, но просто держал его и не вызывал. Куда бы он пойдет?

Некоторое время спустя, возможно, день, возможно, больше, и все еще без признаков рассвета, Джарлакс вызвал адского коня и проехал на нем вдоль и поперек, даже пытаясь подняться на склон горы, чтобы получить лучшую точку обзора – попытка была прервана мощным порывистым ветром, который швырнул его и его скакуна далеко в поле.

Он действительно получил много более широких видов на местность, ни один из которых не показал ему больше ориентиров, чем лощина, где он проснулся.

 – Зак, где ты, во имя Девяти Кругов Ада? – позвал он, на этот раз громко, после очередного отдыха, очередной трапезы и еще нескольких часов пустой скуки.

Измученный и встревоженный, он отчетливо осознал только одну мысль: он не может оставаться.

Но, опять же: куда он должен был пойти?

Глава 18

Сумма частей

Дубинка прекратила свой полет.

Просто остановилась, как будто наткнулась на каменную стену.

Дзирт поднял глаза и увидел над собой морщинистую и загорелую человеческую руку, просунутую между шипами, крепко и совершенно ровно держащую дубинку. Никакого дрожания, вообще никакого движения.

Дроу посмотрел вперед, на лицо атакующего гнолла, полного шока и ярости. Это выражение сохранилось, когда твердые пальцы второй руки метнулись вперед, чтобы ударить зверя в горло, а затем вышли из раны, захватив переднюю часть трахеи гнолла. Он сохранил этот взгляд, когда замертво упал на землю.

Тишина, последовавшая за этим, поразила Охотника настолько глубоко, что дикое альтер-эго отодвинулось в сторону и позволило Дзирту рассмотреть сцену с ясной головой. Он огляделся.

Все гноллы были мертвы. Даже те, до которых он еще не добрался.

Магистр Кейн стоял рядом с ним.

Саван перескочила через баррикаду с другой стороны, передавая ему Видринат.

– Ты борешься сам с собой, – сказал ему Кейн.

Шок момента прошел, и Дзирт позвал внутреннего Охотника и прыгнул вперед, чтобы броситься вниз по туннелю – или попытался, поскольку всего лишь рука Кейна удержала его на месте, как будто он, как и летящая дубинка, ударился о каменную стену. Полный гнева и замешательства, он впился взглядом в старого Великого Магистра Цветов.

– Ты только что встретил бы свой конец, если бы я не вмешался, – сказал ему Кейн.

Дзирт хотел отрицать это, но знал, что просто солжет себе, поэтому не высказал эту мысль вслух.

– Я должен идти, – сказал он вместо этого. – Мы должны идти! Сейчас же!

Кейн покачал головой.

– Ты должен найти равновесие. Внизу еще много гноллов. Внутренняя битва, которую ты ведешь, приведет к тому, что тебя убьют, и это никому не принесет пользы.

– У них Бри!

Кейн покачал головой.

– Ты не принесешь ей никакой пользы, лежа мертвым на каменном полу в темной пещере.

Дзирт с трудом сглотнул и продолжал смотреть.

– Это другое существо внутри тебя, которое ты вызвал в своем гневе, – продолжил Кейн. – Ты говорил мне о нем раньше. Этот воин, которым ты позволяешь себе стать, этот Охотник – воин, который отвечает на атаки, его инстинкты движутся слишком быстро, чтобы их можно было обдумать. Реакция,  только и всего.

– Эффективность, – возразил Дзирт и прижался к поручню.

– Нет, – ответил Кейн, качая головой. – Один раз, может быть, но не больше.

– У меня нет на это времени! – прорычал Дзирт сквозь стиснутые зубы.

– У тебя должно быть на это время, – возразил Кейн. – Так что сначала выслушай меня, и выслушай хорошенько. Твое обучение с нами – это развитие предвосхищения, а не реакции. Охотник действует исключительно реактивно, следовательно, сводит на нет все твои тренировки с нами... если ты не отступишь. Ты не можешь быть тем и другим, пока не понимаешь их обоих. Твой инстинкт к действию приведет тебя к катастрофе, тогда как более длительный и продуманный боевой стиль пытается привести тебя к благополучию. То, что произошло здесь с этими гноллами не было отклонением, и не было ничего такого, чего бы я не предвидел и не ожидал. Как Охотник, ты бы здесь победил. Как мастер-монах, ты бы здесь победил. Однако, как тот и другой одновременно, ты будешь терпеть неудачу неоднократно – ну, если конечно выживешь, чего не случится.

– У меня нет времени на лекцию! – решил Дзирт и оттолкнул руку, обернувшись только потому, что кулак Кейна сжал его плечо.

– Позволь мне пойти с тобой.

– Я умоляю тебя…

– Нет, внутри тебя. Впусти меня. Я помогу тебе найти баланс.

– Просто идем со мной! Моя дочь...

Он остановился, когда почувствовал, что Кейн отпустил его руку и вместо этого захватил его разум. Физическая форма Кейна рухнула перед ним, опустившись в позу со скрещенными ногами. Саван появилась рядом, чтобы поддержать и защитить.

Дзирт открыл свой разум и позволил духу Кейна влиться в него. Он уже видел такое раньше, с братом Афафренфером. На той великой войне, Кейн пришел в сознании Афафренфера в Серебряные Земли, и брат стал гораздо более великим существом на то короткое время, как физически, так и духовно.

– Я помогу тебе достичь равновесия, – мысленно сообщил Кейн.

Дзирт кивнул Саван, которая стояла на страже пустого сосуда с телом магистра Кейна, затем он побежал вниз по туннелю, ускоряясь, огибая камни, запрыгивая на стену при повороте. Он почувствовал беспокойство в Кейне, но не остановился, чтобы поинтересоваться или сообщить об этом прямо.

Появилось еще больше гноллов, они бросились в другую сторону, стреляя из луков и визжа, как только заметили незваного гостя.

Уклонение, разворот, удар Видринатом наотмашь, и все три снаряда пролетели мимо, не причинив вреда.

 Дзирт рванулся вперед, приближаясь к цели быстрее, чем очевидно ожидали гноллы, потому что один из них даже не вытащил меч, а другой не закрепил щит, когда он прибыл.

Охотник быстро убил бы всех троих, но Дзирт не впал в такое состояние. Как Кейн указал, физически он был не в равновесии, так и сейчас ментально он был в конфликте с духом Великого Мастера. Он почти чувствовал себя так, словно вернулся в Академию, пытаясь правильно сражаться под пристальными взглядами мастеров дроу.

Конечно, он прекрасно управлялся со своими саблями, хотя и не с той жестокостью, которую так часто проявлял Охотник.