Assassin's Creed. Ренессанс - Оливер Боуден

– Не забуду, – буркнул Эмилио. – Там магистр узнает…

– Магистр будет говорить, а вы – слушать, – возразил Гримальди. – Прощайте!

Эцио наблюдал, как Карло забрался в гондолу и она бесшумно заскользила в ночной тишине.

– Cazzo![104]– пробормотал Эмилио, глядя, как гондола вывернула в Гранд-канал и исчезла. – А что, если он прав? Что, если этот проклятый Эцио Аудиторе действительно где-то рядом? – Он задумался. – Вот что. Давай сюда гребцов. Если эти дуралеи дрыхнут, растолкай их, – приказал он секретарю. – Ящики погрузите немедленно. Лодка должна быть готова через полчаса. Заметь время по своим водяным часам. Если Гримальди не соврал, мне нужно спрятаться хотя бы до дня встречи. Магистр найдет способ разделаться с этим ассасином…

– Наверное, ассасин работает вместе с этим Антонио де Магианисом, – вставил секретарь.

– Я в курсе, идиот! – прошипел Эмилио. – Идем со мной, поможешь мне собрать документы, о которых мы говорили перед визитом нашего дорогого друга Гримальди.

Они пошли в сторону палаццо. Эцио последовал за ними. Он двигался бесшумно – как призрак, в которых не верил Эмилио. Аудиторе знал: без его сигнала Антонио не начнет атаки на палаццо. Но вначале надо разузнать о документах, упомянутых Барбариго.

– Ну почему люди такие бестолковые? – продолжал Эмилио. – Свобода! Возможности! Звучит красиво, а на деле оборачивается умножением грабежей и убийств. Государство должно управлять всеми сторонами жизни народа. Кому следует давать свободу, так это финансистам и людям с деньгами. Тогда общество процветает. А если недовольным приходится затыкать глотки… За процветание надо платить. Ассасины с их болтовней о свободе личности отстали от времени. Они не понимают главного: в первую очередь нужно печься об интересах государства, а не отдельных личностей. – Барбариго покачал головой. – Прямо как Джованни Аудиторе, а ведь он был финансистом! Казалось бы, уж кто-кто, а он должен был это понимать.

Услышав имя отца, Эцио резко втянул воздух, но тут же совладал с собой, напомнив себе, зачем он здесь. Тем временем Эмилио и секретарь прошли в кабинет, собрали бумаги и вернулись на пристань, где Барбариго уже ждала гондола. Она была больше гондолы Гримальди.

Эмилио взял у секретаря мешок с бумагами, отдав последнее распоряжение:

– Одежду мне пришлешь… сам знаешь куда.

Секретарь молча поклонился и ушел. Телохранителей Эмилио с собой не взял – только пару гребцов. Гондола готовилась отчалить.

Эцио выпрыгнул из укрытия прямо на гондолу, отчего она закачалась на волнах, рискуя опрокинуться. Двумя быстрыми ударами молодой человек столкнул гребцов в воду, после чего схватил Эмилио за горло.

– Стража! Стража! – закричал Барбариго, пытаясь выхватить кинжал, висевший у него на поясе.

Эцио как клещами сжал ему руку, отвернув лезвие от собственного живота.

– Не так быстро, – сказал он.

– Ассасин! Ты! – зарычал Барбариго.

– Да.

– Я убил твоего врага!

– Это не делает тебя моим другом.

– Убивая меня, ты ничего для себя не приобретешь.

– Зато Венеция избавится от докучливого… клопа, – сказал Эцио, приводя в действие скрытый клинок. – Requiescat in pace.

И сразу же лезвие потайного кинжала вошло Эмилио между лопаток. Смерть наступила мгновенно.

Сбросив тело Барбариго в воду, молодой Аудиторе торопливо стал просматривать сумку с бумагами – многие из них наверняка заинтересуют Антонио. Но рассматривать каждый документ Эцио было некогда. Однако один лист тонкого пергамента сразу привлек его внимание. Этот свернутый и запечатанный лист наверняка был страницей из Кодекса!

Охваченный любопытством, Эцио уже собирался сломать печать, как вдруг из темноты с легким свистом прилетела стрела и вонзилась в древесину буквально у него между ног. Молодой человек распластался на дне гондолы и с осторожностью повернул голову в направлении выстрела. На парапетах палаццо расположился целый отряд лучников Барбариго.

Потом один из них приветственно помахал рукой и спрыгнул с высокой стены… Через мгновение Роза уже была в его объятиях.

– Прости, Эцио. Понимаю, что проделка до жути дурацкая. Но нам было не удержаться.

– Роза!

Девушка поплотнее прижалась к молодому человеку:

– Вот теперь я чувствую себя совсем здоровой и готовой к новым заварушкам! – Ее глаза сияли от радости. – Мы взяли палаццо делла Сета! Освободили всех торговцев, которые сопротивлялись Эмилио. Там, где он был хозяином, теперь распоряжаемся мы. Идем! Антонио намерен отпраздновать победу, а про винный погреб Барбариго ходят легенды!

Время шло, но волнения в городе так и не вспыхнули. Никто не оплакивал смерти тирана. Многие думали, что он по-прежнему жив и уехал по делам. Например, в Неаполитанское королевство, с которым у него были давние торговые связи. Антонио постарался, чтобы всё в палаццо делла Сета лишь подтверждало эту теорию. Поскольку смерть Эмилио не нанесла ущерба ничьим интересам и не сказалась ни на чьих доходах, никого не заботила смерть коварного купца, каким бы амбициозным или успешным он ни был.

Эцио и Роза сблизились, однако соперничество между ними продолжалось. И теперь, когда она полностью выздоровела, ей хотелось доказать свое первенство. Как-то утром, явившись к нему, она сказала:

– Слушай, Эцио, думаю, тебе нужна «перенастройка». Хочу посмотреть, крепко ли ты усвоил наши с Франко уроки. Как ты насчет того, чтобы немного побегать?

– Побегать?

– Да.

– И куда?

– Отсюда до Пунта-делла-Догана. Побежали!

Не дав молодому человеку опомниться, рыжая бестия выпрыгнула из окна. Она неслась по крышам, грациозно перепрыгивая через каналы, разделявшие здания. Скинув камзол, Эцио бросился догонять.

Наконец они ноздря в ноздрю достигли деревянного строения на окраине района Дорсодуро. Здание выходило на канал Святого Марка и лагуну. На другом берегу канала стоял невысокий монастырь Сан-Джорджо Маджоре. Напротив в лучах утреннего солнца сверкали розовые мраморные стены Дворца дожей.

– Кажется, я победил, – сказал Эцио.

– Чепуха! – фыркнула Роза. – По твоим словам сразу видно, что ты – не венецианец и напрочь лишен галантности. Впрочем, чего еще ждать от флорентийца? – Она задумалась. – В любом случае ты лжец. И победила я.

Эцио пожал плечами и улыбнулся:

– Как скажешь, carissima.

– Как победительница, я имею право на трофеи.

Притянув молодого человека к себе, Роза страстно поцеловала его в губы. Ее тело, сплошь состоящее из мускулов, сейчас было удивительно теплым, мягким и бесконечно зовущим.