Шкала жизненных ценностей - Герман Николаевич Муравьев

те, которые не знают закона, не освобождаются от ответственности, то что же говорить о тех, кто «под законом согрешили»? Они, естественно, и «по закону осудятся» (Рим. 2,12). Так что наших просвещенных греховодников в их «жизни после жизни» ждет более тяжелая участь в сравнении с участью безграмотных «развращенных человеков» допотопных времен. Мысль о том, что наказание усугубляется знанием Закона, подчеркивает и Христос: «… тот, который не знал и сделал достойное наказания, бит будет меньше», нежели тот, который знал и сделал. Он «бит будет много» (Лк. 12, 47-48). Эта истина справедлива и в земной, и в загробной жизни.

* * *

В соответствии с [28], с. 915, грех – это нравственное зло, в отличие от зла физического. Последнее А. Мень называет «физическим несовершенством мира» [17], с. 9, к примеру – болезни. Понятия «зло» и «грех» впервые озвучены Богом: понятие «зло» как антипод добра – еще в Эдеме, еще нашим прародителям, а понятие «грех» – уже Каину, первому земному человеку в первой же нравственной заповеди: господствовать над влекущим к себе грехом (Быт. 4,7). Но Каин, как мы знаем, не справился с божественной задачей. Впрочем, и послепотопный человек, за редким исключением, есть «малоинтеллигентное существо, покорное своим импульсивным влечениям» [33], с. 135.

Троичная природа, свобода воли и знание критериев добра и зла, обретенные человеком в Эдеме, в совокупности своей представляют трехгранный монолит. Об этот камень преткновения и разбиваются бесконечно возрождающиеся иллюзии неизбежной и окончательной победы добра в его извечной борьбе со злом. Тем не менее допустим, что произошло чудо и мечта о торжестве добра сбылась в одной из нравственных сфер нашей жизни.

Представим себе, к примеру, хотя это почти невозможно, фантастическую ситуацию: во взаимоотношениях людей исчезло равнодушие. Все дружелюбны, отзывчивы и предупредительны, каждый готов оказать помощь ближнему и дальнему. Комфортно, не правда ли? Да, но только поначалу. А потом? Потом медленно, но уверенно все возвратится на «круги своя» или еще ниже.

Не следует забывать, что все три божественных дара человеку остаются неизменными при любом изменении условий его бытия. В частности, знание критериев добра и зла – дар, лежащий в основе заповеди: «Уклоняйся от зла и делай добро» (1 Пет. 3,11). Только вот к чему приложить это знание в рассматриваемой ситуации, ведь зла-то в ней уже нет, сплошь – добро, все совершенны? А тут, глядишь, со временем дадут о себе знать и позывы свободной воли, реализующей себя сплошь в ситуации выбора. В частности, выбора поведенческой линии применительно к разным людям и ситуациям. (В иных условиях, к примеру, и руки-то кое-кому бы не подал при встрече, но в нашей условной ситуации это недружелюбное желание должно быть реально подавлено.) И как же умудриться удовлетворять естественную потребность выбирать, когда выбрать заведомо не из чего? Где выход из назревающего кризиса?

Разумеется, в переоценке ценностей, а именно – в выборе между более добрым и менее добрым! Самость, усмиренная лишь на время, станет побуждать душу, нашего третейского судью, дифференцировать все добрые дела, а иных здесь просто нет, по принципу: «очень» и «не очень». Последние со временем будут все более терять статус «добрых» и естественным путем трансформироваться в дела недобрые, злые. Такое превращение неизбежно в силу троичной природы человека, для которого все познается в сравнении с неким условно-оптимальным значением, принятым в качестве номинала. Да и закон энтропии снижает со временем «ранг» привычных добрых дел.

Даже в нашей реальной жизни, с ее избытком зла и острым дефицитом добра, последнее не находит подчас адекватной оценки. (Я уже писал, ссылаясь на конкретные примеры, что явленное добро и особенно добрые намерения пугают и настораживают, что зло и равнодушие воспринимаются гораздо привычнее и естественнее.) Вспоминаю, с какой злостью смотрел бывалый пьяница, попрошайка при храме, вслед пожилой женщине, подавшей ему милостыню в виде горстки мелочи. Да он готов был запустить в спину своей благодетельнице ее скромные «две лепты»! Так что же тогда говорить о ситуации, где в одночасье исчезнет зло? Оставшееся сплошь добро начнет резко падать в цене. Девальвация добра – это характерный признак и призрак злого начала.

Нижний уровень восприятия добра из-за его обилия начнет повышаться, а все, что «ниже нижнего», будет считаться сперва никчемным мусором, а далее – злом. Этот уровень уже сегодня, когда добродеяния еще не сплошь и рядом, некоторые люди устанавливают сами. Так, один из «сирых и убогих», это уже в Москве на вокзале, нацепил на грудь кусок картона с начертанным предупреждением: «Меньше… рублей прошу не предлагать!». Здорово! Правда, мне потом разъяснили, что сумма варьируется в зависимости от места и времени.

Итак, сравнительный подход к общей оценке добра, вдруг сошедшего на нас подобно библейской манне, случись такое, неизбежно привел бы к постепенному зарождению и накоплению зла в недрах этого всеобъемлющего добра. (Кстати, по свидетельству Библии, древнееврейское людское стадо неохотно приняло небесную пищу, божественную манну, возроптало на Творца, который заменил ею мясо, рыбу и овощи, получаемые, да еще и даром, избранным народом в египетском плену.)

Однако в реальных земных условиях, где «добро должно быть с кулаками», проблема заключается не только в достижении определенного превосходства над злом, но и в удержании этого завоевания, в его развитии. При должной активности сил, противостоящих злу, временная победа над ним вполне реальна, но не менее реальны, как уже говорилось, ее откат и реставрация зла. Достижения любого уровня, в том числе и личные, в любой сфере, в том числе и нравственной, не могут сохраняться, а уж тем более расти сами по себе, без должного энергетического обеспечения. Даже обитатели нового рая, «те, которые написаны у Агнца в книге жизни» (Отк. 21,27), то есть достигшие уровня бессмертия, не могут удержать его без ежемесячной энергетической подпитки от древа жизни (Отк. 22,2). Почему? Ведь, казалось бы, зло уже уничтожено в озере огненном (Отк. 20,10)? Да, но уничтожены только внешние силы зла, олицетворяемые диаволом, зверем и лжепророком, а зло внутреннее, зло «от юности» и «во всякое время», именуемое самостью, остается в придонном слое души и в сердцах людей, даже «претерпевших до конца» и удостоившихся жизни вечной, так же навечно.

Так что же, борьба со злом как продуктом самости совершенно бесперспективна и бесполезна? И да и нет: в зависимости от того, что мы вкладываем в понятие «польза». Впрочем, этой темы я еще коснусь.

* * *

Согласно одному из религиозно-философских взглядов на характер взаимоотношений Бога и мира, Творец, создав последний, предоставил его самому себе, отдал во власть его собственных, мирских законов, а Сам устранился от вмешательства в жизнь природы и общества. Согласно второму, Бог не