Победа в тайной войне. 1941-1945 годы - Павел Судоплатов

В течение всей войны и даже в напряженной обстановке 1941 года мы. вместе с тем берегли спецназ. Он бы задействован в общевойсковых операциях за всю войну только три раза — в боях под Москвой, в битве за Кавказ в 1942 году и в сражении на Курской дуге в составе саперной армии в 1943 году.

В декабре 1941 года, когда возник вопрос о подготовке десантной операции в Крыму — в Керчи и Феодосии, — Берия предложил мне связаться с адмиралом И. Исаковым и подготовить план участия нашего спецназа в морском десанте. Но ОМСБОН в этих боях участия не принял, хотя в Крым в крайне тяжелую оперативную обстановку была выброшена наша группа А. Арапова, 1945 году направленного по моей линии на оперативную работу в Югославию.

Мы сформировали спецназ в крайне сжатые сроки. Он; стал высокобоеспособным соединением и сыграл существенную роль в развертывании войны в тылу врага. К сожалению, из уроков войны и трагичного лета 1941 год не сделано должных выводов. Спустя год после окончания войны, в условиях напряженной международной обстановки, волны националистического бандитизма в Прибалтике и на Западной Украине спецназ — Отдельный отряд особого назначения МГБ СССР был расформирован «в связи с исчерпанием функций». Думается, что причиной этого было неприязненное отношение к ОМСБО. Ну в годы войны ставшего министром госбезопасности в мае 1946 года Абакумова.

Спецназ органов госбезопасности всегда оказывался жертвой политических разборок «наверху». Известно, что был воссоздан как соединение специального назначения разведывательно-диверсионных операций лишь в 1981. Но мы так и не определились (в отличие от американцев) с концепцией использования войск специального назначения по линии органов безопасности и военной разведки в решении узловых вопросов боевых действий в условиях локальной войны. В особенности это относится к войнам так называемой малой интенсивности.

Применение спецназа, по моему глубокому убеждению, в локальной войне есть проблема, решение которой может быть найдено в контексте его взаимодействия с другими видами вооруженных сил, в тесной связи с мероприятиями по агентурно-оперативному обеспечению его боевой деятельности.

Поэтому правомерно ли говорить об отдельных задачах, выполняемых спецназом, продиктованных политической обстановкой? Использование этой силы в условиях мирного и военного времени, а также в локальных войнах — очень крупная нерешенная проблема. События в Чечне и локальная война в Таджикистане — прекрасные тому подтверждения. Главная причина того, что спецназ Внешней разведки в 1991–1993 годах был расформирован, заключается в том, что при смене руководства органов госбезопасности руководство страны прежде всего спецназу отказывает в политическом доверии, опасаясь за свою власть.

Когда в 1993 году министр госбезопасности Баранников перестал пользоваться доверием президента, это предопределило конец подразделениям спецназа, переданным одно время в структуру министерства.

Однако дело не в том, что «Альфа» и «Вымпел» отказались штурмовать Белый дом в 1993 году. Первопричина заключается в другом — исходном недоверии. Было недоверие руководства к Особой группе Серебрянского в 1938 году, в 1953 году после ареста Берии — к Судоплатову, затем, в эпоху Брежнева, в 1967 году — к председателю КГБ Семичастному, и в эпоху так называемого мнимого путча и распада страны — в 1991 году.

Конкретно я могу процитировать ставшие известными мне слова Президента России, произнесенные им на расширенном заседании Коллегии министерства безопасности в марте 1993 года. Тогда Баранников еще был министром. Но Ельцин в его лояльности сомневался и не хотел, чтобы в его распоряжении находились силы специального назначения.

Президент утверждал, что от него, по проверенным данным, министерство безопасности утаивает определенную информацию. Ему отвечают, что вам докладывают только проверенную информацию, уважаемый президент. Нашлись мужественные люди, чтобы так ответить. На это Ельцин отреагировал: «Я вам верю, но не совсем». При такой позиции любой вопрос об особом финансировании, особой поддержке спецназа в условиях войны на Кавказе перерастает в другой вопрос: в чьих руках находится спецназ. В руках министра безопасности Баранникова, который утратил доверие? Это совершенно очевидно. Спецназ госбезопасности в этих условиях не мог быть должным образом задействован в чеченской кампании. А задачи по агентурному обеспечению военной операции в Чечне в 1994 году военная контрразведка просто провалила.

Именно в это время, к сожалению, подразделения спецназа и агентурно-диверсионный аппарат были расформированы и выведены из состава службы Внешней разведки. И это в условиях бушующих на территории России и СНГ локальных войн.

Печально, что не только в Чечне, но при проведении спецоперации в Афганистане также проявилось пренебрежение уроками прошедшей войны. За полгода до событий декабря 1979 года в Афганистан прибывают сотрудники 8-го отдела (разведывательно-диверсионного) внешней разведки КГБ. Прорабатываются варианты силового участия наших подразделений в решении выгодных для Советского Союза направлений Афганского кризиса. Еще не убит вождь афганской революции Тараки. Но уже вовлеченность нашего разведывательно-диверсионного аппарата в будущие события очевидна. Сейчас много споров на эту тему. Но я хотел бы указать одно обстоятельство. В какой обстановке был предпринят штурм резиденции-дворца президента Амина в пригороде Кабула спецназом КГБ и ГРУ? Была ли нужна эта шумная акция в условиях, когда советские войска входили в Афганистан по просьбе именно этого человека?

На этот вопрос должны ответить те, кто тогда были старшими должностными лицами и представителями КГБ и внешней разведки в Афганистане — генералы Б. Иванов и В. Кирпиченко. Как мне рассказывали участники декабрьских событий в Кабуле, по линии агентурно-оперативных мероприятий к этому времени попытки ликвидации Амина с помощью снайперов, отслеживания его машины результатов не дали. Не оправдалась и ставка на использование ядов.

Беседовавшие со мной участники известных событий в Афганистане в декабре 1979 года утверждали, что одним нашим агентом Амин был отравлен, а другим, врачом, — спасен.

Может быть, в Кремле у кого-то сдали нервы. Но зачем нужно было принимать беспрецедентное решение о штурме дворца? Ведь когда советские войска вошли в Афганистан, наши возможности в ликвидации Амина неизмеримо расширились. Его можно было убрать без всяких жертв с нашей стороны на территории нашей воинской части. Ведь спецназ нашей военной разведки, как отметил наш военный атташе в Афганистане, ликвидировал ставленников Амина в генштабе, не понеся потерь.

Спецназ КГБ в Афганистане проявил мужество, стойкость, подлинный героизм, понес чувствительные потери, однако руководство КГБ, бросив его на рискованный штурм укрепленного дворца Амина, допустило, по-моему мнению, серьезную, трагическую ошибку. Знаменательно и то, что воссоздание профессионального спецназа — подразделения «Вымпел» — в органах госбезопасности для разведывательно-диверсионных операций произошло лишь спустя почти два года после штурма в Кабуле — 19 августа 1981 года, когда масштаб боевых действий и спецопераций резко расширился.