Умные сволочи - Сергей Зверев

— Я же сказал, что твой сосед настораживает. Но что-то говорить с уверенностью…

— Я его подловлю, — неожиданно заявила Алина.

А я тяжело вздохнул. Карты все были раскрыты, и нужно было быть глупцом, чтобы лезть на рожон. Вряд ли сосед был глупцом. Поэтому я подумал, что Алина в чем-то все же не права. В чем — я пока не понимал.

Алина вновь прильнула к окуляру и, не отстраняясь от него, поинтересовалась:

— Кстати, когда ты говорил о мальчишке, что ты имел в виду конкретно?

Я почесал себе затылок:

— А ничего конкретного. Просто вдруг пришло в голову…

— Может, попробуешь сейчас определиться?

— Для чего?

— Мой сын вернулся из лагеря, — пояснила она. — И сказал, что сын Тишковых злобный малый.

— У меня иногда, знаешь ли, тоже злобы через край, — не мог не признаться я. — Кстати, я кое-что узнал о твоем брате.

Переход к другой теме ей не очень понравился. Она, мне показалось, даже несколько обиделась. Я на самом деле не хотел развивать эту тему. Пока не хотел. Потому что на неопределенности можно было заехать в такие дебри, что… Одно я знал наверняка: никакой убийца, вообще никакой преступник не будет показывать свои намерения. Если он только не чокнутый. Исходя из слов Алины, я не считал Тишкова чокнутым.

— И что ты узнал? — через некоторое время спросила она.

— Я узнал, куда он ездил.

— И что это дает?

— Пока не знаю. Но, думаю, в этот город нужно будет наведаться. И на месте все выяснить.

— Ты хочешь уехать? — она словно испугалась.

— Только после того, как выполню одно твое деликатное поручение, — напомнил я ей об Альберте.

— Ах да! — встрепенулась она. — Как там с этим замом? Может, хоть тут что-то прояснилось.

Последнее она произнесла с надеждой. Мне нечем было ее подкрепить.

— Пока ничего. Кроме того, что он меня достал своими заказами и своим придурковатым поведением. Лучше бы твой босс сам им занялся.

— Он отказывается проникнуть в офис? — удивилась она.

— Нет. Пока что он лишь исправно транжирит мои денежки. Завтра, кстати, я ранним утречком с ним опять встречаюсь.

— И что? — навострила она ушки.

— Откуда я знаю, — пожал я плечами. — Он молчит, зараза.

Я дотронулся рукой до ее волос и почувствовал, как она вздрогнула, словно от электрического тока.

— Рискуешь, — предупредила она, и мне показалось, что голос у нее стал глуше.

— Я только хотел проверить твою рану.

— Ну да, — ожила она, однако руку мою не отстранила. — Проверить… Ты лучше расскажи, что ты хочешь обнаружить в городе, в котором побывал Геннадий?

— Откуда я знаю? — честно признался я. — Хочу попытаться узнать, что он там делал и где останавливался. А уж потом будет видно. Только туда придется поехать. Кстати, ты не вспомнила о месте, куда Геннадий мог что-то положить? Месте, о котором знали бы только ты и он.

— Нет, не вспомнила. Но ты можешь зайти в комнату, в которой был убит Геннадий, и осмотреть ее.

— Уже можно?

— Уже можно. Земской приезжал. И дал «добро».

Она все еще была занята подзорной трубой.

Пришлось горестно вздохнуть и подняться с кресла. Комнату, в которой был убит Геннадий, мне показалось, стоило осмотреть. Хотя там и побывала уже уйма народу.

— И вот еще что, — остановила меня Алина, когда я уже был у двери. — Сейчас очень поздно…

— Я могу переночевать у тебя, — нашелся я. — И от тебя прямо поехать к Альберту.

— Нет, — резко ответила Алина. — Извини… Лучше поезжай домой.

— Ты меня гонишь?

— Нет. Я тебя прошу. А это разные вещи.

— Это разные вещи, — согласился я. — Но это не значит, что ты отказываешься приходить ко мне готовить обед и прибираться?

— Это не значит, — подтвердила она. — Ты подготовил крючок для передничка и косынки?

— И крючок, и все остальное будут тебя ждать, — пообещал я, выходя из комнаты.

2

Как и ожидал, ничего стоящего в комнате, где был убит Геннадий, я не обнаружил. Ничего такого, что могло бы пролить свет на его гибель.

Очерченный мелом контур тела, выдвинутые из стола ящики. Их содержимое лежало на поверхности стола и было тщательно осмотрено теми, кто опечатывал комнату.

Затем я увидел сумку — вещи из нее были разложены на кровати. Одежда, всякая дребедень — ментам это не показалось интересным. Мне, к слову сказать, тоже.

Походив по комнате, я вынужден был разочарованно вздохнуть и вернуться туда, где у окна по-прежнему сидела Алина.

— Ну и что там?

— А ничего, — раздосадованно махнул рукой я.

— Как и следовало ожидать. Если бы было что занятное, мне бы уже сказали. Земской не преминул бы. А кстати, — встрепенулась Алина, — ты там ружья не видел?

— Чего? — насторожился я; уж ружьишко милиция сочла бы интересной находкой.

Но Алина в следующий момент объяснила:

— Игрушечное ружье. Геннадий подарил его Алешке. Он не может его найти. Я подумала, что ружье осталось в комнате Геннадия.

Я поморщился:

— Детского ружья там нет.

— Значит, Алешка просто его куда-то забросил, — решила Алина.

— Наверное, — я подошел к ней.

— Что-то хочешь сказать? — насторожилась Алина.

— Вообще-то хочу. Я все же приехал кое-что у тебя выяснить.

— Ага. Ну и что ты хотел у меня выяснить?

— Ты пыталась понять, как мог оказаться на территории тех фирм тротил. Ты наведывалась к охраннику, оставшемуся в живых. И кое-что выяснила. Вернее, одну деталь.

— Это так, — вздохнула она, видно, возвращаясь в мыслях в те дни.

— Что это было? Я хочу знать.

— И в том и в другом случае управляющие знали, что их фирмы вот-вот взлетят на воздух.

— Твой босс тоже знает. Ему по телефону говорили о сроке — семь дней.

— Это не то, — отмахнулась Алина. — Те управляющие пытались предотвратить взрывы практически в момент их совершения.

— Значит, кто-то звонил им и говорил, что их фирма через секунду-другую взлетит на воздух?

— Вроде того.

— Точнее, пожалуйста.

— Я думала об этом. Но в результате пришла…

— К чему?

— А ни к чему, — расстроенно сообщила она. — К какой-то нелепице. Так что говорить нечего. Кроме того, что эти управляющие были поставлены в известность. Перед самым взрывом.