Упал, отдался! - Тата Кит

– Молодчина.

Из ресторана вышли незамеченными. Пиджак Рената сменила на свой плащ и только в темноте салона машины смогла полностью расслабиться, но не забыться окончательно. Даже витающий рядом запах и вкус барбариски на губах не избавляли от грязных воспоминаний и хлестких напоминаний о том, чем все заканчивается, когда доверяешься мужчине и слишком глубоко пускаешь его под свою кожу.

Ренат всё это время что-то мне рассказывал, но я не улавливала и десяти процентов сути того, о чем он говорил. Улыбалась машинально и только в тех местах, где понимала по интонации, что нужна хоть какая-то моя реакция.

– …надо не забыть завтра закинуть в машину перфоратор, – вещал Ренат. – Мама Таня, поди, заждалась… И нужно завтра не забыть приехать в ледовый к четырем часам, я обещал Сане, что поприсутствую на его тренировке…

– Остановись.

– Что?

– Остановись! – крикнула я, чтобы он, наконец, услышал и понял меня.

– Тебя укачало? – спросил Ренат, когда машина резко свернула к тротуару.

– Сколько раз я просила не осложнять наши отношения? – бросила я резко. – Сколько?!

– Что с тобой, Вика? – между густыми бровями пролегла галочка.

– Какой, к черту, перфоратор? Какая, нахрен, тренировка моего сына? Что ты там забыл? Кто, вообще, тебя просит лезть в мою семью? Ты всего лишь мальчишка, с которым я иногда трахаюсь. И всё. Больше ничего нет и не будет. На этом предлагаю всё и закончить.

Дернула ручку двери и вышла из машины в вечерний суетливый город. Хлопнула дверью и в эту же секунду автомобиль с ревом сорвался с места.

К чёрту!

Смахнула непрошенные слёзы.

Лучше, пусть один раз будет больно сейчас, чем потом, снова доверившись, собирать себя годами по кусочкам.

«Ты всего лишь мальчишка, с которым я иногда трахаюсь»

Слова, что ржавым кривым гвоздем засели в голове и со скрипом царапали сознание.

Какого, сука, хрена?!

Вжимая педаль газа в пол, не разбирал дороги. Не имел цели и конечного маршрута. Единственное, что мне нужно было – гнать. Подальше, подольше и, желательно, во что-нибудь въебаться, чтобы из черепа повылетало всё. Чтобы из него, нахрен, со свистом вылетели её слова.

Мальчишка…

Невесело усмехнулся и резко свернул с главной дороги во двор.

Что бы я ни делал, сколько бы поступков для нее и ради нее не совершал, для неё я мальчишка. Молокосос с хуем наперевес.

А я, как последний долбоёб, признался в чувствах, которые ей нахрен не нужны. Да еще перед её сыном и матерью.

Повеселил я их, наверное, до колик.

Резко ударил по тормозам. По инерции меня впечатало в руль и откинуло на спинку сиденья.

Тяжело дыша, смотрел прямо перед собой на серую стену многоэтажки. Перед глазами, отчего-то, всплыла бледная рожа того мудилы, который терся рядом с Викой, стоило мне отойти от нее на несколько минут.

Внезапно догнавшая мысль, ударила под дых. Ей нравятся такие? Стремные, престарелые снобы, от которых фонит нафталином и затхлостью? Рядом с ним ведь дышать даже было стремно! Но, походу, всего на секунду, сравнив меня с ним, Вика сделала свои выводы, что я просто мальчишка для потрахушек.

Хотя, чего я ждал? Радуги из жопы?

Если на каждый мой даже малейший намек о симпатии она говорила только о том, что не нужно осложнять, то на что я надеялся?

Выходит, у меня и шансов-то особых и не было.

Этот мерзкий взгляд бледнорожего Аристарха вымораживал меня всегда. Но сегодня дошёл до той грани, когда я на секунду представил, как раскрашу его рожей лёд в красный. За мгновение до своего ухода с террасы он посмотрел на меня, беззвучно назвав сопляком.

Импульсивно вывернул руль. С мыслью вернуться в ресторан и уничтожить этого уебка вернулся на главную дорогу. Но понял, что всё это дерьмо собачье. Какими бы сложными ни были отношения между мной и отцом, портить его праздник мордобоем, пусть и заслуженным, я не мог.

– Пошло оно всё!

Через несколько километров снова свернул во двор, остановился у подвала «Д’Ебошь». Вышел из машины и спустился вниз, тут же напоровшись на пацанов у стойки.

– Здорово, босс, – поприветствовали меня парни, по выражению лица поняв, что я к ним не с рядовым визитом. – Что случилось.

Скинул с плеч пиджак и швырнул его на стойку, за которой сразу прихватил биту.

– Какая комната свободна? – указал кивком на двери.

– Синяя, – быстро ответил Сёма.

Синяя… блять…

Даже здесь она.

Вошёл в комнату, закрыл за собой дверь.

Просто спальня: стол, стул, кровать и сотни мелочей вокруг.

«Ты всего лишь мальчишка, с которым я иногда трахаюсь»

Руки сделали всё сами. Замахнулся и снес всё со стола, разбив вдребезги об стену декоративную хрень.

Легче не стало.

Замахнулся снова. Снова. И снова.

Разбивая всё на мелкие осколки, прокручивал в голове ее последние слова, что сейчас служили допингом моей личной к ней ненависти.

Я ждал опустошения. Хотел, чтобы внутри всё так же сломалось и перегорело. Но после каждого удара перед взором стояли её синие глаза, в которых, мне казалось, я видел ровно то же, что чувствовал сам. Но на деле выяснилось, что я видел в этой холодной ледяной статуэтке лишь отражение своих к ней чувств.

Она себе не изменила, оставшись всё той же стервой в погонах, какой я её увидел в первую нашу встречу.

В сотый раз перечитала вопрос теста и снова ничего не поняла. Смысл, возможно, был на поверхности, но за черными буквами на белом листе я видела только черные буквы на белом листе и абсолютный вакуум в мыслях.

Дверь за спиной тихо открылась. Флэшка, лежащая на моих коленях, приподняла голову.

– Вика, – позвала меня мама. – Идём ужинать.

– Я не голодна.

– Чем занимаешься? – подошла ко мне мама и положила ладонь на плечо, безмолвно заглянув в бумаги и ноутбук.

– Готовлюсь к экзамену.

– Последние четыре часа ты не перевернула ни одной страницы и не написала ни одной новой строки. Что происходит, Вика? Скажи мне хоть раз, что тебя беспокоит? Ты три дня сидишь в комнате и ничего не ешь? С Ренатом поругались?

– Мам, всё нормально.

– Ты опять беременна? – шокированный вдох.

– Я не беременна, – ответила меланхолично.

– Помнится, с Сашей так же говорила, что всё нормально и ты не беремена.