Тайная жизнь, или Дневник моей матери - Диана Чемберлен

Он перебрал в уме всех, с кем общалась его дочь. Джоан Дав. Сэм и Джен. Алекс и Лесли. Старенькая миссис Блейтон, которую приглашали иногда посидеть с Блисс. Ни один из них не подходил на роль соблазнителя. Или это произошло, когда его дочь играла у кого-то из друзей? Чей-нибудь папочка? А как насчет того парня из детского сада, который выполнял подсобные работы? Бену никогда не нравился этот тип с юркими, как у хорька, глазами.

Ему разрешалось сделать один звонок, и он позвонил в клинику Сэму. У того как раз был сеанс с пациентом, но Бен заявил, что он по неотложному делу. Должно быть, в его голосе прозвучало такое отчаяние, что медсестра тут же связала его с Сэмом.

– Меня арестовали, – промолвил Бен. – Нужно, чтобы ты внес залог.

Сэм ответил не сразу. Интересно, о чем он думал? Его брат в тюрьме. И это Бен, у которого ни разу не было штрафов за неправильную парковку!

– Почему ты там? – спросил он наконец своим тихим, успокаивающим голосом. Наверняка пациент, сидевший напротив него в кресле, решил, что доктор разговаривает с таким же страдальцем, как и он сам.

– Не хочу говорить по телефону. Когда ты сможешь приехать?

– У меня сегодня еще один пациент, после чего я освобожусь. – Сэм тщательно подбирал слова. – Примерно в половине седьмого. Ах да, – на этот раз ему пришлось говорить прямо, – какая там сумма?

– Тысяча. – Бен прикрыл глаза. Сэм без труда мог позволить себе подобную сумму, но Бен ненавидел просить – даже у брата. – Я верну тебе завтра, как только попаду в банк.

– Не вопрос. До встречи.

* * *

Он сидел на заднем сиденье «Мерседеса», рассеянно скользя взглядом по уличным фонарям. Из-за проливного дождя их свет казался блеклым и расплывчатым. Бен сказал Сэму, что не может ехать домой и хотел бы побыть пока у них с Джен. Но он не сказал того, что ему просто-напросто запретили находиться в одном помещении с Блисс. «Если вы решите вернуться домой, вашу дочь заберут в приют». Что и говорить, выбора у Бена не было.

Он пытался оттянуть тот момент, когда ему придется рассказать о случившемся Сэму. Больше всего он боялся увидеть на лице брата то же отвращение, с каким смотрели на него остальные.

Сэм притормозил у светофора и глянул на брата:

– Давай, Бен. Выкладывай, что случилось.

– Меня обвиняют в совращении Блисс. Говорят, что я ее домогался.

На лице Сэма отразилось неприкрытое изумление.

– Бог ты мой, – произнес он наконец.

– Я не делал этого.

– Разумеется, нет. – Сэм тронул машину. – Поверить не могу, что кто-то может всерьез обвинять тебя в подобных вещах.

– Даже Шэрон думает, что я это делал.

Сэм понимающе кивнул.

– Что ж, это вполне естественно. Блисс – ее дочь, так что Шэрон хочет защитить ее любой ценой. Она пока не в состоянии рассуждать здраво. Какие у них доказательства?

– Покраснение. Хуже другое. Блисс сказала им, что это сделал именно я.

– Что? – Сэм бросил на него взгляд, и Бену показалось, что в зеленых глазах брата впервые промелькнуло сомнение.

– Я не делал этого, Сэм. – Бен чувствовал, что готов разрыдаться.

Сэм растерянно покачал головой.

– Блисс – совершенно счастливый, здоровый ребенок.

– Так оно и было, но она здорово изменилась в последнее время. Мы с Шэрон заметили перемену, но не придали ей особого значения.

– Когда мы видели ее в прошлые выходные, с ней явно было все в порядке. Единственная проблема в том, что Джен расстраивают такие встречи – ей страшно хочется своего ребенка.

– Как идет процесс усыновления?

Сэм вздохнул:

– Придется подождать еще год или два. Мне будет сорок к тому моменту, когда у нас появится ребенок. Сорок! – покачал он головой.

– Надеюсь, эта история никак не скажется на вас, – заметил Бен. – Если агентству по усыновлению станет известно, что твой брат…

– Заткнись, Бен. Как только мы доберемся до дома, я сразу позвоню своему знакомому юристу. Он в два счета докажет твою невиновность.

Даже Джен поверила ему. По крайней мере, так было до тех пор, пока она не съездила к ним домой, чтобы забрать у Шэрон его вещи. Вернулась она заметно притихшая. Несколько раз Бен ловил на себе ее испытующий взгляд. Перед сном она крепко обняла его и сказала:

– Мне не очень-то верится в то, что ты мог так поступить. Но даже если ты сделал это, тебе все равно можно помочь. Сэм найдет нужных людей. Ну, а мы от тебя в любом случае не отвернемся.

Бен отстранился, не в силах скрыть разочарование.

– Я не делал этого, Джен. – Повернувшись, он направился в спальню, чтобы провести там первую из множества одиноких ночей.

Уже в сумерках она добралась наконец до его домика. Тени окутали леса и понемногу расползались по долине. Было так тихо, что Иден невольно пробила дрожь. Повесив на руку корзинку для пикника, она постучала в дверь.

Подождав пару минут, постучала еще раз. Грузовичок Бена стоял на поляне, выходит, сам он был дома. Иден вспомнила про пузырек с валиумом и решительно взялась за ручку, но дверь в этот момент открылась.

Бен взглянул на нее безо всякого интереса, как будто ее появление здесь не удивило его и не обрадовало. На нем по-прежнему была та самая футболка, в которой он работал на раскопках, а на щеке виднелась полоска грязи.

– Можно войти?

Он посторонился, пропуская Иден в дом, и до нее донесся еле уловимый запах виски. В тусклом свете, сочившемся из распахнутой двери, лицо Бена походило на застывшую маску. Иден такая маска была хорошо знакома – она не раз видела ее в отражении собственного зеркала.

– Я беспокоилась из-за тебя.

– Мне не нужна твоя жалость.

– Лу и Кайл считают, что ты невиновен.

Он вздохнул с плохо скрытым раздражением.

– Очень хорошо.

– Бен… – Она замолчала, глядя на откупоренную бутылку виски. – Могу я воспользоваться твоей ванной?

Пожав плечами, он закрыл дверь.

– Будь как дома.

Пузырек с валиумом по-прежнему стоял на раковине. Высыпав на ладонь таблетки, она быстро пересчитала их. Ровно двадцать. Иден закупорила пузырек и вышла из ванной.

– Я принесла кое-что из еды. – Она кивнула на корзинку. – Ты, должно быть, еще не ел.

Бен подхватил бутылку с виски и уселся на кровать, спиной к стене.

– Зачем ты пришла? – спросил он.

Иден забрала у него бутылку, закрыла ее и поставила на деревянный ящик, служивший Бену ночным столиком.