Взлеты и падения государств. Силы перемен в посткризисном мире - Ручир Шарма

В настоящее время правило “три к одному” явно нарушено только в пяти ведущих развивающихся странах со средней численностью населения: в Таиланде, Малайзии, Чили, Аргентине и Перу. Хотя население Бангкока составляет всего около 15 % из 68 млн человек, проживающих в Таиланде, на его долю приходится 40 % ВВП. В столице находится королевский двор, а также сменяющаяся череда гражданских и военных правителей; именно здесь произошло большинство столкновений последних лет между сельскими и городскими политическими партиями. В Перу население распределено еще более неравномерно: восьмимиллионное население Лимы превосходит население Арекипы, второго по величине города страны, в двенадцать раз. Это помогает понять, почему Перу до сих пор борется с остатками сторонников “Сияющего пути”, сельскими повстанцами, начавшими мятеж в начале 1990-х. В Чили тоже значительный перекос: население Сантьяго в семь раз больше населения второго по величине города страны – Вальпараисо, и многие местные бизнесмены во время моей недавней поездки в Чили говорили, что все чаще предпочитают вкладывать деньги в соседнюю Колумбию, где экономический рост охватывает всю страну, распространяясь на города второго плана.

Колумбия – единственная из андских стран – может похвастать относительно сбалансированным экономическим развитием. Население Боготы (9,8 млн человек) меньше чем в три раза превосходит население Медельина, причем и Медельин, и третий крупный город страны, Кали, растут уверенными темпами. Недавнее превращение Медельина из мировой столицы убийств в образцовый город – один из ярких примеров того, как страна добивается экономического роста за счет снятия лишних ограничений со своих провинций. В 1990-е в Колумбии решили привлечь мэров к борьбе с наркотрафиком, предоставив местной администрации больше власти над собственным бюджетом и полицейскими подразделениями. Медельин преобразился благодаря лохматому, одетому в джинсы и помешанному на математике мэру по имени Серхио Фахардо, который постарался включить самые отдаленные и зараженные наркотиками трущобы в нормальную коммерческую жизнь. В Медельине построили систему подъемников для связи с трущобами, расположенными на окружающих город склонах. В результате жители трущоб смогли учиться и работать в центре города. С 1991 года ежегодное число убийств в Медельине снизилось с трехсот восьмидесяти на сто тысяч жителей до тридцати. Дом, в котором полиция застрелила местного наркобарона Пабло Эскобара, теперь стал одной из точек туристического автобусного маршрута, а Медельин лучится оптимизмом, который резко контрастирует с разочарованием и фатализмом, характерными для многих латиноамериканских городов.

Расцвет еще одного города второго плана происходит во Вьетнаме, в значительной степени благодаря развитию сложного промышленного производства. Южный регион, окружающий город Хошимин, бывший Сайгон, исторически был самой богатой частью страны. Здесь лучше, чем в других регионах, было развито предпринимательство из-за тесных связей сначала с Кхмерской империей, а позже – с США. Но в 1975 году в гражданской войне победил Северный регион, окружавший Ханой, который имел исторические связи с более замкнутыми китайскими империями; он продолжает верховенствовать и сейчас. Ханойское правительство мудро забыло былые распри и сейчас поощряет инвестирование по всей стране. В 2014 году два самых быстро растущих порта мира находились во Вьетнаме, один – на юге, в Хошимине, другой – на севере, в Хайфоне. Между ними на центральном побережье, на старой американской военной базе в Дананге, население, утроившись после войны, почти достигло миллиона. Некоторые называют Дананг с его оживленным портом и эффективной местной администрацией нарождающимся Сингапуром Вьетнама. Символом города стал новый автомобильный мост через реку Хан, построенный в форме дракона, изрыгающего настоящее пламя.

Правило “три к одному” справедливо и в развитых странах, где у семи стран население находится в пределах от двадцати до ста миллионов человек и в пяти из них население самого крупного города примерно в три раза больше населения следующего за ним. Это – Канада, Австралия, Италия, Испания и Германия. В Великобритании население Лондона составляет десять миллионов человек, что в четыре раза больше, чем в Манчестере, причем этот разрыв в последние десятилетия только увеличивался. Жители Манчестера и других городов второго эшелона давно жалуются, что государственная политика и СМИ уделяют Лондону, производящему 20 % ВВП, слишком большое внимание. Британское правительство пытается решать эту проблему, наделяя регионы большими полномочиями, чтобы оживить экономику других городов.

Одно из очевидных нарушений правила “три к одному” наблюдается во Франции: население Парижа составляет десять миллионов, а во втором по величине городе Франции, Лионе, проживает в семь раз меньше. На парижский регион приходится непропорционально большáя доля экономики (30 %), что отражает французскую традицию централизации власти. Национальная политика была издавна ориентирована на столицу – один из факторов, способствующих стагнации экономики. В 1960–1970-е правительство страны начало кампанию по строительству новых городов, но росту этих городов мешала слабость и разобщенность местных политических сил. В 2014 году законодатели Франции проголосовали за переделку карты страны, уменьшив число регионов с двадцати двух до тринадцати в попытке сократить бюрократию, снизить расходы и консолидировать власть. Изменение экономических перспектив Франции могло бы выразиться, в частности, в возникновении других крупных городов, помимо Парижа.

В странах с населением более ста миллионов неизбежно должно быть много больших городов, поэтому относительные размеры второго города мало что говорят о такой стране. Чтобы понять, в каких странах из этой категории имеются динамически развивающиеся регионы, обеспечивающие более сбалансированный экономический рост, я изучаю целый спектр городов второго уровня с населением свыше миллиона. Массовый подъем городов второго уровня особенно важен для самых больших стран, потому что – из-за их размера – они должны быть способны породить несколько быстро развивающихся урбанизированных зон. Таким образом, эта часть правила – наблюдение за экономическим ростом городов второго уровня – относится в основном к странам двух категорий: с населением более ста миллионов человек и с населением более миллиарда.

В первый диапазон – с населением от ста миллионов до миллиарда – попадает восемь развивающихся стран, начиная с Филиппин (101 млн) и кончая Индонезией (255 млн). По мере развития страны́ количество городов второго уровня в ней естественным образом увеличивается, поэтому сравнивать нужно стрáны со сходным уровнем доходов. В категории стран с подушевым доходом около десяти тысяч долларов и населением свыше ста миллионов человек отстающей является Россия. За последние тридцать лет население всего лишь двух российских городов выросло до размеров от одного до пяти миллионов человек, тогда как в Бразилии – одной из самых динамичных стран этой категории – таких городов десять. Быстрее всех развивается Мексика: после 1985 года население десяти городов превысило миллион, при том что население страны почти в два раза меньше населения Бразилии. Кроме того, Мексика – единственная из стран такого размера и с таким доходом, где множество городов второго уровня развивается быстрее столицы. В последние десятилетия Мехико фактически уступил таким городам в размере доли общего населения, что крайне необычно. В 1985 году менее 10 % мексиканцев жили в городах с населением в 1–5 млн человек, а теперь это число составляет 21 %.