Пилот - Антон Перунов

антигравы на японце почти целые. Во всяком случае, их без особых проблем можно восстановить.

— Почему же он тогда рухнул?

— Энергокабели посекло.

— Н-да, не было ни гроша, да вдруг алтын! И что с этим теперь делать? Грузовые отсеки не резиновые…

— Кэп, а давайте корвет китайцам пихнем, — как бы невзначай заметил Март.

— В каком смысле?

— За деньги.

— А ведь парень дело говорит, — расплылся в хитрой улыбке Шаймарданов. — Союзники все равно попытаются его отжать, а охранять добычу нет ни времени, ни возможностей. А так и овцы целы, и волки сыты!

— Вообще-то попробовать можно, — задумался командир. — Сколько ни есть, а заработаем…

Демонстрируя русскому капитану свою приязнь, генерал Сюэ усадил его рядом с собой, а для молодого пилота и переводчицы охранник раскрыл откидные кресла, называвшиеся страпонтенами.

Проезжая через огромную толпу китайцев — чумазых, в саже, копоти и пепле, в подпалинах на одежде, которые, несмотря на горе, боль потерь близких и все еще полыхающий старый город, улыбались, кричали и приветственно махали руками своим новым героям.

— Привет, — улучив минуту, шепнул сидящей рядом барышне Колычев. — Меня зовут Март.

Та в ответ окатила его ледяным взглядом, способным заморозить небольшое озеро. Однако молодого пилота, буквально только что одержавшего блестящую победу в своем первом воздушном бою, этим было не смутить. Куда-то делись едва не свалившая его усталость и головная боль. А кровь, напротив, буквально бурлила в жилах, отчего хотелось сотворить какое-то безумство. Например, поцеловать эти красиво очерченные губы…

— Я слышал, прозвище вашего генерала — Байлин [1], — продолжал он болтать, стараясь нащупать слабину в глухой обороне переводчицы. — Бай — это точно белый, а лин — или свет или лес в переводе, а почему его так зовут?

— Ни то, ни другое, — не смогла удержаться от возможности поставить на место болтливого «заморского черта» [2] девушка. — Это означает: холм, гора, сопка и мавзолей.

— И что это значит все вместе?

— Суровый, строгий старший брат.

— Спасибо. Это очень важная информация!

— Зачем тебе это? — удивилась она. — Ты ведь всего лишь пилот!

— Это великая тайна, но с вами я могу ею поделиться. Вы ведь никому не расскажете… Перед вами, о прекрасная дева, даос, открывший секрет бессмертия. Великий маг и чародей, — с совершенно серьезным и невозмутимым видом произнес Март. Ошарашенная таким заявлением соседка ответила ему недоуменным взглядом, но потом сообразила, что это шутка, и не смогла удержаться от улыбки. Колычев удовлетворенно качнул головой и продолжил растапливать лед. — И еще мне просто интересно. У вас красивый язык... и девушки тоже.

Последний комплимент явно пришелся по вкусу суровой спутнице китайского генерала, и она стала поглядывать на своего соседа уже не столь холодно.

Миновав толпу, машина прибавила ходу и покатила, что сразу отметил Март, не в сторону горящего центра города, а к возвышающейся на северной окраине высокой горе, в склоне которой, очевидно, и располагались бункеры для высшего начальства.

Тем временем между генералом и неплохо владевшим мандаринским диалектом Зиминым тоже завязался короткий диалог.

— Вы появились как нельзя вовремя.

— Счастливая случайность, ваше превосходительство. Мы прибыли с грузом для нашего посольства, с нами несколько его сотрудников, включая православного священника.

— Священника?

— Да. Ведь, насколько я понимаю, со стороны законного китайского правительства было дано согласие на открытие церковного прихода?

— Да, все верно, — немного помолчав, отвечал генерал, после чего не удержался от шпильки. — Правда, мы были уверены, что у вас найдутся более срочные товары для доставки в Чунцин.

Зимин в ответ только пожал плечами. Дескать, я только перевозчик, а список, очередность и сроки фрахта определяют совсем другие люди.

— Но в любом случае, очень хорошо, что северный сосед изменил отношение к Республике, — как будто спохватившись, добавил Сюэ.

— Я тоже так думаю, — скупо улыбнулся кавторанг.

— Господин капитан, — задал, наконец, наиболее интересующий его вопрос китайский военачальник, — вашим людям удалось потушить пожар на борту японского корабля?

— Так точно, — невозмутимо отвечал ему Зимин. — С огнем мы справились. Спасибо, что спросили.

— И каковы же ваши дальнейшие намерения? — тщательно взвешивая каждое слово, осведомился генерал.

— Пока не могу сказать ничего определенного, ваше превосходительство. Для начала надо разобраться с его техническим состоянием. Кстати, я надеюсь, вы осознаете, что «Таникадзе» — наш законный трофей?

В ответ китайский военачальник предпочел дипломатично отмолчаться. Он еще не знал «линию партии» по данному вопросу. И терять лицо перед рейдером, давая собеседнику опрометчивые обещания, совершенно не желал.

Впрочем, продолжить общение ни Колычеву с переводчицей, ни Зимину с китайским генералом все равно не удалось, ибо их лимузин наконец-то добрался до резиденции Чан Кайши. Но перед тем как предстать перед президентом республики, кавторанг едва заметно пихнул своего воспитанника в бок.

— Ты что творишь?! — даже не сказал, а подумал он, коснувшись «сферы» Колычева.

— Сам не пойму, — после недолгого раздумья признался тот. — Так и тянет к этой красотке…

— Понятно, — едва заметно изогнул уголки губ опекун. — Реакция организма.

— В смысле, отходняк?

— Не знаю, откуда ты берешь такие слова, но в принципе верно. У одаренных вообще и пилотов в частности такое случается. Одни снимают этот синдром водкой, другие прибегают к средствам потяжелее. Третьих неудержимо тянет к противоположному полу. Ты, судя по всему, как раз из таких. Но, помни, пожалуйста, что это не просто переводчица, а наверняка еще и любовница генерала. Поэтому держи себя в руках.

— Я попробую…

Тем временем последние приготовления были закончены, и одержавшим столь эффектную победу русским пилотам было позволено предстать перед генералиссимусом и его свитой. Но первым к ним подошел временный поверенный в делах при правительстве Китайской республики князь Белосельский-Белозерский.

— Рад приветствовать вас, господа, — явно торопясь, начал он, по очереди тряся руки Зимину и его воспитаннику. — По долгу службы я должен сохранять спокойствие, но ваше сегодняшнее появление сродни благодати небесной!

— Не преувеличивайте, Константин Эсперович, — невольно улыбнулся немного знакомый с ним по прежним делам кавторанг.

— Нисколько, любезнейший Владимир Васильевич, нисколько! Десятки дипломатических нот не будут стоить этого японского корабля. Я непременно напишу в Петербург о вашем вкладе в развитие русско-китайских отношений.

Надо отметить, что, несмотря на эмоциональность, дипломат совершенно верно