Походы и кони - Сергей Мамонтов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 109
Перейти на страницу:

– Как, ты и у махновцев побывал?

– Ну конечно.

А почему ты не хочешь остаться просто дома? Нет. Скучно. Мы недружны в семье. Я хочу посмотреть белый свет.

– А ты о том подумал, что мы можем проиграть войну. Что ты тогда будешь делать? Мы-то, вероятно, покинем Россию.

Куда же вы поедете? Я не знаю. За границу.

– Вот это здорово. Я всегда мечтал попасть в Америку… Когда вы едете? Смотрите, меня не забудьте.

– Мы еще не потеряли войны. Наоборот, все идет хорошо.

Жаль… Как тебя звать?

– Байбарак. А тебя?

Видишь ли, Байбарак, я возьму тебя на пробу в свое орудие. Теперь ты должен называть меня «господин поручик», потому что я твой начальник.

– Ладно. Я уже поспрашал у хлопцев. Они говорят, что ты не вредный.

– Байбарак, – сказал я строго. – Ты должен приучиться к более военной речи, И главное, ухаживай хорошо за лошадьми. Иначе я отошлю тебя… в деревню.

У него сделалось испуганное лицо, и он отдал мне честь (к пустой голове), да так нескладно, что я невольно рассмеялся.

Ни старший офицер Обозненко, ни командир батареи Шапиловский не были очарованы Байбараком, потому что он делал гафы, хоть и без намерения.

– Где вы откопали этого разбойника?

Я посадил Байбарака ездовым, и он исправно делал свое дело, и лошади у него были в порядке. Он не дезертировал. Он выехал с нами в Галлиполи и эмигрировал с другими в Бразилию. Там им не понравилось. Их повезли обратно в Галлиполи. Байбарак и поручик Казицкий спрыгнули с парохода и уплыли на Корсику. Пароход, конечно, не остановился и никаких мер к их спасению не принял. Люди говорили, что им удалось доплыть, будто бы их видели.

Разогнав красных из соседних деревень, мы вернулись в Ромны. Подходя к городу, мы заранее радовались отдыху в благоустроенной обстановке. Но не тут-то было. Войдя в город, мы увидели строящиеся полки и первую батарею, готовые к походу. Пришлось присоединиться к колонне и двинуться на север. Мы были очень разочарованы.

Рубанка

Было начало августа 1919 года, тепло и продовольствия сколько угодно. Наша дивизия пошла короткими переходами на север. Боев было мало, красные уходили.

После небольшой перестрелки мы перешли громадное поле сахарной свеклы и остановились на улице деревни Рубанки. Невдалеке проходила стена с решеткой, и за ней виднелись липы и дубы большого парка.

Чье это имение? – спросил я крестьянина. Рачинских.

Я пошел по парку. Он не успел еще зарасти. Пруды, еще видны дорожки. Вот и дом, в сравнительно хорошем состоянии. Конечно, разграблен, но остались двери и окна, и даже кое-где стекла. Я вошел на второй этаж, там всегда бывали груды писем и фотографий. Наклонился, чтобы взять одну из них, и ахнул, потому что на меня смотрело лицо тетки. Встречал ее часто у тети Маши Якунчиковой. Так это было все далеко и неожиданно, что не сразу вспомнил ее имя. Стал рыться в фотографиях и нашел еще знакомые лица. Рачинские, Рачинские?.. Ведь у нас были родственники Рачинские.

В это время пулеметчик Костя Унгерн протянул мне письмо.

– Смотрите, письмо Мамонтовой.

Я был взволнован. Пошел в деревню и расспросами нашел управляющего. Он отнесся сперва хмуро и недоверчиво и устроил мне экзамен. Я должен был перечислить свою родословную. Убедившись, что я действительно Мамонтов, он бросился мне на шею и зарыдал.

– Вы идете в Москву. Расскажите там, что случилось. Я не виноват…

Я его успокоил. Все имения разграблены и даже сожжены. Это еще в сравнительно хорошем состоянии.

– Пойдемте, – сказал он таинственно.

Мы вернулись в дом. Он осмотрелся, убедился, что мы одни, и отодвинул тяжелый шкаф в конце коридора. За ним была дверь, он отпер ее ключом. Я ахнул. Там были две комнаты, наполненные вещами, картинами и мебелью.

– Мне удалось сохранить эти две комнаты и постепенно снести сюда ценные вещи. Войдите.

Он снова запер дверь.

Я себя чувствовал как в прошлом столетии среди этих чудом сохранившихся предметов.

– Вот вы там в Москве расскажите, что я спас, что мог.

До Москвы надо еще дойти и остаться в живых. Ну, Бог вам поможет… Что вы мне посоветуете делать с этими вещам?

Несмотря на свою молодость, я дал ему очень практический совет.

– Видите ли, вам не удастся сохранить эти вещи… Белые, как и красные, грабят и реквизируют. Подождите два-три дня, пока пройдут войска. Уложите все в ящики, отвезите в большой город, продайте и на вырученные деньги купите доллары или английские фунты.

Он был возмущен моим советом. Он управлял этим имением тридцать лет, а до него его отец, а до отца его дед. Он не мог поверить, что имения кончились и никогда не возродятся.

– Как можно продать эти вещи?! Каждая вещь дорога для вашей семьи. На кресле, на котором вы сидите, сидела обыкновенно ваша бабушка…

Он очень расстроился и холодно со мной простился. Особенно после того, как на правах родственника я снял со стены и взял себе большую и подробную карту юга России. Карта мне очень пригодилась – хорошие карты были редки. Думаю, что управляющий едва ли последовал моему совету. Со своей точки зрения, он был прав. Есть вещи, которые нельзя продать, не надломив сердца, может быть, даже лучше, чтобы они погибли. Так много потеряно, немного больше или меньше – все равно.

Я вернулся в батарею, колонна двинулась дальше.

Бахмач

Первый упорный бой произошел за город Бахмач. Во время этого боя наша батарея попала под обстрел красной батареи. Два недолета, два перелета, красная батарея взяла нас в вилку. Мы уже втянули головы, ожидая, что следующая очередь будет по батарее. Но ничего не произошло. Оказалось, что первая наша батарея очень вовремя пришла нам на выручку и заставила замолчать красную батарею. Эту услугу конно-горная нам оказывала неоднократно. Я вспоминаю три случая, а было, вероятно, больше. Отплатили ли мы ей тем же, не знаю. Могу припомнить только один случай. Когда неприятельская батарея начинает пристреливаться, нужно тотчас же уходить и уходить вразброд, чтобы потом соединиться. Так уменьшаются потери. Но обыкновенно командир батареи увлечен стрельбой и хочет выпустить еще одну очередь. Тут-то и наступает трагедия, как с нами случилось под Ново-Корсунской полгода спустя.

Нам с братом удалось подобрать в нашем орудии прекрасных упряжных лошадей и хороших ездовых. Гордостью всей батареи был наш игреневый коренник (пара), сильный и легкий. Ездовой был Юдин, старый опытный солдат. Он обожал своих лошадей и ни за что не хотел с ними расстаться и занять более легкую должность. Байбарак сидел на среднем выносе рослых рыжих лошадей. Передний вынос был пара вороных, чуть легче средних. А вот кто был ездовой, хоть убей, вспомнить не могу. Вороные подходили хорошо к Дуре, когда я ехал перед орудием.

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 109
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?